Дитя Всех святых. Цикламор
Шрифт:
Господи, до чего же восхитительно было белое реймское вино, которое все пили на перекрестках в тот день! Погода выдалась такая жаркая, а радость была так велика, что люди чокались и чокались до самого вечера.
Анн с Изидором отыскали Филиппину и отца Сильвестра. Между девушкой, священником и бывшим оруженосцем сразу же сама собой возникла симпатия, и Анн вполне разделил их веселое оживление. Выпитое уже давало знать о себе, и все четверо, включая отца Сильвестра, сладостно охмелели. В какой-то момент вполне невинная шутка Филиппины насчет забавной походки
Он пришел в себя чуть позже, среди ночи, и вдруг вся его эйфория разом куда-то улетучилась, уступив место серьезности и даже грусти. Где-то сейчас Теодора?
До сих пор он постоянно убеждал себя в том, что она следует за ним, что она где-то неподалеку, но, чтобы не смущать его, не появится, пока идет война, пока не настанет победа. Однако день победы пришел, а Теодоры все нет!
Ничего не сказав своим товарищам, Анн оставил их и побрел наудачу по Реймсу.
Ноги привели его к собору. Портал оказался закрыт, и Анн толкнул маленькую боковую дверь. Как все изменилось – всего за несколько часов! В соборе было темно. Яркое солнце, бившее сквозь верхние витражи, давно погасло и сменилось крошечными огоньками нескольких свечей. Огромный неф, недавно оглашавшийся тысячами голосов, опустел. Рядом с алтарем священник служил вечерню без песнопения – для нескольких монахов. Анн присоединился к молящимся и опустился на колени на том самом месте, где недавно видел коленопреклоненной саму Девственницу. Он закрыл глаза.
Тихий шелест заставил глянуть наверх. Голубь опустился перед ним и принялся расхаживать по мраморным плитам. Голубь, птица Духа Святого! Анн хотел взять его в руки, но тот упорхнул, хлопая крыльями, и уселся на алтарь, откуда уставился круглым глазом на священника.
Анн вздохнул, вытянул из-под доспехов свою шерстяную повязку и поднес к губам. Почему Теодора не последовала за ним? Почему не направилась к Реймсу? Почему?
Глава 9
ЗЕМЛЯ ОБЕТОВАННАЯ
Альенора д'Утремер тоже думала о Теодоре.
Колокол монастырского приюта Сен-Маркуль близ Реймса прозвонил подъем монахиням. Настал День святой Маргариты, 20 июля 1429 года. После коронации прошло три дня, и Альенора стала размышлять о череде событий, которые привели ее в это место.
Все началось в Нанте, в день ее бракосочетания, когда она увидела, как Анн с залитым грязью лицом уходит пешком в Иерусалим. Это зрелище и решило все. Бунт против Берзениуса, последовавшее наказание, паломничество – и остальное…
Как же она, Альенора Заморская, авантюристка высокого полета, ловкая и беззастенчивая шпионка, из-за внезапных угрызений совести осмелилась поломать всю свою жизнь? Кто бы мог подумать!.. Ведь она занималась темными делишками не только из-за денег, но и ради удовольствия. Она обожала риск, и ей все всегда превосходно удавалось. Она соблазняла, лгала, предавала – и не испытывала никакого сострадания к жертвам. Она лишь удовлетворяла собственное самолюбие. Ну, еще к этому чувству иногда примешивалось легкое возбуждение.
И вот молодой человек, который отправлялся на смерть по ее вине, благословляя свою губительницу, обратил Альенору в ничто. Отныне Анн был всем, она – ничем. Став ее невинной жертвой, Анн приобрел над Альенорой абсолютную и непререкаемую власть. Она стала отвратительна сама себе, она презирала себя и ненавидела. Отныне в ее жизни будет лишь один смысл: искупление.
Во время паломничества Альенора беспрестанно думала о том,
как исправить зло, которое она причинила Анну. В Иерусалиме на нее снизошло озарение: она сыграет роль Теодоры.Прежде «волчья дама» была для нее лишь средством обольщения. В Куссоне она поняла, что Анн заворожен ею и довольно лишь поддержать его веру в то, что она, и есть Теодора, чтобы он оказался в ее власти.
Авантюристка не ошиблась. Случившееся даже превзошло ее ожидания…
У Гроба Господня Альенора впервые изъявила намерение стать Теодорой на самом деле. Она сказала об этом исповеднику, позаботившись выбрать того же самого, который принимал признания Анна.
Священник ответил, что она и в самом деле, таким образом, сможет исправить совершенное зло, но предостерег: ее затея выходит за рамки того, что обычно дозволено людям, и когда-нибудь ей придется заплатить за это сполна. Тогда Альенора не поняла – не пыталась понять. Она усвоила лишь одно: став Теодорой, она искупит свою вину…
Начиная с этого момента, она просто следовала судьбе. Идиллия в Орте была для Анна временем безмятежного счастья. Для Альеноры – тоже, но это не имело значения; важен был только он.
Ортинское лето закончилось так же внезапно, как и началось… Как и предполагал Анн, Теодора следовала за ним на отдалении с намерением предстать перед мужем, когда на землю Франции вернется мир. Она проделала тот же путь, что и он, останавливаясь в монастырях. И только тогда до конца осознала слова иерусалимского священника: да, рано или поздно настанет время, когда маска Теодоры потребует от нее самопожертвования.
Не могла же она вечно, как диктовала роль женщины-волчицы, пропадать где-то месяцами и лишь изредка появляться вновь? Что будет делать Анн в ее отсутствие? Томиться от уныния и скуки, пока постоянное чередование счастья и тоски не станет ему нестерпимо?
Но ей заказано подолгу оставаться с ним и просто жить бок о бок с любимым, как жила бы любая другая женщина со своим мужем. Теодора не имела права постареть, стать матерью, обремененной детьми, домашними заботами. В конце концов, Анн поймет, что не было в его жизни никакой «былой хозяйки замка Куссон», а была лишь английская шпионка, жестоко его предавшая.
Так что все ясно: рано или поздно ей придется умереть. И случится это, когда Анн разлюбит ее. Пока он влюблен в свою «волчью даму», она будет дарить ему счастье, на которое он надеется: но как только он почувствует, что чары рассеиваются, Альенора исчезнет. И даже скрыться в безвестности она не посмеет. Ее смерть должна быть надежно засвидетельствована, чтобы Анн по закону был объявлен вдовцом и мог бы жениться снова…
Приняв свою судьбу, Альенора Заморская остановилась неподалеку от Орлеана, в обители Питивье. Там и находилась все время осады.
Много раз слышала она имя Анна Иерусалимского. Альенора узнала о роли, которую тот сыграл в восстании Гатине. Видела она также, как появился ее давний знакомец, Иоганнес Берзениус! Его доставили в монастырь с тяжелым ранением, полагая, что толстый церковник уже не жилец на этом свете. Он даже получил последнее причастие, но вопреки всяким ожиданиям поправился и, в конце концов, отбыл. Альенора испугалась, как бы тот не узнал о ее присутствии, но этого не произошло.
После освобождения Орлеана «волчья дама» снова пустилась в дорогу. У нее не было ни малейшего сомнения, какое направление избрать, дабы оказаться, в конце концов, рядом с Анном: достаточно следовать за Девственницей, чьи подвиги были у всех на устах. Так Альенора совершенно естественно оказалась в Реймсе на коронации.