Дитя грозы. Кровные узы

– Меня точно убьют, - прокомментировала вслух Яна.

Мужчина неожиданно подскочил на своем месте и зарычал. Девушка испугано закричала и пулей выскочила из комнаты на кухню. Она ходила из стороны в сторону и не могла унять сердцебиение. Стало очень страшно. Он слишком быстро двигался для человека. Возможно, ей просто показалось.

– Все хорошо, все хорошо. Через неделю должны приехать родители...
– девушка театрально завыла: - И что я с ним буду делать одна?

Она снова закричала, когда обнаружила незнакомца за столом. Он насмешливо наблюдал за ней. Яна перевела взгляда на холодильник.

– Может, вы есть хотите?

В ответ молчание.

– Вы меня не понимаете, да?
– девушка ощущала себя дурочкой, разговаривающей с тумбочкой.

Готовить она не умела, но поджарить пару кусков мяса сможет. Не ходить же в магазин, оставляя незнакомого мужчину одного в квартире. Яна открыла морозильник, вытащила приличный кусок замороженного мяса, положила его на стол. И не заметила, каким хищным стал взгляд незнакомца.

– Ладно, теперь нужно включить газ, - говорила сама себе, когда услышала хруст.

Яна медленно повернулась и едва не вскрикнула от ужаса. Мужчина подобно хищнику ел сырое мясо. Но не это вызвало ужас. У людей могут быть разные причуды. Его острые зубы с легкостью перегрызали твердую кость и замороженную плоть. В доли секунды мясо исчезло из его рук.

– Вы ненормальный, я бы его поджарила!
– воскликнула, схватившись за ручку сковородки.

Мужчина зарычал и как кошка вспрыгнул на стул, следя за ее движениями.

– Интересно бы мне знать из какого леса вы выбрались?

Она извлекла из холодильника рыбину, но на этот раз класть на стол не стала, а кинула в раковину и принялась ее чистить.

– Рыбу нельзя есть сырой!
– закричала девушка, заметив, что мужчина стоит у нее над плечом и ворует... чешую.

– Р-р-р, - огрызнулся, разгрызая рыбий хвост.

– Вы что, такой голодный, что не можете подождать, пока я ее приготовлю?

– Р-р-р.

– Очень продуктивный разговор у нас получается.

Он ее подвинул и ногтями разделал тушку лучше, чем ножом.

– Пора звонить в сумасшедший дом, - ошеломленно проговорила Яна.

– Р-р-р, - клыкасто улыбнулся.

– Да, и тебя вылечат, и меня вылечат, - процитировала.

Когда рыба жарилась, незнакомец брезгливо морщился. На его лице прямо написано, что он против порчи продукта. Жареную рыбу придирчиво понюхал и есть не стал, отодвинул тарелку от себя.

– Конечно, сырая намного лучше, - хмыкнула Яна.
– Послушайте, где ваш дом, у вас есть документы?

Не получив ответа, девушка отправилась в ванную, чтобы помыть руки и причесаться. Мужчина последовал за ней. Понюхал жидкое мыло и налил себе на ладони, под струей воды помыл руки до локтя.

– Видимо, что такое мыло вы знаете.

– Р-р-р.

Намочив расческу, он причесал непослушную шевелюру, придирчиво себя осмотрел в зеркало. Яна уставилась на него как на неведомую зверушку. В нем сочетался дикий зверь и аристократ. Аккуратно развязал порванную рубашку и пощупал затянувшееся ранение. Нет, банки не могли порезать его глубоко, даже если допустить, что он неудачно упал.

– И где вы так поранились?

Он как всегда не ответил и, посмотрев на нее, коснулся пальцами ее лица...

– Кажется, я увлеклась, - покраснела мать и закончила рассказ.

– Я был зачат после того, как он до тебя дотронулся?

– спросил сын недоуменно, в общем, не проявляя особого любопытства.

– Ну...
– покраснела еще гуще, - ну да... немногим позже.

– И больше ты его не видела?
– задумчиво вертя вилку, поинтересовался Олег. Более опытному человеку стало бы понятно, что мальчика волнует нечто иное, о чем мать пока не догадалась.

– Нет, я его больше не видела, - не раздумывая, ответила Яна и фыркнула, - я не видела его даже, когда вы появились на свет.

Вот оно!!

– 'Вы'? Я не ошибся, ты сказала 'вы'?
– прищурился паренек.
– Разве я не родился один, мам? Бабушка всегда говорила, что тебе принесли только меня.

Этот вопрос ее удивил больше всего. Хотя скорее не вопрос, а догадливость Олега. Умел же он подловить на слове. И знала ведь, что сынок любит такие штучки, и вроде бы сама проговорилась.

Несмотря на всю боль прошлого, мама сдавленно ответила:

– Нет.

– Сколько же нас родилось?
– продолжал спрашивать сын, неотрывно смотря прямо в ее зрачки. Это его особенная черта - он смотрел только в глаза собеседнику и неважно, что человеку обычно трудно выдержать его взгляд.

Вот и Яна закрыла свои глаза. Ее лицо болезненно побледнело. Она заново переживала прошедший давно кошмар.

– Трое.

На этот раз разговор окончен. Мать встала и удалилась в другую комнату, оттуда еще долго доносились сдавленные рыдания. Сын не пошел за ней. Он тонко чувствовал, когда стоит идти утешать маму, возможно даже носовым платком утирать носик, а когда лучше оставить ее одну и не трогать.

Незаметно для себя Олег сломал вилку. Наверное, от досады. Мальчик хотел знать больше, полностью она не пролила свет на тайну. Куда, же делились еще двое детей? Куда исчезли? Кто забрал? Зачем?

Но мама только подогрела своим ответом его собственные подозрения...

Глава 3

Мать не разговаривала с ним весь последующий день. И в пасмурную погоду не проводила сына в школу. Он понимал почему. Своим вопросом об остальных детях, расковырял старую рану, не заживавшую продолжительное время. Поэтому молча собрался, вышел из квартиры прямо под дождь без зонтика. Тому, кто никогда не болеет, можно не бояться такой банальности как насморк, ангина или воспаление легких. Мокрая одежда не доставляла дискомфорта и быстро высыхала, назло всем законам физики. Казалось, кожа ребенка впитывала всю влагу, пропитавшую школьную форму.

Идя в школу, Олег задумался над тем, куда же делся его отец. А главное, куда исчезли дети. Почему-то он не сомневался, что у него есть сестра и брат. Что мальчик родился после него, а девочка - последней. Откуда уверенность Олег и сам не знал. Иногда знание приходило само собой без его какого-либо участия.

– Колдун, здорово!
– крикнули за спиной, выводя мальчика из состояния раздумий, заставляя остановиться.

Олег нехорошо улыбнулся. Сколько он себя помнил, его всегда называли 'Колдуном'. Словно людям доставляло особое удовольствие эта кличка. Или они боялись...