Дитя понедельника

Что ж, неудивительно, что за ним охотится столько девиц. Я же вижу, с какой завистью, почти неприязнью смотрит на меня Лили из-под ресниц. И правда, почему я?

— Не надо исходить желчью, — советую я ей. — У нас всего-то было несколько свиданий.

— Вот именно! — оживляется Лили. — Это нельзя назвать отношениями, правда?

— Забудь о Чарлзе, — резко обрывает ее Джанет. — Не пытайся его подцепить. Анна, я думаю, это судьба, — говорит она мне.

Хотелось бы верить. Конечно, Чарлз мне приятен, но я не вижу своего будущего с этим человеком. Если начистоту, мне жутко представить нас с ним в постели. А какая может быть свадьба, если с человеком не спишь? Но, рискуя показаться вам меркантильной, добавлю, что отказаться от Чарлза я тоже не готова. Особенно после того, как увидела Честер-Хаус.

— Хорошо, что я привела тебя в порядок, — шепчет Джанет.

Такси подруливает к парадному входу вслед за каким-то «линкольном»; отсюда машины либо отъезжают через другие ворота, либо паркуются в глубине аллеи.

Мне приходится опустить стекло, чтобы сообщить человеку в униформе, кто мы такие.

— Анна Браун с гостями. Лили высовывает голову сразу следом за мной.

— Пусть нас тоже объявят! Мисс Лилиан Винус и мисс Джанет Микс.

— Хорошо, леди, — кивает вышколенный слуга и спешит к подъезду.

— Прибыла машина мисс Браун, — многозначительно говорит он церемониймейстеру.

Такси подъезжает к ступеням, шурша гравием. Прямо за нами следует вереница новеньких «порше», «феррари», навороченных джипов и старинных «вольво» с отполированными боками.

Кто-то из слуг тотчас подскакивает к нам, распахивает дверцу и услужливо выхватывает у нас из рук сумки. Я решительно забираю свою обратно. Не люблю излишней суеты и подобострастия. Кроме того, мне и так-то не по себе, а без сумки я вообще не смогу найти применения рукам.

— Анна, — тепло произносит знакомый голос. Обернувшись, встречаюсь глазами с Чарлзом. Некоторое время он рассматривает меня, затем моргает, словно пытаясь прогнать наваждение. — Боже мой! Боже мой!

Я нерешительно улыбаюсь. Чего он так уставился? Мне очень неловко!

К счастью, Чарлз берет себя в руки и торопливо целует меня в щеку.

— Я так рад, что ты приехала! Так рад! Нет, пожалуй, он еще не совсем оправился.

— Мы не могли пропустить эту вечеринку! — влезает Лили, протягивая Чарлзу руку. — Ни за что! Меня зовут Лили Винус.

Чарлз целует кончики ее пальцев, и Лили хихикает, хлопая глазами (очень отрепетированное движение, кстати). Господи, неужели она так и будет представляться под этой фамилией? [4] Это всего лишь творческий псевдоним, довольно пошлый, на мой взгляд. Так и приходит на ум сравнение с какой-нибудь порнозвездой.

— Очень рад, — настороженно говорит Чарлз, заметив, как призывно Лили облизывает губы. — Мне… очень приятно.

— А это моя вторая соседка, Джанет, — говорю я.

4

Винус — от Venus, Венера (англ.).

— Да, это я, — вступает Джанет. Она дружески улыбается Чарлзу. — Как делишки?

— О, отлично! — Чарлз тоже улыбается, но куда бледнее. — Позвольте проводить вас в отведенные вам покои.

Вестибюль заполнен людьми: это женщины в вечерних платьях и мужчины в смокингах, похожие на худощавых пингвинов. Все пытаются перехватить Чарлза, чтобы поцеловать или пожать ему руку. Однако он нигде не задерживается подолгу, а идет через толпу к огромной лестнице на второй этаж, плавно поворачивающей влево. В просторном холле, где мы оказываемся через пару минут, все стены украшены старинным оружием и портретами предков Чарлза.

— Мы почти на месте, — объявляет наш провожатый» когда мы минуем три коридора и два больших зала. — Это так называемая спальня Вильгельма Оранского. Надеюсь, она вам подойдет?

— А почему ее так называют? — с любопытством выспрашивает Лили, тогда как я снова думаю о плотном ужине.

— Ну… видите ли… Она очень нравилась Вильгельму Оранскому. Он был дружен с одним из моих предков, — сбивчиво объясняет Чарлз. — И всегда выбирал эти покои. Надеюсь, вы простите меня за спертый воздух в помещении. Большая часть спален давно пустует. — Он смущенно смотрит на меня. — Итак, леди, оставляю вас для смены наряда, можете устраиваться. Перед ужином будут коктейли, в главном холле. Просто идите туда, куда идут все, и не заблудитесь. — После этих слов Джанет и Лили исчезают в покоях Вильгельма Оранского. — Анна, ты выглядишь потрясающе!

— Спасибо, — отвечаю я, скромно опуская глаза и краснея от удовольствия.

Чарлз целует меня в щеку и уходит.

Я понимаю, что выгляжу не потрясающе, но комплимент Чарлза очень приятен. Столько девиц желали бы получить от него такой же, но только я удостоилась чести быть его девушкой.

— Ни черта себе! — слышу из покоев голос Лили. — Вот это роскошь! Должно быть, к хорошему быстро привыкаешь!

Я захожу в отведенную спальню. Действительно, ни черта себе! Такое ощущение, что в каком-нибудь музее меня пропустили в одно из помещений, вход в которые обычно загораживает красная бархатная веревка с золотыми кистями. Уверена, что вся мебель здесь — антикварная и бесценная. Стены драпированы дамасской парчой желтого цвета, есть гигантский камин и стол на четыре персоны. Ковры на полу, похоже, персидские, стулья времен Людовика XIV…

Джанет смотрит в большое стекло, украшенное по бокам золотистыми витражами. Прямо под окнами разбиты клумбы с орхидеями, и запах проникает внутрь. Аллеи парка залиты светом изящных фонарей.

— Анна, ты только представь, что все это может принадлежать тебе! — мечтательно тянет Джанет.

Мы переодеваемся со скоростью света: Джанет и Лили потому, что мечтают как можно скорее напасть на след какого-нибудь графа или иного именитого богатея, я же стремлюсь напасть на стол с едой — в противном случае я от голода начну грызть ногти.

Лили надевает платье из струящегося золотого шелка, которое удерживается на плечах парой тончайших лямок и сверкает при каждом движении. В ушах у нее искристые подвески — кажется, подарок последнего приятеля, на ногах — украшенные стразами босоножки, волосы забраны в элегантный французский пучок.

Джанет облачается в наряд цвета темной меди, настоящее бальное платье, с корсетом и пышной юбкой. Волосы она оставляет распущенными, и они сбегают черными струйками по плечам. Она напоминает мне Кэтрин Зета-Джонс в фильме про Зорро.

Я натягиваю синее платье, которое подобрала мне Джанет. Оно сшито из красивого переливающегося материала, с юбкой колоколом, которая отвлекает внимание от моего большого пуза. Рукавчики три четверти, нитка натурального жемчуга (Джанет всучила, не позволив надеть подделку).

Конечно, я выгляжу как обычная девушка с крупноватым носом. Но это уже большой шаг вперед! Даже странно, что я согласилась на такой светлый оттенок синего. Господи, платье почти голубое! Я много лет не носила цветной одежды, составив гардероб сплошь из черного, серого и маренго. Иногда мне кажется, что я могла бы целую неделю ходить на похороны, ни разу не повторив траурного одеяния.