Дитя грозы. Кровные узы

Незнакомец с мечом присел рядом с Лимрой и положил одну бледную руку на ее живот, а вторую на ее шею.

– Ребенок потерян, но она еще жива, - проговорил он.

– Проклятие!
– незнакомец яростно запустил огонь в сторону трупа, сразу же рассыпавшегося пеплом.
– Эта сука испортила все наши планы, возьми ее голову и призови кого-нибудь из этих дур, пускай кричит на всю глотку о покушении! Веронка должна жить! Нам ее некем заменить!

Вскоре прибежала одна из девушек-рабынь и сразу же с диким ором убежала, переполошив весь стадион криками:

– Принцессу убили!!! Принцессу убили!!!

Первыми возле тела Лимры оказались Каэриан и его брат. Принц рычал подобно зверю и поднял окровавленную жену на руки, сам же ее отнес к носилкам. Прямо со стадиона их телепортировали в госпиталь ликарнасов. Каэриана еле выгнали из операционной, только с помощью Киэла его удалось утихомирить.

Принц ликарнасов рвал и метал, требовал показать ему убийцу, чтобы он мог лично вырвать его сердце. Никаэра успокаивала его и говорила, что убийцу нашли там же, где и тело веронки. Кто-то испепелил виновника трагедии.

Никаэра так же не находила себе места. Веронка должна выжить во, чтобы то ни стала. Ее смерть означает крах всему, к чему так долго стремилась королева. Она облегченно вздохнула, когда вышел врач и сообщил, что жизнь принцессы вне опасности.

– В ее организме полно яда, нужно время, чтобы он вывелся, - продолжал говорить ликарнас.
– И... она потеряла ребенка, но она еще сможет забеременеть, не сразу, нужно, чтобы яд вывелся.

Никаэра чертыхнулась и отвернулась. Она заметила движение в дальнем коридоре госпиталя. В душе у нее похолодело. Королева приказала стражникам не сопровождать ее и отправилась к ожидавшим мужчинам. Они стояли в пустой палате с завядшим цветком на столе, в руке у одного из неизвестных находилась голова Киоры. Края среза обиженны, поэтому кровь не капала на пол.

– Принцесса поправиться?
– спросили королеву.

– Да, вероны живучи, она поправиться.

– Вы же понимаете, что подобное не должно повториться, нам придется еще ждать, пока она поправиться. Это время Никаэра, а нам оно дорого. Веронка должна родить наследника ликарнасов с силой веронов, а затем вы знаете, что с ней должно произойти. И эта, - он показал голову, - ваш прокол. Избавьтесь от всех фрейлин, половина из них уже принадлежит вашей невестке, а это недопустимо. Они вам ни к чему и следите за принцессой более тщательно впредь. Ее своеволие нас напрягает.

– Конечно.

– Успокойте сына, он не должен наделать глупостей.

– Конечно.

– Мы расстроены, что вы потеряли веваров, но сейчас не они наша главная цель. Ваша задача сохранить жизнь веронке до тез пор, пока она не родит наследника. Он будет первый ликарнас с силой веронов. Вам все понятно?

– Да.

Никаэра напоминала школьницу, которую вызвали к директору и она оправдывается перед ним. Один из незнакомцев погладил королеву по руке. Ликарнаска вздрогнула и отошла на шаг.

– Цыц! Она королева, прояви уважение! Если хочешь ее, спроси разрешения!
– насмешливо отдернул товарища мужчина.

– Еще чего, пойдем, у нас еще есть дела.

Накаэра закрыла глаза, после их ухода и едва не рухнула на кушетку. Она целиком и полностью зависела от них, как же это неприятно чувствовать над собой давление с их стороны. Что ж, теперь ей предстоит долго и упорно чистить ряды.

Королева вернулась к сыновьям. К своему удивлению, она заметила в руках Каэриану ослепительно белую птицу. Откуда она взялась Никаэра не знала. Женщина подошла к сыну и положила на его плечо руку. Он вздрогнул и поднял взгляд на нее. Сейчас как никогда прежде принц напоминал ей своего отца. Воспоминания отдались в душе болью.

– Она любит эту птицу, а птица любит ее, наверное, я что-то не понимаю, - произнес Каэриан отстраненно.

– Надо ехать домой, турнир сорван и сегодня вряд ли будет продолжение, - произнесла Никаэра, облизав губы.

– Я останусь здесь, я без нее не уеду отсюда, - отрицательно покачал головой принц и погладил хохолок белой птицы двумя пальцами.

Никаэра негодующе вздохнула, но не стала настаивать.

– Киэл останешься с ним, - приказала она напоследок.

– Так точно, - отозвался юноша.
– Киора мертва?

Королева не ответила и вскоре скрылась из виду, оставив сыновей в обществе стражи и белой птицы в руках мужчины.

Глава 21

Веронский сад - дивное место, где каждый день можно наблюдать маленькое чудо. Круглый год и даже зимой в веронском саду цвели и благоухали цветы. Приближалось лето и с верхушек деревьев падали вниз голубые лепестки, похожие на тыквенные семечки. Скоро появятся вкусные и сочные плоды, а затем в саду воцарится красно-зеленое царство летних растений.

Осыпающиеся в большом количестве лепестки с умирающих цветов навевали грусть на юного принца, стоящего в центре цветочного дождя. Лепестки сливались с его волосами и покрывали черную одежду, словно так и надо.

Сад сапфирового замка - единственное место, где Сергей мог забыть, затеряться и вспомнить казавшееся далеким прошлое. Прошло не так много времени с тех пор, как пропал Олег, а мальчику уже казалось, что он не видел брата годы. Если бы только можно было повернуть стрелки часов вспять, но время неподвластно даже веронам.

– Сергей!

Голос старшего брата доносился глухим эхом до слуха мальчика. Он не повернулся на голос и продолжал разглядывать на ладони голубые лепестки сразу же уносимые легким ветром.

Скорее всего, мама попросила седовласого найти младшего - она вечно волновалась по пустякам.

– Сергей!

Сергей не различил бесшумных шагов брата, но почувствовал его приближение. Сережа управлял воздушной стихией, и любые изменения в пространства сразу ощущались им.

Обе руки Амрона опустили на плечи Сергея.

– Скучаешь по дому?
– спросил мягко седовласый юноша.

– Не знаю, какое место мне называть домом, - не поворачиваясь, отвечал Сергей, - то, где я родился или Размараль, ведь больше нигде я не чувствую такого же единения и умиротворения, словно мне говорят, что я дома и меня здесь любят. Но иллюзия проходит, и в моей душе поселяется боль. Вначале Олег, потом Лимра, а теперь и ты...

– Я никуда не собираюсь уходить, я все еще здесь с вами и не собираюсь вас бросать, - присел и обнял младшего брата, положив ему подбородок на плечо.
– Дороже семьи у меня ничего не было и никогда не будет.