Дитя смерти

Алти прошла вниз по лестнице и очутилась в мрачном подземелье. Здесь, в одной из камер, томилась Габриэль. Все тело девушки было в синяках и кровоподтеках. На ней не осталось живого места, и она казалась полностью сломленной. Однако, когда ее мучительница вошла, взгляд девушки оживился и вспыхнул болью и гневом.

— Чего ты еще от меня хочешь, ведьма? — выплюнула она.

— Фи, как грубо, — поджала губы Алти. — Я, между прочим, пришла навестить тебя. Надеюсь, тебе у меня комфортно.

— Да, радушное гостеприимство, я в оковах и делю ночлег с крысами. Ты очень добра ко мне, Алти.

— Я рада, что ты смогла по достоинству оценить мою заботу о тебе, — ухмыльнулась шаманка. — А что до крыс, ты уж извини. Я знаю, что ты предпочла бы делить ночлег со своей подружкой, но теперь это невозможно, увы.

— Я отомщу тебе за ее смерть. Ты испьешь чашу моей мести сполна. Но ты ведь пришла ко мне не для бесед. Чего ты хочешь от меня?

Габриэль посмотрела на Алти загнанным и полным ненависти взглядом, взглядом жертвы, которая понимает, что ей некуда бежать.

— А… ты знаешь, как долго умирала твоя любимая Зена? — все с той же улыбкой на устах спросила Алти.

— Ты пришла рассказать мне об этом? О смерти моей подруги? — горько проговорила бард. — Но я готова выслушать это и вытерпеть эту боль. Ведь даже рассказы о ее смерти оживляют воспоминания о ней в моем сердце.

Улыбка Алти превратилась в оскал. Она неспешно подошла к узнице.

— Да будет так, — сказала она и просто прикоснулась к Габриэль рукой.

Тотчас же несчастную девушку посетили видения смерти ее подруги. Она видела и почти что чувствовала, как в любимые руки вбивали огромные гвозди, как из ран Зены текла кровь. Габриэль слышала ее мученические крики, и ей хотелось кричать самой. Все это так потрясло ее, что она, не выдержав, разрыдалась. Алти наконец отпустила ее. Габриэль посмотрела на нее мутными глазами, продолжая плакать и тихо стенать.

Шаманка дико захохотала и с силой ударила узницу в живот, отчего та согнулась пополам.

— Я еще вернусь, милашка, — промолвила она. Затем, погладив собственный живот, с неожиданной нежностью промурлыкала: — Пойдем, солнышко.

========== Глава третья Смерть Клеопатры ==========

…Живот Алти рос и округлялся, словно луна в любимые шаманкой темные ночи, будто созданные для магических ритуалов с кровью и плясками под рокот бубна. Она росла в ней, пока что как-бы являясь частью ее самой, но это ненадолго… скоро она выйдет из кровавой раны своей матери, и новый человек придет в мир… Или не совсем человек? Она… Алти ни на минуту не сомневалась в том, что у нее родится дочь. Будущую мать впервые начали занимать мысли и фантазии о том, какой она будет, на кого окажется похожей — на нее или… Убийцу стала бросать в дрожь мысль о том, что родившееся дитя окажется похожим на убитого ею. С другой стороны, ей безумно хотелось увидеть Юлия вновь, а попытки установить связь с его неупокоенной душой так и не увенчались успехом.

Меж тем, нужно было заниматься и государственными делами, невзирая даже на свое нынешнее состояние. Народ Рима требовал от нее найти убийц своего императора, своего кумира. Захватив власть, она объявила, что убийство Цезаря — дело рук сторонников бывшей императрицы Зены. Одним из таковых она тут же объявила Марка Красса — коллегу покойного мужа по триувирату, а в прошлом — его командира и учителя. До этого он пользовался некоторой популярностью в народе, а Алти соперники были не нужны. Красс был обезглавлен. Оставался еще один триумвир — Гней Помпей, прозванный Магнусом, иначе говоря — Великим. Поняв, что теперь настанет его очередь, он совершил то, что на его месте совершили бы многие, но, возможно, совершил ошибку. Почему? Потому что его бегство из Рима иначе как признанием своей вины сложно было назвать. Этого белокурого сынка мясника из Пицена шаманка видела насквозь, как раскрытую книгу. Магнус был слишком предсказуем для нее, и она легко угадала, что он направится в Египет, надеясь найти приют у царя Птолемея Авлета, которому некогда оказал услугу.

