Дитя падшего бога

— Пару минут назад случилась одна странность, — сообщила она. — Сгэйль передал нам слова капитана: дескать, нам, когда спускаемся в каюту, лучше держаться в этой части судна. Для нашего же блага.

— Это просьба или угроза? — осведомился Лисил.

— У этих типов первое ничем не отличается от второго.

Полуэльф откинул голову на подушку, чтобы Магьер могла положить ему на лоб смоченную холодной водой тряпку, и уставился в гладкий, без единой трещинки, потолок. После такого предупреждения он только загорелся желанием обшарить здесь каждый угол, но тут корабль ощутимо качнуло, и желудок Лисила совершил очередной курбет.

— А где остальные? — спросил он, хватаясь за любую возможность отвлечься от своих ощущений.

— На палубе. Сгэйль попросту глазеет на море. Оша одолжил у матроса какую-то игру и обучает ей Винн. Малец наблюдает за ними без особого интереса, но я бьюсь об заклад, что он понимает тактику этой игры куда лучше, чем Оша.

Лисил попытался улыбнуться.

— А знаешь, — сказал он, — с тех пор как наша компания поднялась на борт, мы с тобой впервые остались наедине.

Магьер его словно и не услышала. Она неотрывно смотрела на стену каюты… или, может быть, на то, что было по ту сторону стены, неимоверно далеко отсюда.

— Скоро мы повернем к югу, — сказал полуэльф.

Магьер вздрогнула, приходя в себя:

— Что? Да нет, я думала про… наш дом. Про новые столы… очаг, даже про тот обгорелый старый меч что висит над очагом. Мы ведь толком не обжили дом после того, как его отстроили заново.

Лисил перевернулся на бок, придвинулся ближе к ней.

— Да, — сказал он, — дом. Наш дом. Как здорово о нем вспоминать…

— Если только мы когда-нибудь вернемся туда, если только сможем там остаться, если больше не узнаем о себе ничего такого, что нам не хочется знать.

Уютный образ дома, возникший было в мыслях Лисила, рассеялся бесследно. И зачем только Магьер все время вспоминает то, чего ради мать произвела его на свет и выучила, — чтобы он стал орудием в войне с каким-то неведомым врагом, который, по мнению эльфов, непременно вернется.

— Свою судьбу мы творим сами, — отрезал он. — И этого никто не изменит.

Магьер опустила взгляд, и Лисил тут же пожалел о своем резком тоне. Надо бы радоваться и тому, что она так откровенно делится с ним своими тревогами. И все же полуэльф не намерен был отказываться от своих слов.

Они и вправду сами сотворили свою судьбу. Какое бы там имя ни дала ему шайка призрачных эльфов, единственный, кому он всегда был, есть и будет «защитником», — Магьер, и только Магьер.

Она все еще сжимала его пальцы затянутой в перчатку рукой, и Лисил свободной ладонью бережно провел по ее щеке. Как же прекрасно, как совершенно ее лицо! Он сел было, чтобы поцеловать ее, и желудок тотчас отозвался муторной судорогой.

— Прекрати, — сказала Магьер, ладонью другой руки упершись в его грудь. — Ты болен.

— Ну не настолько же, — возразил он.

— Да неужто? Ты зеленый, как чечевичная похлебка Винн, и пахнет у тебя изо рта… просто ужасно.

Лисил возмущенно воззрился на нее:

— Вот это польстила так польстила!

— Ляг! — Магьер с силой толкнула его на койку. — Я побуду с тобой.

Лисил шлепнулся спиной на койку, и снова его желудок скрутило узлом, но он все еще хмурился, оскорбленный до глубины души.

— У нас одна каюта на четверых… и еще неизвестно, когда нам с тобой выпадет случай побыть наедине.

Магьер фыркнула и уже собиралась ответить, но вдруг резко развернулась и напряглась, не сводя взгляда с двери.

— Что та… — начал Лисил.

Магьер одним прыжком вскочила, схватила саблю и распахнула дверь каюты.

Сверху, с палубы, донесся крик Винн.

* * *

В скудном свете фонаря Винн сидела, скрестив ноги, на палубе напротив Оши и пыталась сосредоточиться на партии в дреуган— популярной у эльфов игре, похожей на шашки, которую Оша одолжил у девушки-стюарда. Оша задался целью обучить Винн этой игре, но она, поглощенная своими мыслями, все время отвлекалась.

Палуба под ней все так же загадочно рокотала и вибрировала, и это тоже не давало ей сосредоточиться. Да и Малец недовольно ворчал всякий раз, когда Винн делала ход, что тоже не способствовало игре.

— Хочешь сыграть вместо меня? — вслух осведомилась она.

Малец выразительно облизнул свой нос, но мысленного ответа не дал.

Сгэйль все так же стоял у левого борта, неотрывно глядя в темноту. По правому борту стремительно скользил окаймленный лесом берег.

Винн вздохнула и решительно поднялась:

— Мне надо размяться.

Даже встав на ноги, она оказалась лишь немного выше сидевшего на корточках Оши. Молодой эльф хотел было тоже встать, но Винн махнула рукой:

— Нет-нет, останься здесь. Я далеко не пойду.

Оша нахмурился, зная, что должен присматривать за девушкой, но не желал навязывать ей свое общество.

— Я скоро вернусь, — заверила его Винн и неторопливым шагом направилась к корме.

С самого начала плавания хкомас почти безотлучно пребывал на юте, зато матросы, занимаясь своими делами, сновали по всему кораблю. Понимая, что ее тут едва терпят, Винн остерегалась открыто проявлять любопытство. С наступлением ночи хкомас удалился к себе, и почти все матросы отправились отдыхать, так что палуба оказалась практически пуста. Винн хотелось без помех осмотреть корабль.

Ее по-прежнему изумляла совершенно гладкая, без малейших зазоров, палуба. На бочке, такой же гладкой, как и палуба, хотя и более ветхой на вид, сидел один из матросов. Он трудолюбиво сплетал несколько гладких веревок в прочный канат. Когда Винн проходила мимо, матрос, не вставая с бочки, живо повернулся спиной к девушке, и она поняла, что не стоит и пытаться заводить с ним разговор.

Она, как будто прогуливаясь, двигалась к корме, и размеренный рокот у нее под ногами, казалось, становился все громче. Добравшись до лестницы на ют, Винн обнаружила, что ее ступени, в отличие от палубы, истерты множеством ног, и, поднявшись до середины лестницы, осторожно выглянула наверх.