Дитя Света. Часть 2.

– Твои глаза светятся, - сказал он.

– Киан, - простонала я.

Его руки сжались, поймав меня в капкан. Я задохнулась, когда губы демона накрыли мои, забирая из груди последний воздух. Мои пальцы зарылись в черном шелке волос, сжались, и я ответила на поцелуй. Остервенело терзая губы друг друга, мы задыхались, сгорали, восставали из пепла и вновь горели. Руки Киана бесстыдно гладили мое тело, так предательски открытое балахоном. И я выгибалась, стремясь прижаться к нему еще тесней.

– Киан, Киан, - стонала я под натиском его обжигающих ладоней.

– Пришла, - шептал демон, - услышала. Не отпущу, не отдам. Моя!

Огонь разлился вокруг нас, он плясал в затейливом танце, то вздымаясь, то опадая. Подбирался к нам совсем близко, врывался в наши объятья, но не жег. Опьянял, срывал преграды, зажигал кровь.

– Ты приняла мой огонь, - восторженно произнес демон.

И тогда вспыхнул Свет. Накрыл нас, окружил, заключил в ласковые объятья и исчез.

– В тебе мой Свет, - сдавленно прошептала я, заворожено глядя, как Свет прорезал дымку в его глазах.

– Твои глаза наполнились Мраком, - задохнулся демон, разрывая мой балахон.

Я сорвала с его бедер ткань, покрывавшую их и... Все прекратилось. Нас словно развели по разные стороны. Мы были одеты в привычную одежду и сидели друг напротив друга. Между нами встал непреодолимой преградой костер. Киан рванулся ко мне, но не смог подняться.

– Нет!
– воскликнул он.
– Прошу тебя, прошу!

– Киан, - жалобно позвала я его, - что происходит?

– Шутки Мрака, - прорычал демон.
– Пусти меня к ней!
– крикнул он, запрокинув голову к небу.

Небо осталось немо к его мольбам.

– Но почему, Вечный, почему?!
– и столько тоски было в его крике.
– Мое дыхание, - Киан протянул ко мне руки, - он не пускает меня к тебе.

И тогда я попробовала встать, но так же не смогла. Мы смотрели в глаза друг друга сквозь жар огня. Моя душа гибла в этом огне от сознания, что я больше не могу прикасаться к нему. От того, что сидя напротив, он был бесконечно далеко от меня, как недостижимая мечта.

– Я люблю тебя, - прошептала я, глотая слезы.

– Я умираю без тебя, - ответил демон.

– Это сон?
– спросила я.

Киан покачал головой.

– Я не знаю, мое дыхание, - ответил он.
– Я сидел у костра и звал тебя, ты откликнулась.

– Что это за место?
– я обернулась попытке увидеть статуи идолов.

Демон тоже обернулся. Он взмахнул рукой, и пламя разлилось вокруг нас, создавая новый круг. Идолы выступили из темноты, пронзив нас взглядами слепых глаз. Киан изумленно переводил взгляд с одной статуи на другую, затем повернулся ко мне.

– Сюда я хотел привести тебя для воссоединения, - сказал он.
– Но я в твоем мире.

– Значит, сон?
– снова спросила я, не сводя взгляда с его лица, впитывая в себя каждую черточку.

– Если сон, то это самый жестокий кошмар из всех, что приходят под покровом ночи.
– С чеканной ненавистью произнес Киан, опять глядя в небо.
– Сидеть рядом, но не иметь возможности коснуться даже волос. Это жестоко!

И упреки демона не были услышаны, как и мольбы. А я вдруг поняла, что сейчас все исчезнет. Завыл ветер, будто подтверждая мою догадку, огонь начал затухать, и Киан больше не отворачивался, глядя на меня с той же жадностью, что и я на него. Он тоже понял, что свидание подошло к концу.

– Найди меня!
– крикнула я, прорываясь сквозь завывания ветра.
– Завтра я буду досягаема, после вновь окажусь в пространственном изломе. Я буду на совете...

Договорить я не успела, потому что неожиданно холодный ветер подхватил меня, закружил, унося все дальше от тлеющих углей, сменивших костер. И только яростный крик демона несся за мной. Но вот еще мгновение, и он тоже пропал. Ветер взметнул волосы, подкинул куда-то высоко-высоко, и я сорвалась вниз.

– Киан!
– выкрикнула я и села на кровати, озираясь вокруг безумным взглядом.

Я была одна. Только на туалетном столике лежала записка. Я машинально открыла ее. Почерк оказался мне незнаком. "Собирайся скорей, малышка Мэй, у нас еще много дел", - гласили буквы. Ольгар, сразу сообразила я и бросилась приводить себя в порядок.

* * *

Девятый магистр вошел в мою комнату, когда я уже умылась, причесалась и переодела платье. В гардеробной их оказалось много, и все моего размера. Ольгар вошел уверенно, будто к себе домой. Он развалился на облюбованном кресле и кинул мне белую мантию.

– Это зачем?
– подозрительно спросила я.

– Пойдешь со мной, как мой адепт, - сказал он.
– Я братьям сказал, что беру тебя под свое покровительство. Они поворчали, но не стали сильно возражать. Все равно обучать тебя должен один, от толпы проку не будет.

– Зачем мне называться адептом?
– немного враждебно спросила я.

– Затем, что своего адепта я веду туда, куда считаю нужным. Так споров меньше, - на меня посмотрели, как на несмышленое дитя.

Решив ему довериться, я накинула мантию, и Ольгар встал, протянув мне руку. Я снова поколебалась, но все же вложила в гостеприимную ладонь свои пальцы. А кто его знает, что еще выкинет эта белобрысая древность? Магистр хмыкнул и повел меня к двери. Я украдкой поглядывала на него. Выражение глаз Ольгара неуловимо менялось. У самых дверей он еще на мгновение задержал мою руку, чуть сжал пальцы, провел по запястью и отпустил. В коридор он вышел первым, я за ним. И снова я взглянула на него. Теперь на лице его царило безразлично-спокойное выражение. Глаза ничего не выражали, кроме мягкого внимания. В общем, по коридору меня вел девятый отец-основатель. Меня разбирали вопросы, но я натянула на себя маску отстраненной холодности, послушно шла рядом и молчала.

Мы дошли до поворота, за которым, я уже знала, нет ничего, кроме необжитых помещений. Ольгар открыл одну из дверей, мы вошли в нее, дошли до половины и словно шагнули под невидимую занавесь, оказавшись в зале, где стояли восемь магистров. Я обернулась, за спиной оказался тот же зал и никакой комнаты.

Магистры скользнули по мне взглядами, затем дружно посмотрели на девятого. Тот встал рядом с ним, совершенно невозмутимый, молча, указав мне место рядом с собой. Я встала, в душе наслаждаясь недовольными физиономиями отцов-основателей. Перед нами открылась знакомая спираль. Магистры входили в нее согласно очередности. Ольгар пропустил меня вперед и замкнул наше шествие.