Дитя Всех святых. Цикламор
Шрифт:
С необычайной прытью мальчуган выхватил кинжал, вонзенный в тело несчастного сеньора де Куланжа, и стал тыкать им в сторону Лилит.
Анн тоже не растерялся:
– Сперва мои веревки!
Проворный, как обезьянка, Филипп полоснул по веревкам клинком, потом опять повернулся к пораженной ужасом Лилит.
Тем временем в комнату ворвался Полыхай со своими людьми.
– Филипп, ты с ума сошел! – взвыла женщина.
Анн схватил кочергу и приготовился дорого продать свою жизнь, но на него уже никто не обращал внимания. Солдаты обступили ребенка, а Лилит все твердила:
– Не сделайте ему больно! Только не сделайте ему больно!
Поскольку
– На нижний этаж, быстро!
На лестнице образовалась свалка. Анн, о котором все забыли, бросился следом. А ворвавшись в нижнюю комнату, обнаружил Филиппа стоящим на карнизе окна, с которого Диана поднялась к нему в ночь Богоявления.
Ребенок крикнул:
– Все вон отсюда, не то спрыгну!
Лилит закричала почти так же громко, как и он:
– Филипп, Филипп, ты с ума сошел?
– Нет, я не сошел с ума, госпожа де Сомбреном! Яд в кувшине с водой, Мышонок, Олимпа – мои родители, убитые вашим мужем, я все знаю!
Лилит пошатнулась.
Филипп завопил опять:
– Все вон! Немедленно на коней и убирайтесь отсюда, не то спрыгну!
И он занес ногу над пустотой.
Лилит коротко приказала:
– Уходим!
Она грубо вытолкала Полыхая и остальных, остолбеневших от удивления, потом обернулась к ребенку.
– Видишь? Мы уходим. Умоляю, не прыгай! Я вернусь, Филипп, я все объясню. Все это неправда. Я люблю тебя, Филипп. Я хочу тебе сказать…
Но тут мальчик сделал вид, будто теряет равновесие, и она, зарыдав, убежала со всех ног… Несколько минут спустя она уже скакала в ночи, проливая слезы, тотчас же замерзавшие на морозе. Лилит попыталась разделаться с Вивре! И ведь сама же запретила это своему мужу! И вот она потеряла все: Анна, своего сына и даже три тысячи ливров выкупа, которые в спешке оставила в комнате!
В сопровождении Одилона Легри и его стражников Диана де Куланж со всей возможной быстротой продвигалась в сторону Осера вдоль замерзшей Ионны. Утро второго дня скачки только началось. Если все пойдет хорошо, они будут в городе еще до ночи, а через два дня вернутся в замок. Однако при всем ее нетерпении Диане постоянно приходилось останавливаться, потому что ни одна лошадь не могла угнаться за Безотрадным.
Она как раз поджидала своих спутников, кутаясь от холода в беличий плащ, когда ее взору открылось удивительное зрелище: по дороге двигался какой-то всадник, не побоявшийся лютого мороза. А по мере его приближения удивление Дианы возрастало: то была женщина! По ветру развевались длинные светлые волосы, перевитые темными прядями, с плеч рвался плащ из лохматого меха…
Всадница остановилась перед Дианой. Ее лошадь сделала резкое движение, и плащ на миг распахнулся. Диана успела заметить под ним серое платье, довольно изящное в отличие от плаща, стянутое в талии золотым поясом. Но на этом сюрпризы не закончились, поскольку подъехавшая незнакомка спросила:
– Как мне добраться до замка Куланж?
– Я как раз оттуда. Что вам там угодно?
– Это я могу сказать только самому хозяину замка.
– Я Диана де Куланж, его сестра.
Всадница в волчьем плаще воззрилась на нее с интересом и удивлением, но промолчала. Тут подоспели Одилон Легри и прочие. Казалось, это вернуло незнакомку к действительности.
– Я еду из Орты, из Италии.
Везу выкуп за рыцаря, которого ваш брат держит в плену.Отряд разразился радостными восклицаниями. Диана разделила веселость своих людей, хотя ее удивление так и не рассеялось.
– Само небо послало вас! Но кто вы, сударыня? Супруга сеньора д'Орты?
– Я жена Анна, Альенора д'Утремер.
Наступило молчание. Диана де Куланж вздрогнула. Она знала, что когда-нибудь встретится со своей соперницей лицом к лицу, но не ожидала, что подобное произойдет так скоро. Да и она ли это? Может, это призрак, возникший из белых снегов – или просто самозванка?
– Его жену зовут иначе.
– Знаю – Теодора де Куссон. Это тоже мое имя… Думаю, я должна рассказать вам свою историю…
Одилон Легри позволил себе вмешаться.
– Время не ждет, барышня. Нам надо поспеть в Осер до вечера.
Диана объяснила всаднице, что они едут за врачом для ее брата, который сильно занемог. Если ей угодно поехать с ними, она может все объяснить по дороге.
Альенора присоединилась к отряду и не утаила от своей спутницы ничего. Задание от Интеллидженс сервис, смерть дочери мельника, исповедь и венчание в Нанте, паломничество в Иерусалим и искупление вины перед Анном в роли Теодоры…
Диана слушала как громом пораженная. Она не сводила с соперницы глаз и вынуждена была признать, что та, к несчастью, воплощает собой женский идеал Анна. Без всякого труда Диана поверила в то, что ее возлюбленный был без ума от этой дамы. И любовное безумие наверняка повторится, как только он увидит ее снова.
Ткань ее платья поразительно напоминала повязку, что он не снимая носит на шее. Должно быть, эта женщина отдает предпочтение серым платьям, как она сама – черно-белым…
Альенора продолжила рассказ. После лета в Мортфонтене, чувствуя, что Интеллидженс сервис напала на ее след, она добралась до Орты, чтобы найти там убежище. Она жила на острове одна, зная, что война продолжается, и не решалась вернуться, пока не прибыло послание от сеньора де Куланжа и Виргилио не попросил ее доставить выкуп. Альенора уточнила, что тот дал вдвое больше запрошенного: три тысячи ливров. Добавочные полторы тысячи предназначены для Анна, чтобы тот сделал с ними, что пожелает.
Наконец, супруга Анна умолкла и улыбнулась Диане.
– Давно вы любите его?
– С тех пор как увидела. Это так заметно?
– Да. Особенно когда вы меня разглядываете. А он вас любит?
– Говорит, что да, но я не уверена. Он никогда не расстается с лоскутом от вашего платья, даже когда мы предаемся любви.
– Он любит не меня. Он любит Теодору… Но я – не Теодора. А вот вас он любит настоящую, ручаюсь!
– Откуда вам знать?
– Вы ведь сидите на Безотрадном…
В серо-голубом небе появилась черная точка. Постепенно она стала расти, приближаясь. Диана воскликнула:
– Зефирин!
Но в ее голосе прозвучала не радость, а наоборот, сильнейшая тревога. Мгновением спустя птица, шумно хлопая крыльями, опустилась девушке на плечо.
Диану тотчас охватило дурное предчувствие. Если ее верный друг не рядом с Анном, значит, случилась беда. И она не ошиблась. Анн догадался использовать сокола как почтового голубя, и тот, ведомый инстинктом и любовью к хозяйке, сумел отыскать ее.
К одной из лап птицы была привязана бумажка с посланием. Диана лихорадочно развернула ее. Записка оказалась короткой: «Ваш брат убит. Возвращайтесь скорее. Люблю вас. Анн».