Дивергент (др.изд)
Шрифт:
Мы с Уиллом идем за Кристиной и Алом.
– Поверить не могу, что ты сделала еще одну татуировку. – Он качает головой.
– Почему? – спрашиваю я. – Потому что я Сухарь?
– Нет. Потому что ты… благоразумная.
Он улыбается. У него ровные белые зубы.
– И чего ты боялась сегодня, Трис?
– Слишком много ворон, – отвечаю я. – А ты?
Он смеется.
– Слишком много кислоты.
Я не спрашиваю, что он имеет в виду.
– Просто поразительно, как все это работает, – замечает он. – В сущности, мы имеем борьбу между таламусом, который порождает страх, и лобной долей, которая принимает решения. Но симуляция происходит
Он умолкает.
– Извини. Я говорю как эрудит. Дурная привычка.
Я пожимаю плечами.
– Звучит интересно.
Ал едва не роняет Кристину, и она хватается за первое, что подворачивается под руку, а именно его лицо. Он дергается и поудобнее берется за ее ноги. На первый взгляд Ал кажется счастливым, но его улыбкам не хватает беспечности. Я беспокоюсь о нем.
Я вижу у пропасти Четыре, окруженного группой людей. Он смеется так сильно, что хватается за перила, чтобы не упасть. Судя по бутылке в его руке и раскрасневшемуся лицу, он пьян или вот-вот опьянеет. Я привыкла видеть Четыре суровым, наподобие солдата, и забыла, что ему всего восемнадцать.
– Ой-ой, – произносит Уилл. – Тревога: инструктор!
– По крайней мере, это не Эрик, – откликаюсь я. – Еще заставил бы нас соревноваться, кто первым струсит.
– Конечно, но Четыре пугает. Помнишь, как он приставил пистолет к голове Питера? Я думал, Питер обмочится.
– Питер это заслужил, – твердо отвечаю я.
Уилл не возражает. Несколько недель назад он мог бы возразить, но теперь все мы видели, на что способен Питер.
– Трис! – окликает Четыре.
Мы с Уиллом обмениваемся взглядами – наполовину удивленно, наполовину с опаской. Четыре отлипает от перил и подходит ко мне. Ал и Кристина, идущие впереди, останавливаются, и Кристина соскальзывает на землю. Ничего удивительного, что они пялятся. Нас четверо, но Четыре обращается только ко мне.
– Ты изменилась. – Его речь, обычно резкая, стала замедленной.
– Ты тоже. – Он действительно выглядит более расслабленным и юным. – Чем занимаешься?
– Флиртую со смертью, – хихикает он. – Пью рядом с пропастью. Наверное, не лучшая мысль.
– Наверное.
Не уверена, что Четыре в таком виде мне нравится. В нем есть что-то тревожащее.
– Не знал, что ты сделала татуировку. – Он смотрит на мою ключицу.
Он прихлебывает из бутылки. Его дыхание сильно и едко пахнет. Как дыхание того бесфракционника.
– Точно. Вороны. – Он оборачивается на друзей, которые продолжают развлекаться без него, в отличие от моих. – Я предложил бы тебе зависнуть с нами, но ты не должна видеть меня таким.
Очень хочется спросить, почему он предложил бы мне зависнуть с ним, но ответ, вероятно, как-то связан с бутылкой в его руке.
– Каким? – спрашиваю я. – Пьяным?
– Да… то есть нет. – Его голос становится мягче. – Настоящим, наверное.
– Я притворюсь, что ничего не видела.
– Очень мило с твоей стороны.
Он наклоняется к моему уху и произносит:
– Хорошо выглядишь, Трис.
Его слова застают меня врасплох, и сердце подскакивает в груди. Напрасно, ведь, судя по тому, как блуждает его взгляд, он понятия не имеет, о чем говорит. Я смеюсь.
– Будь добр, держись подальше от пропасти, ладно?
– Конечно. – Он подмигивает мне.
