Дитя грозы. Кровные узы

– С чего бы?
– нахмурился мальчик.

– Я люблю змей. И честно говоря, я соскучился по истинным веронам королевской крови. Мне надоел суррогат, что создавал Конрак. Рад служить, принц.

– Старые счеты?

– И это тоже...

Акрас спрыгнул со стола. Он не дурак и понял, что ариант не доверяет ему и вряд ли будет доверять. Таинт преследовал неведомые цели.

– Надеюсь, принц не против, если мы прогуляемся в черный замок?

– Нет, не против, - улыбнулся мальчик.

– Тогда воспользуемся черным входом, - ариант извлек из кармана шар телепортации.

Ему было достаточно просто положить руку на плечо принца и раздавить шар. Они тут же перенеслись в сад при замке. Ариант принюхался.

– Мне нужно взять след.

– Собака, - обозвал арианта мальчик.

– Змея, - не остался в долгу Таинт. Он нахмурился.
– У вас кого-то убили?

– Если только недавно.

– Кровь свежая и... она похожа на твою.

Глаза Акраса расширились. Не говоря ни слова, он бросился бежать. Темнота коридоров ему не помеха. Теперь и принц чувствовал кровь. То была кровь его матери Мраны. Несмотря на развод, женщина продолжала жить в черном замке. Акрас знал, где ее комната и его путь лежал туда. При приближении запах усилился, мальчик едва не закричал от душевной боли. Пахло не только кровью, но и смертью.

–  Мама!

Не церемонясь, Акрас выбил дверь и вошел. Двое мужчин, находящихся внутри спальни, обратили на него внимание. У них в ногах лежала на золотистом полу Мрана в красной сорочке. В груди женщины торчал кинжал.

– Ты же сказал, что ее щенок уехал!!
– закричал один из них, наводя на Акраса арбалет.

– Я так думал!!

Мальчик узнал их. Оба когда-то были любовниками его матери, а еще дворянами. Они подчинялись советнику, но помимо Завса кто-то еще отдавал им приказы.

– Убийцы!
– зарычал принц.

Произошло сразу две вещи: один мужчина выстрелил из арбалета, а второго обожгла молния, выпущенная разгневанным Акрасом. Мальчик ловко увернулся от дрота, тот пролетел в миллиметре от его головы и воткнулся в стену золотого цвета. Акрас бросился на стрелявшего. Принц повалил мужчину в три раза больше, чем он сам. Любовник матери пытался вырваться, но из капкана верона не так-то просто удрать. Акрас ничего не соображал, из-за гнева постепенно душил убийцу.

– Убей... шакаленка...
– прохрипел полузадушенный мужчина.

Периферическим зрением, что гораздо сильнее развито у верона, чем у человека, Акрас увидел, как над ним поднимается меч. Все происходило как в замедленной съемке. Вот меч опускается, а затем неизвестно откуда сталь останавливает ариант и своим клинком отрубает нападающему голову. Таинт едва оторвал Акраса от почти задушенного мужчины.

– Теперь вы умрете!
– поднял арбалет дворянин.

Не стоило недооценивать арианта. Его движение вышли смазанными. Он переломал арбалет пополам и пригвоздил убийцу к полу стрелой, не задев жизненно важных органов.

– Мама!
– подполз к женщине и обнял ее за белокурую голову мальчишка.
– Мама! Очнись! Прошу очнись!

Ариант, не обращая внимания на крики и ругань раненного мужчины, присел рядом с Акрасом. Таинт приложил к шее Мраны пальцы и покачал головой.

– Мне очень жаль, но она мертва, - сказал глухо.
– Принц, нужно уходить отсюда.

– Нет, она не могла умереть!

– Принц, вы должны уходить отсюда! Быстро поднимайтесь!

Силой ариант оторвал мальчика от мертвой матери и вложил ему в руку шар телепортации. В мгновение ока принц исчез.

– А мы с тобой поговорим, - повернулся к раненому Таинт...

Тем же временем Амрон в рекордные сроки прилетел в зал советов грозовых детей. Его трясло как в приступе эпилепсии. Он не замечал очевидного. Акрас манипулятор! Немыслимо!

В зале он находился не один. Амрон попросил Олега сразиться с ним на мечах. Принцу нужно отвлечься и не думать об Акрасе. Дети не разговаривали, каждый думал о своих проблемах. Лимре никто не сказал, что против нее применяли дар внушения. Амрон не хотел расстраивать сестру и что он ей скажет? Что их братик внушил ей, дабы она отдала кольцо короля в нужные руки? У них нет доказательств, что Акрас действительно владеет силами внушения.

Дверь в зал распахнулась неожиданно. У вошедшего незнакомца в плаще с капюшоном фигура габаритная. Очень высокий. Незнакомец молча осмотрел застывших кто, где, детей. Лимра сидя на столе с ложкой в руке, Амрон со шпагой замер на стульях перед Олегом, который с мечом висел на веревке. Федя весь несчастный на стуле и только Серега продолжал спокойно вертеть головой, пытаясь ручками достать до недосягаемой ложки в руках у сестры.

Незнакомый верон как-то по смешному крякнул, снял капюшон. Перед ними стоял красивый мужчина лет двадцати-тридцати с сединами в каштановых волосах, с добротными усами на лице (что вообще удивительно, у веронов не росла борода) и глазами насыщенно зелеными, переливающимися, словно наэлектризованными.

– А как вы сюда попали?
– пришла в себя Лимра.
– Только члены королевской семьи могут сюда попасть без посторонней помощи!

Незнакомец улыбнулся.

– Мой племянник попросил меня присмотреть за вами, - прозвучал в тишине приятный мужской голос, почти бархатный.

– Племянник?
– не понял Амрон и шмякнулся со стульев прямо на пол мягким местом.

– Инаран, сын моего родного брата Конрака, - пояснил мужчина.

Теперь свалился с веревки Олег, да так и остался сидеть на земле, глупо хлопая глазами.

– Так вы и есть тот учитель, о котором говорил наш папа!
– изумился седовласый.

– Да. А где же ваш брат Акрас?
– поинтересовался мужчина и снял плащ, обнажая черный камзол превосходной старой работы.

Лимра скривилась как от зубной боли. Она как идеалистка от кончиков пальцев до корней волос не любила говорить о том, что не вписывалось в ее идеальные рамки. Акрас был именно таким, не вписывающимся в никакие ворота. Иногда девочке думалось, что он не такой плохой, как кажется...

– Наш сводный брат стал прихвостнем советника и с нами не очень ладит, - буркнула она нехотя.

– То есть он враг?
– поинтересовался дядя как само собой разумеющееся.

– Почему враг?
– удивился Амрон, присев на стул.
– Он противный, но не враг же. Да, он от другой женщины, но это не значит, что мы его должны ненавидеть и стараться прикончить при удобной возможности. Мы что, так сильно похожи на кровожадных дикарей, стремящихся вырезать сердце у собственных родственников, чтобы стать сильнее?