Дитя мрака
Шрифт:
Ни Янника, ни Лео не увидели и не услышали, как эта троица без фонариков вылезла из полуметровой дыры в стене, где встречались два туннельных коридора.
Три испуганных человека, которые прятались, услыхали их шаги и рискнули выйти.
Все пятеро смотрели друг на друга, как обычно. У них не было ничего общего, кроме одного: им довелось жить в одном месте. Янника узнала всех трех, она не раз видела их в туннелях и особо приметила девочку с колечками в ухе, примерно ее же лет, которая бродила здесь уже целый месяц.
Через несколько минут они миновали естественную щель в стене, которая вела в пристанище Миллера. Янника
Уже совсем близко, Лео шел, наклонясь вперед, и она раз-другой поддержала его, когда он едва не упал.
Скоро он ляжет и будет спать сколько хочет на бетонном полу, где теперь совсем пусто, нет ни стола, ни матрасов, ни одеял — все это кучей серой золы лежит в коридоре снаружи.
Эверт Гренс сидел за письменным столом, смотрел на портфель Бауэра, пока тот не слился с темнотой коридора. А день-то, похоже, выдался хороший. Анни снова дышала сама, безумец в туннелях получил первое предупреждение, немецкий комиссар сначала ловко обуздал прокурорскую дурь, а потом за тридцать минут завершил одно из тридцати четырех параллельных расследований. Гренс взглянул на будильник возле телефона. Девять пятнадцать. До ночи еще далеко, сегодня он поедет домой: затылок вконец онемел, спина требовала настоящей постели.
— У вас все на сегодня?
Свен молча ждал с тех самых пор, как Гренс и Огестам — перед появлением Бауэра — стояли, буравя друг друга взглядом, в бессмысленной жажде удержать власть.
— Значит, можно начать работу. Оставим в покое песочные замки.
Он щелкнул пальцем по конверту, который держал в руке уже без малого час.
Ян Педерсен (ЯП): Что, черт побери, ты несешь? Она… пропала?
Следователь Эрик Томссон (С): А ты не знал?
Свен Сундквист открыл белый конверт с логотипом полиции, вынул сброшюрованную копию протокола допроса 0201-К84976-04.
ЯП: Ты задал мне чертову уйму вопросов, а о чем речь, вообще не сказал. Только теперь, через полчаса, вдруг объявляешь, что моя дочь пропала?
В общей сложности восемь плотно исписанных страниц. «Допрос Педерсена Яна, подозреваемого в сексуальных домогательствах».
С: Вопросы задаю я. И хочу, чтобы ты на них ответил.
ЯП: И что же именно в моем рассказе тебе непонятно?
Он листал бумаги. Многие пассажи были отчеркнуты на полях жирным красным штрихом.
С: Что я понимаю, Педерсен, никому не интересно. Зато будет чертовски интересно, если ты попробуешь отвечать.
Свен Сундквист посмотрел на Гренса и Огестама.
— Мы знаем, что Лиз Педерсен мертва. Что ее дочь вот уже два с половиной года как пропала. И что ее бывший супруг обвинялся в сексуальных домогательствах.
Комиссар и прокурор молчали. Оба слушали.
— В нынешних обстоятельствах именно он особенно меня интересует. Отец девочки.
ЯП: Я уже раз пять и так и этак объяснял тебе, что эти мнимые приставания к Яннике… хотя бы теперь послушай!..
чистейший вымысел.Свен ждал вопросов.
— Это первый из допросов, проведенных в связи с пропажей девочки.
Вопросов не было.
И он продолжил:
С: Тогда будь добр, объясни еще раз.
ЯП: Чистейшие выдумки моей бывшей! Речь-то о том, чтобы сохранить права на воспитание ребенка!
Свен Сундквист перелистал еще несколько страниц допроса Яна Педерсена, подозреваемого в сексуальных домогательствах в отношении Янники Педерсен. В ответ на каждый вопрос он твердил о своей невиновности, приводя все те же аргументы, что и годом раньше, когда утверждал, что его оговорили.
ЯП: И вообще, если ты не намерен меня задерживать, я считаю допрос оконченным.
С: Я бы попросил…
ЯП: Я только что узнал, что моя дочь пропала месяц назад. И мне срочно надо отсюда выйти.
Эверт Гренс и Ларс Огестам слушали, понимая, что Свен прав: отныне главная задача — установить местонахождение бывшего супруга и отца.
ЯП: И я сделаю то, что полагалось бы делать тебе.
С: Будь добр…
ЯП: Буду искать ее.
Поздний вечер.
Они зевали от усталости, разговор то и дело обрывался, в конце концов Огестам вызвался принести три чашки кофе из автомата в коридоре.
Работа не закончена.
Назавтра необходимо установить контакт с бывшим мужем убитой и отцом пропавшей девочки. И несмотря ни на что, решить, каким образом они еще раз спустятся в туннели.
Ведь все они знали, что именно там прячется убийца Лиз Педерсен.
Тени над шоссе становились все гуще, а когда по дороге закружила метель, Херманссон медленно съехала к обочине, к деревьям, которые стояли совсем близко. Она затормозила и на миг потеряла управление, машина пошла юзом — того и гляди, врежется в безмолвные каменные стены.
Марианна Херманссон устала, была на грани полного изнеможения.
Всю прошлую ночь она не спала и теперь держалась из последних сил. Останови ее сейчас дорожный полицейский, он непременно бы велел ей выйти из машины и запретил садиться за руль. И был бы прав.
Она отпустила сцепление и, крепко сжимая баранку, снова выехала на дорогу, а потом старательно скрывала дрожь, поскольку не желала признаваться Бауэру, что они были буквально на волосок от аварии. Они направлялись на север, в Арланду, к последнему сегодняшнему самолету, и она сосредоточенно смотрела прямо перед собой, на красные габаритные огни автомобиля, который шел впереди. Подавила зевок и остановилась на автозаправке «Шелл», у съезда на Соллентуну.
— Кофе?
— Поздновато уже. Будет трудно заснуть. Но спасибо.
Она расплатилась за большую чашку кофе, такого же, какой Гренс приносил из кофейного автомата в коридоре управления в те вечера, когда не уходил домой, и внезапно поняла, в чем тут дело: сердце нетерпеливо застучало, ожило, она сумеет выдержать еще несколько часов.
— Я встречался с теми детьми, когда мы забирали их во Франкфурте.
С тех пор как они покинули центр Стокгольма, Хорст Бауэр молчал — то ли не слишком доверял ей как водителю, то ли мысленно добрался до заключительного этапа большого расследования. Сейчас он повернулся к ней, и она сбавила скорость, чтобы и машину вести, и слушать его.