Я против воли улыбаюсь. Уилл прочищает горло, но я не хочу отворачиваться от Четыре, даже когда он возвращается к друзьям.
Затем
Ал бросается ко мне, как будто катящийся валун, и перекидывает через плечо. Я верещу, мое лицо горит.– Пойдем, малышка, – произносит он. – Я отнесу тебя на ужин.
Я упираюсь локтями в спину Ала и машу Четыре, пока Ал уносит меня.
– Я думал, что спасаю тебя, – замечает Ал, когда мы идем прочь, и опускает меня на землю. – Что это было?
Он пытается говорить беспечно, но вопрос выходит почти грустным. Он все еще слишком заботится обо мне.
– Ага, нам всем хотелось бы это знать, – напевно добавляет Кристина. – Что он тебе сказал?
– Ничего. – Я качаю головой. – Он был пьян. Он даже не понимал, что говорит.
Я прочищаю горло.
– Вот почему я улыбнулась. Видеть его таким… забавно.
– Конечно, – соглашается Уилл. – Это вовсе не потому…
Я пихаю Уилла локтем под ребра, прежде чем он успевает договорить. Он стоял достаточно близко, чтобы услышать, как Четыре сделал мне комплимент. Не хватало только, чтобы он всем об этом растрепал, особенно Алу. Ему и без того несладко.
Дома я проводила спокойные приятные вечера в кругу семьи. Мать вязала шарфы соседской детворе. Отец помогал Калебу делать домашнее задание. В камине горел огонь, и мое сердце билось ровно, поскольку я делала то, что должна, и кругом царил мир.
Меня никогда не таскал на плече здоровяк, и я не смеялась за обеденным столом до колик в животе и не прислушивалась к гулу сотни голосов одновременно. Поменьше покоя; это и есть свобода.
Глава 20
Я дышу через нос. Вдох, выдох. Вдох.
– Это всего лишь симуляция, Трис, – тихо произносит Четыре.
Он не прав. Предыдущая симуляция просочилась в мою жизнь, во сне и наяву. Кошмары, включающие не только ворон, но и чувства, которые я испытывала во время симуляции, – ужас и беспомощность, которые, как я подозреваю, и являются моим истинным страхом. Внезапные приступы паники в ванной, за завтраком, по дороге сюда. Ногти, обгрызенные до крови. И я не единственная, кто плохо себя чувствует, это очевидно.
И все же я киваю и закрываю глаза.
Я в темноте. Последнее, что я помню, – металлическое кресло и игла в руке. На этот раз нет поля, нет ворон. Сердце колотится в ожидании. Какие чудовища выползут из мрака и лишат меня здравого смысла? Долго ли придется их ждать?
В нескольких футах впереди загорается голубой шар, затем еще один, наполняя зал светом. Я нахожусь на дне ямы, рядом с пропастью, в кольце неофитов. Их руки сложены на груди, лица пусты. Я ищу Кристину и вижу ее среди них. Никто не двигается. От их неподвижности у меня сжимается горло.
Я вижу что-то перед собой – свое собственное тусклое отражение. Я касаюсь его, и мои пальцы встречают стекло, прохладное и гладкое. Я поднимаю глаза. Надо мной лист стекла; я в аквариуме. Я нажимаю на стекло над головой, чтобы проверить, можно ли открыть ящик. Стекло не поддается. Я замурована.
Мое сердце бьется быстрее. Мне не нравится быть в ловушке. Кто-то стучит по стенке передо мной. Четыре. Он указывает на мои ступни, ухмыляясь.
Еще несколько секунд назад мои ноги были сухими, но сейчас вода стоит на полдюйма, и носки насквозь мокрые. Я приседаю, чтобы посмотреть, откуда берется вода, но она словно прибывает ниоткуда, поднимаясь со стеклянного дна аквариума. Я смотрю на Четыре, и он пожимает плечами. Он присоединяется к толпе неофитов.