Дитя погоды

— Ты о чём вообще? — недовольно спросила я.

Меня трясло от злости. Раздражало всё: и безответственное отношение Кея (он этого даже не стыдился!), и испорченная погода, и моя готовность признать его правоту. Не усидев дома, я прибежала сюда, но в итоге просто напиваюсь и поддерживаю бессмысленный разговор.

Я одним глотком осушила стакан: думать больше ни о чём не хотелось.

 

— Эй вы!

Кто-то вдруг схватил меня за плечо, я обернулся и вздрогнул, увидев двух патрульных.

Случилось это в тот момент, когда мы втроём шагали по торговому району.

— Вы чего ходите одни в такой час? Опасно же. Что вы тут делаете? Вы родственники? — наседали патрульные.

Я растерялся, но тут вперёд вышла Хина:

— Мы уже домой идём. Я учусь в университете, а они мои младшие братья.

— Хм, то есть ты старшая. Покажи-ка студенческое удостоверение.

— У меня с собой нет.

И тут я встретился взглядом с патрульным. На миг мне показалось, что он удивлённо вытаращился, и по моей коже побежали мурашки. Плохое предчувствие охватило меня, а патрульный повернулся ко мне спиной, сказал что-то по рации и встал прямо передо мной, загородив обзор.

— Ты старшеклассник? Большой рюкзак несёшь. — Он наклонился и принялся бесцеремонно меня разглядывать. — Ну-ка сними капюшон.

Неужели они ищут меня? Я вдруг вспомнил слова Суги: «Тебя подозревают в незаконном хранении оружия».

Я повернулся к Хине и прошептал:

— Хина...

— А?

— Беги!.. — не договорив, я сорвался с места.

Только сейчас я осознал, что Хине и Наги может навредить моё присутствие.

— А ну стой!

За спиной слышались шаги.

Я не оборачивался и бежал изо всех сил, но вскоре меня схватили за лямку рюкзака. Я резко сбросил чужую руку.

— Сопротивляется! — вскрикнул кто-то, а затем другой патрульный сгрёб меня сзади за руки и повалил на землю.

Я понял, что попался, но изо всех сил пытался вырваться.

— Ходака! — услышал я крик Хины, а затем краем глаза уловил, что она подбежала ко мне, и заорал:

— Не подходи!

Но она со всей силы ударилась телом об оседлавшего меня патрульного.

Мужчина упал на землю.

— Ах ты!.. — В его взгляде плескалась ярость, и он взмахнул дубинкой.

Хина тут же сложила руки и закричала:

— Молю!

В следующее мгновение у меня заложило уши от грохота, а перед глазами мелькнула белая вспышка. В грузовик, стоявший на обочине в пятидесяти метрах от нас, ударила молния. Машину тряхнуло; как в замедленной съёмке, она подпрыгнула, застыла в воздухе и сразу же взорвалась.

Вокруг поднялась паника. Люди бросились прочь, но некоторые зеваки со смартфонами наготове, напротив, подбегали поближе.

— Тревога!..

Оторопевший патрульный пришёл в себя и устремился к пламени.

Я бросил взгляд на Хину. Она по-прежнему стояла, сложив руки в молитве, уставившись на огонь, и не двигалась. Неужели это Хина... Я быстро отогнал нелепую мысль и схватил девушку за руку:

— Бежим, пока не поздно!

Схватив застывшего Наги, мы покинули это место и побежали в какой-то тёмный переулок. Сирены патрульных и пожарных машин выли нам вслед, а снегопад всё усиливался.

— Двадцать восемь тысяч иен за ночь.

— Что?

Женщина посмотрела на меня из узкого окошечка и назвала цену, всем своим видом выражая недовольство. Ответ меня обескуражил, и я не знал, что сказать.

— Что-что. Двадцать восемь тысяч иен, говорю. Есть деньги?

— А, да! Да, я заплачу!

Мы пришли в лав-отель [33] на окраине района. Женщина за стойкой регистрации окинула взглядом компанию промокших до нитки детей, но ничего не сказала. На старом дребезжащем лифте мы поднялись на восьмой этаж, открыли ключом тяжёлую железную дверь, вошли в номер и заперлись. Оказавшись внутри, мы тут же сползли по стене на пол, потому что от усталости уже не держались на ногах.

33

Лав-отель («отель любви») — разновидность гостиниц, в которых номера арендуются для секса.

— Ох... — Мы дружно глубоко вздохнули.

— Всё, кажется, меня теперь уже полиция разыскивает... — мрачно проронил я.

— Так это же круто! — Наставник показал мне большой палец.

— Что? Правда?

Хина хихикнула, и тогда мы все рассмеялись.

— Я так испугалась!

— Ходаку чуть не арестовали!

— Ха-ха!

— Я правда думал, что мне кранты! А вообще-то это не смешно!

Мы хохотали всё громче, и со смехом усталость, накопившаяся в теле, куда-то уходила, а с нею рассеивалась и тревога о будущем. Я почувствовал прилив сил — будто телефон, на котором оставалось всего два процента заряда батареи, подключили к розетке.

— Какой большой номер!

— И кровать огромная!

— А ванна — вообще!

Наги ходил по номеру и бурно реагировал на всё, что видел. Стены были оформлены в приятных бежевых, чёрных и золотистых тонах. Наставник набирал воду в ванну, Хина весело заваривала чай. Я в это время поспешно прятал программку с передачами для взрослых и прочие вещи, которые нельзя было показывать Хине и Наги. Чем только я в Токио не занимался, но так, как в тот вечер в отеле, не нервничал ещё никогда.

— Хина, Ходака! — крикнул Наставник из ванной. — Давайте искупаемся втроём!

Мы с Хиной поперхнулись чаем.

— Купайся один! — крикнули мы в один голос.

— Что? Ну тогда, Ходака, давай вдвоём, как два мужика!

— Чего?!

Хина хихикнула и сказала:

— Иди.

— Как тепло... — Мы с Наставником до плеч погрузились в ванну, полную горячей воды.

— Ой? Что это такое? — Наставник нажал на кнопку на стене.

Свет в ванной комнате тут же погас, вместо этого загорелись огоньки в самой ванне, а кроме того, появилась пена. Ванна оказалась с гидромассажем.

— Ух ты! Щекотно! — загалдели мы.

— Освободить ванную!

Хина и Наги дали друг другу пять.

Пока Хина принимала ванну, мы вдвоём приготовили ужин. В тумбочке под телевизором лежали продукты быстрого приготовления и горячие закуски из автомата: якисоба, такояки [34] , лапша, карри, картошка фри и караагэ. При одном взгляде на упаковки у меня потекли слюнки.

— Ух ты, как много всего! Что возьмём, Ходака? — возбуждённо спросил Наставник.

34

Якисоба — жареная лапша в соусе. Такояки — шарики из теста с начинкой из осьминога.