Дитя Феникса. Часть 2

– И когда у нас будет новый член семьи, чтобы вы на него посмотрели, – добавил Ливелин, ласково обнимая жену. – Июнь как раз будет самое подходящее время.

Элейн отложила письмо Джоанны.

– Значит, у вас будет дочка, я так рада, – не успев даже подумать, сказала Элейн, целуя Элинор в щеку.

– Нет, мы ждем сына, – твердо сказал Ливелин.

Элейн взглянула на него. Его красивое лицо возмужало с тех пор, как она в последний раз видела его, под глазами были круги от усталости.

Она слегка вздрогнула.

– Конечно, сына.

VII

Абер

Эиниона здесь не было. Элейн долго стояла на берегу реки, вспоминая о Ронвен. Уходя, она бросила бутон розы в воду, словно дань своему прошлому. Дети молча смотрели на мать. Гратни, высокий и статный, очень похожий на отца, как и близнецы, в свои четырнадцать лет был уже оруженосцем у своего кузена, племянника Элейн, с которым они дружили многие годы, Роберта Брюса, лорда Аннандейла. Близнецы были пажами у графа Бакана в Слэйнзе. Теперь все трое, совершив паломничество в места, где родилась их мать, впервые наслаждались ее королевским происхождением.

Она показала им Ир-Виддфу, пролив и Ланфаэс, виды покрытого облаками массива Эрири, вершины заснеженных гор. К могиле Эиниона с матерью поехал только Сэнди. В отличие от брата-близнеца, он был более тонкой, мечтательной натурой. Сэнди держал лошадей, пока мать склонилась к покрытому лишайником камню.

– Странные эти леса, – сказал он, содрогнувшись.

– Почему? – Элейн всматривалась в лицо сына. Серые глаза Сэнди были устремлены вдаль.

– Здесь привидения и духи. – Он пожал плечами и потрепал гриву лошади. – Дункан не заметил, поэтому я не стал говорить с ним об этом.

– Ты видел этих духов раньше? – осторожно спросила Элейн. – Она вспомнила, как в детстве ей самой задавала те же вопросы Изабелла де Броуз и как она смущалась, когда Изабелла презрительно сообщила ей, что люди не видя того, что дано видеть Элейн.

Сэнди кивнул.

– И в Килдрамми тоже?

– И в Слэйнзе, и в горах, – подтвердил мальчик. Он помедлил. – А ты тоже видишь их?

– Вижу, – тихо ответила Элейн.

– Один из них особенно заметный, иногда я думаю, он всюду следует за мной, – возбужденно продолжал Сэнди, пользуясь тем, что решился заговорить об этом.

Элейн заставила себя улыбнуться. Внезапное чувство страха охватило ее.

– Может быть, это твой ангел-хранитель, – прошептала Элейн, положив руку на плечо мальчика. – Как он выглядит? Ты его рассмотрел?

Сэнди встретился глазами с Элейн, но не отвел глаз. Легкий румянец появился у него на щеках.

– Он высокий, с темными внимательными глазами. Но он всего лишь тень, я никогда четко не видел его. – Мальчик смущенно отвернулся от матери. – Конечно, это глупо, его ведь здесь нет… Просто я чувствую его.

Элейн дышала с трудом.

– И он наблюдает за тобой?

Сэнди кивнул. Элайн поняла, что призраком был Александр.

– Ну, кто бы это ни был, должно быть, он очень тебя любит. – Она поцеловала сына в лоб. – С такими видениями очень тяжело жить, Сэнди. Это бремя. Люди, не видящие других миров, наверное, очень счастливы. А у Дункана бывают видения?

Сэнди уверенно покачал головой в знак отрицания.

– Это единственное различие между нами, мы ведь так похожи во всем. Это как будто мы – часть друг друга. Я чувствую, когда он обижен, опечален, даже когда лорд Бакан взял одного из нас ко двору, а другого оставил в Слэйнзе, я знал, что испытывает Дункан. Но у него никогда не бывает видений, как у меня.

– Значит, боги по какой-то причине выбрали тебя. У тебя есть их благословение и их защита.

– А у Дункана нет? – Сэнди не знал, то ли ему радоваться за себя, то ли огорчаться за брата-близнеца.

– На Дункане лежит свое благословение, – успокаивающе улыбнулась Элейн.

Она отвернулась, дрожа как осиновый лист. Значило ли это, что Александр, так пристально наблюдающий за Сэнди, был отцом мальчика?

Той ночью, оставшись одна в спальне, пока Дональд беседовал в большом зале с Ливелином, Элейн распахнула северное окно и смотрела в темноту моря у Ланфаэса и распростертые пляжи Пенмона.

– Где ты? – закричала она в темноту. – Где ты? Почему ты не придешь ко мне и не расскажешь правду?

Ответа не было. Александр не последовал за ней в Уэльс.

VIII

Замок Килдрамми. Февраль 1282

Изабелла больше всех радовалась возвращению. Ей понравился месяц, проведенный в Гвинеде, и полюбился ее очаровательный кузен принц Уэльский, но все же она скучала по дому. Все свои двенадцать лет она прожила в Маре и привыкла к горам и равнинам северо-восточной Шотландии. Хребет и пики Ир-Виддфы поразили ее своей первозданной красотой, но девочку пугало, что, вернувшись на родину к горам Эрири, мать была очень замкнута и отдалилась от нее.

У Изабеллы было свое укромное местечко, о котором не знала ни Мэг, ни кто-либо из нянек. Это была небольшая кладовая под самой крышей, где девочка проводила часы в мечтах, чтении ценных книг своей матери или в играх с дюжиной котят. Но главным достоинством места было то, что ни Марджори, ни братья не могли ее здесь найти. Дважды ее младшая сестра поднималась в кладовую и звала Изабеллу, но оба раза она не замечала маленькую деревянную дверь, спрятанную за деревянными бочками, ведущую в частные владения Изабеллы. Так сестра и уходила ни с чем, ее зов удалялся от Изабеллы вниз по лестнице.

Через несколько часов после приезда в Килдрамми Изабелла направилась в свою заветную комнатку, чтобы спрятать новую книгу сказок, заботливо переписанную для нее одним из писарей Ливелина. В этой книге тоже рассказывалось о королях, и принцах, феях, и волшебстве, и чудесной принцессе, на которую Изабелле так хотелось быть похожей.

Кутаясь в плащ, она пододвинулась поближе к свече. За узким окном лежала долина, занесенная снегом. Скоро все будут ужинать. Казалось, Изабелла уже забыла длительную поездку, черные утесы и ледяные вершины Гвинеда. Она блуждала в своих мечтах.

Поэтому она была сильно удивлена, когда ее мать тихо, как тень, вошла в комнату и села рядом на пыльный пол.

– Так вот где ты прячешься, – улыбнулась Элейн. – Ничего, что я теперь это знаю?

– Если только ты не расскажешь Марджори.

Элейн рассмеялась. Изабелле нравились морщинки и уголках глаз матери, когда та улыбалась. Это делало Элейн юной и беззаботной.

– Не скажу, обещаю. – Элейн всматривалась в лицо дочери. – Тебе ведь не понравилось в Уэльсе?

Изабелла знала, что притворяться бесполезно.