Дитя Феникса. Часть 2
Шрифт:
– У меня все хорошо, бабушка.
– Неужели? – Элейн перешла на шепот. – Мейри заботится о тебе?
Изобел молча кивнула, а потом крикнула:
– Бабушка! – и бросилась в объятия Элейн.
Элейн надолго обняла Изобел, чувствуя, что Мейри и Алиса были где-то поблизости. Сквозь закрытые окна она слышала шум моря; волны яростно бились о скалы в узком проливе.
– Как это произошло? – Элейн отстранилась на небольшое расстояние, заметив страшную худобу девочки.
– Мы не могли уехать из-за снега и задержались в одном замке на побережье. Джон был очень зол на меня. Он думал, что я сделала это нарочно. Как глупо!
Элейн неловко передвинулась на подушках. Ее тело ломило от усиливающегося ветра, сидеть было невыносимо. Девушка села рядом с ней на пол и положила голову ей на колени.
– Не столько потрясена, сколько расстроена тем, что ты так несчастна. Я знаю, каково это – выйти замуж за человека, которого ненавидишь.
– Правда? – с облегчением вздохнула Изобел. – Как же ты это терпела?
Элейн не сразу ответила ей, она нахмурилась, вспоминая.
– Долгое время я думала о другом мужчине. Эти мысли немного помогали мне. – Элейн опешила от возбужденного блеска в глазах девушки.
– Король Александр! Я знаю эту историю. Я помню! Ведь со мной творится то же самое! О, бабушка, я ведь тоже люблю другого! Он молод, бесстрашен и красив. Но я не могу быть с ним. Я здесь пленница.
– Тише, я уверена, твой муж отпустит тебя в Килдрамми, – сказала Элейн, холодность рук Изобел пугала ее. – Я скажу ему, что пригласила тебя побыть со мной какое-то время. Мужчины в этой стране теперь заняты борьбой за свободу Шотландии. Я подозреваю, что это надолго. Эдвард так просто не сдастся, я его знаю. Он не простит поражения на мосту Стирлинг. Он вернется из Фландрии мстить нам.
– Кто, по-твоему, будет королем Шотландии, бабушка?
– Должна признаться, я держу сторону Брюса. И Джон Баллиоль, и Роберт Брюс – потомки королевской династии Канморов, но Изабелла Брюс была младшей сестрой матери Джона. Мать Джона Баллиоля, Дерворгилла, сорок лет назад унаследовала Фозерингей, как раз когда у меня отняли фамильные земли, так что законники, возможно, правы, и у Баллиоля больше прав на престол. – Подняв голову, Элейн увидела решительный протест в глазах Изобел. – Но думается мне, что Роберт родился королем, а Джон Баллиоль не сможет править страной при всех его благих намерениях.
Элейн помолчала и вдруг увидела, как Изобел залилась краской. Девушка закрыла лицо руками и спрятала его у бабушки в коленях, подозревая, что Элейн это заметила. Элейн положила руку на голову Изобел.
– Так вот в чем дело, – медленно сказала она. – Боже мой, Изобел.
Девушка молча отрицательно покачала головой.
– А он знает? – Но, едва задав этот вопрос, Элейн вспомнила слова Роберта, сказанные им в ночь, когда родилась маленькая Марджори: «Она приносит только беду всем, кто с ней рядом. Даже когда я рядом с ней…»
Элейн подавила приступ обиды: именно эта девушка, ее собственная правнучка, принесла ее дочери столько несчастья в последние недели жизни Изабеллы.
Как будто чувствуя, о чем думала прабабушка, Изобел продолжала:
– Я знала, что он женат на Изабелле, но я полюбила его первой! – мучительно закричала она. – Я любила его с четырех лет! Он мой по праву!
– Дорогая, у тебя есть
муж, и Роберт не может быть твоим. – Элейн старалась говорить спокойно и жестко. – Тебе не следует больше думать о нем.– И у тебя был муж, когда ты была любовницей короля Александра! – Изобел взбунтовалась. – Ты же позволила себе это, и вся страна знала об этой связи!
– Думаю, так тебе сказала леди Бакан, – сухо проговорила Элейн. Элизабет де Куинси была дочерью Роджера, констебля Шотландии, и, следовательно, приходилась племянницей покойному мужу Элейн, Роберту.
– Ты должна понимать, что я чувствую, – страстно сказала Изобел. – Я думала, ты поймешь. – В ее голосе слышалось разочарование.
– Да я понимаю! – Она погладила несчастную девушку по голове. – Поверь, я прекрасно понимаю тебя. Но я также понимаю то, что Джон Бакан далеко не тот человек, каким был Роберт де Куинси! Будь очень осторожна! Береги себя, дорогая.
Обе замолчали, раздумывая.
– Бабушка, разве ты не видишь? Это же я должна исполнить твое предназначение! Отец давно говорил об этом маме, он не знал, что я слышала. Он говорил: «Было предсказано, что одна из твоих дочерей будет королевой». Это я! Это буду я! Джон умрет, а я выйду замуж за Роберта! Разве ты не видишь? Я исполню пророчество твоего уэльского барда! Все, что нужно сейчас делать, это помогать Роберту стать королем!
– Изобел…
– Я знаю, что это правда, бабушка. Я это чувствую! Пожалуйста, ты должна понять, ты единственная, кто может понять это!
Элейн вздохнула. Значит, эта глупая басня передавалась из поколения в поколение.
– Бабушка? – Изобел умоляюще посмотрела на нее.
– Конечно, я сделаю все, чтобы помочь Роберту стать королем, – улыбнулась Элейн. – Джон Баллиоль – не тот, кто должен управлять страной.
Март 1298
Дункан ехал на лошади, бросив поводья и погрузившись в свои мысли. Снега быстро таяли, и воздух был полон чистой весенней прохлады; с холмов сбегали ручьи.
Они убили дикого вепря, и он оставил людей разделывать тушу, чтобы довезти ее домой. Когда его мать вернется в Килдрамми, к столу будет подано свежее мясо.
Кристиана ждала его вместе с Рори. Казалось, он должен быть доволен. Но почему-то он чувствовал себя очень странно. Положив руку на грудь, он чувствовал, как бешено колотится его сердце. Он еле дышал; по лбу его стекал пот.
«Сэнди – в беде». – Внезапное озарение пришло к нему. Так было всегда: если кому-то из них было плохо, другой узнавал об этом тотчас же несмотря на расстояния. На этот раз они было слишком далеко друг от друга. Сэнди все еще сидел в тюрьме Эдварда.
Дункан спешился, глядя на юг, как будто он мог увидеть через холмы, леса и высокие стены отделенного от него брата. Он стыдливо смахнул непрошеную слезу.
Килдрамми
Элейн карабкалась по камням у болотистого подножия водопада. Ее пальцы были в крови и ссадинах, платье вымокло, и она продрогла до костей. Она плакала.
– Мама, ну, пожалуйста, не надо… – Дункан отыскал ее здесь и, с трудом добравшись до матери по скользким камням, обнял ее. Его глаза были красными от слез. – Что ты делаешь здесь? Пойдем отсюда, пока ты до смерти не замерзла.