Дитя Нахемы

Ночь только вступила в свои права. Одинокие прохожие торопливо разбегались. Полночь - межа, граница, до которой приличные люди разбредаются по домам, и после которой на улицы выходят те, кто вершит свои дела исключительно в темноте. Полночь приближалась. Ноги сами принесли меня к моему излюбленному мосту. Ветер у реки был сильнее, и я почувствовала, как он зашевелил пряди распущенных по спине волос. Стало так грустно и... одиноко. Казалось, в целом свете никто не сможет мне помочь.

– Сама справлюсь, - обиженно буркнула я. Фраза звучала немного непривычно, но приносила легкое облегчение, и я повторила тихо, - Я сама справлюсь. Сама. Так вот.

Решение, пусть и такое расплывчатое, придало мне уверенности в собственных силах. С моста я ушла с гордо поднятой головой. Следующим пунктом в моей вечернем променаде был старый заросший парк с одинокой скамейкой. Надо же, я невольно повторяла маршрут, по которому мы с Габриелем гуляли раньше. Как давно я его не видела, как он там интересно?

Скамейка оказалась занята, я увидела это издалека, но человек сидел ко мне спиной, и я не могла разглядеть лица. Просто из интереса я подошла ближе. Носа коснулся приятный дурманящий запах. Габриель повернулся ко мне и с улыбкой сказал:

– Я долго ждал тебя, красавица.

Так просто. "Я долго ждал тебя..." Внутри меня прорвалась невидимая плотина. Габриель увидел мои слезы.

– Милая, ну не плачь, - он был искренне обеспокоен неожиданным проявлением моих чувств, - Иди ко мне.

Я от души рыдала на груди любимого мужчины. Стоило пройти через все испытания, чтобы ощутить биение одного единственного сердца - его сердца.

– Ну все, милая, единственная моя, - утешал меня Габриель, - Мы и сами справимся. Скажи, этот Дан так важен для тебя?

Я всхлипнула и утвердительно дернула головой. Габриель задумался. Мы немного посидели в тишине, тесно прижавшись друг к другу.

– А знаешь, мы что-нибудь придумаем, обязательно придумаем.

Я посмотрела в его небесно-голубые глаза и увидела на их дне твердую решимость, он не отступится. Я сразу повеселела. Мне вообще было с ним удивительно легко и спокойно, можно было вновь чувствовать себя человеком, не думать о завтрашнем дне. Просто сидеть ночью на лавочке и смотреть на луну. Я не задавалась вопросом, почему мы не видимся днем - если Габриель так хочет, значит так надо. В конце концов, это я придаюсь блаженному безделью, а он, может, в это время работает где-нибудь, зарабатывает на жизнь. Он просто человек, и весьма, я скажу, нелюбопытный, просто удивительно даже.

– Скажи, а почему ты так спокойно отнесся к тому, кто я такая?
– меня прямо пробирало любопытство, - Почему ты меня не боишься? И откуда знаешь про существование... подобных мне?

Он засмеялся:

– Как много вопросов! Много будешь знать - морщинки появятся.

– Не появятся, у вампиров не бывает морщин, - буркнула я. Все-таки напрасно было надеяться, что он мне вот так вот все выложит.

Ночь сходила на нет. Я не заметила, как быстро она пролетела, а я была еще голодна. Наверное, Габриель заметил что-то по моему лицу:

– Что-то не так?

Его обеспокоенность в другое время растрогала бы меня, но не сейчас. А ведь его кровь такая ароматная...

– Габриель, я...

... такая пьянящая...

– Что? Что с тобой? Ты побледнела.

... ее запах сводит меня с ума...

– Я должна идти!

Я почти выкрикнула это, вывернувшись из кольца теплых рук. Похоже, он догадался, что со мной, но промолчал. Это хорошо, я боялась, что он предложит мне свою кровь, а я могу не устоять перед соблазном. О, как наверное я сейчас ужасно выгляжу, какой стыд! Голодное бледное, потустороннее существо. Я опасна для него. Я опасна.

– Пока, мне правда пора. Увидимся, - бросила я и почти бегом покинула старый парк.

В каждом встречном прохожем, которых, несмотря на темное время суток, было достаточно много в центре города, я видела моего милого Габриеля. После того, как во мне проснулся "зверь", я его, скорее всего, больше не увижу. Да если бы я была на его месте, то уже сбежала бы из города, подальше от такого голодного чудовища, такого, как я. Сколько же дней я не ела? Вроде не так уж и много. Но все внутри меня стонало от голода. Смешно, а я еще говорила о неуправляемости юного Ника... Сама-то не лучше.

Вот миленькая девушка нервно оглядывается по сторонам. Интересно, что она делает ночью на улице одна? Постоянно поглядывает на часы, ждет кого-то. Давно, уже издергалась вся. Вообще-то я не пью кровь девушек, однако сейчас явно было не до условностей. Приняв дружелюбный вид, я подошла к ней:

– Привет. Что-то случилось?

Девушка нервно дернулась, но моя располагающая улыбка растопила лед ее страха:

– Привет. Я должна была встретится с приятелем, но он кажется опаздывает, - пожаловалась незнакомка, - Не знаю, что делать.

Мне не пришлось делать сочувствующее лицо - мне действительно было ее жалко. Видно, бедняжка уже очень давно здесь стоит. Ее бойфренд не придет. Девушка немного напоминала мне себя, не внешностью, а какой-то задерганностью, неуверенностью. Она большими наивными глазами смотрела на меня, и мне не составило труда поймать ее взгляд и подчинить себе ее волю. Мы отошли с освещенного фонарем места. В тени я откинула с шеи своей невольной жертвы светлые волосы и втянула носом запах ее кожи. Она, как ни странно, не пахла духами или мылом, я ощутила чуть солоноватый запах моря. Это было неожиданно и приятно. Мне вдруг расхотелось пить. Господи, но почему я чудовище?! Я не хочу быть монстром и делать из людей таких вот беззащитных кукол! Я не хочу...

– Ник...
– вдруг слабо прошептала девушка. Мой гипноз по идее был безупречным, но она повторила, - Ник...

Это имя... И запах. Я вспомнила, где еще ощущала его! Бедная девочка, она связалась с Ником, нашим новичком, только от него так странно пахло солью и волнами. Я осмотрела шею девушки и ее руки. Так и есть, на тонких запястьях чуть выделялись шрамы от укусов, почти свежие.

– Вот черт!
– громко выругалась я, - Проклятье!

Я не могу и шагу ступить, чтобы мне не напомнили о том, кто в городе хозяин. Мы как паразиты, наложили свой отпечаток на все: на тела и даже на души людей. Эта бедняжка явно испытывает к своему мучителю искреннюю привязанность, а он пьет у нее кровь. Все это так... грязно.