Императрица собрала легионы и отправилась в погоню за бывшим любимцем римлян. Египет обманул ожидания Гнея Помпея, оказавшись далеко не столь гостеприимным, как он ожидал. Царь, его должник, умер, а вступивший на престол малолетний Птолемей Дионис, подстрекаемый толстомясым евнухом Потином, выдал римлянина вдове Цезаря. Растянув губы в улыбке, Алти уже предвкушала, как проведет его в цепях за своей триумфальной колесницей. Однако, у нее оставались еще дела в Египте…

Молодой царь и Потин ожидали, что Рим теперь станет мощным союзником Египта, но они очень плохо знали императрицу Алти.

— Я люблю измену, но не изменников, — с хищной ухмылкой на лице, являвшем собой смесь красоты и уродства, промолвила она. — Если Египет мог предать Помпея, помогшего покойному царю, то с еще большей легкостью он предаст меня. Измену я привыкла карать смертью.

— Но… но… — промямлил, тряся жирным подбородком, евнух.

Сказать что-либо вразумительное он не успел, потому что был испепелен чарами шаманки. Точно также Алти могла бы уничтожить и Птолемея, но он, как и Помпей Магнус, был нужен ей для триумфа в Риме. Вдова Цезаря велела своим легионерам схватить царственного мальчишку. Птолемей стал брыкаться и царапаться, словно звереныш, но ему это не помогло. Он был брошен в темницу.

«Теперь Египет будет обращен в провинцию великого Рима, но перед этим нужно найти Клеопатру — сестрицу, противницу и бывшую жену царька в одном лице… — думала императрица. — Но это все завтра, а пока что нам с… Юлией нужно отдохнуть.»

Алти положила руку на свое чрево, и улыбка ее из дьявольской превратилась в ласковую, материнскую улыбку, которую вряд ли можно было бы представить на лице чернокнижницы.

…Алти пребывала в хорошем настроении. Ей удалось одним махом уничтожить этого мальчишку Птолемея и реального правителя Потина. День проходил, как нельзя лучше. Но оставалась лишь одна маленькая проблема в лице царицы Клеопатры. Где ее можно найти Алти пока не знала, но собиралась дать поручение своим лучшим разведчикам.

А тем временем, она собралась навестить в тюрьме Помпея. Того взяли под стражу вероломные египтяне, которые так глупо и очень кстати отказались платить долг Риму.

Неожиданно для себя Алти отметила, что Цезарь бы гордился тем, как быстро она умеет делать выводы и принимать судьбоносные решения. Эта мысль почему-то обрадовала ее, и она погладила живот, в котором носила его ребенка.

«Пришел, увидел, победил», — вспомнила эта черная вдова ставшую крылатой фразу убитого ею мужа.

Меж тем, центурион привел ее к помещению, в котором содержали Помпея. Гней сидел, уронив золотистую голову на грудь, и вспоминая все, что было хорошего и дурного в его жизни… жизни, которой ему вскоре предстояло лишиться. Он думал об отце, Помпее Страбоне, корыстном полководце, которого, должно быть, сам Юпитер покарал ударом молнии, о своей бедной матери и обо всех, кого любил. Дольше всех перед мысленным взором Помпея задержалась Юлия, дочь Цезаря, которую тот выдал за него из политической выгоды, но девушка — прекрасная телом и душой — полюбила его всем сердцем и сделала счастливым. Увы, безжалостные боги рано забрали ее у него. Умерли и она, и ребенок, которого она собиралась подарить ему. Сколько было вынесено душевных страданий, сколько сделано ошибок! Он растратил свою жизнь на погоню за славой и властью и добивался их с юных лет, но стоило ли оно того?

— Здравствуй, Помпей. Убийца отца моей будущей дочери, — Алти злорадно улыбнулась, и выражение ее глаз не сулило Помпею ничего хорошего. — Решил найти пристанище у египтян? Разве ты забыл, что нельзя доверять трусам? Неужели ты думал, что сможешь укрыться от моего гнева? Ты, убийца любимого народом Рима Цезаря, любви всей моей жизни! — произнеся это, она дико расхохоталась, смотря на него с выражением полнейшего торжества. Она была довольна арестом фараона и казнью царедворца, поэтому решила притворно поиграть с Помпеем, как кошка с мышью. — Я вижу, ты загрустил, отчего же не грустить такому предателю, как ты, ведь этим ты навлек на свой дом позор и гнев богов на свою семью. Недаром твоего отца убила молния. Сын пошел по стопам отца и стал клятвопреступником и изменником.