Диверсант до востребования

– Так точно, – бросил настороженный взгляд на генерала Зимогляд.

– Что с семьей Христофорова?

– До конца месяца они пробудут в Орле у сестры Дарьи Васильевны.

– А потом?

– А потом вернутся в Москву.

– Вполне возможен рецидив конфликта, – голос генерал-полковника звучал жестко и безапелляционно, обычно так Журавлев говорил, когда при проведении операции происходил срыв и было необходимо срочно выправлять ситуацию.

Зимогляд на мгновение задумался, потом четко, по-военному, ответил:

– Зачинщики похищения на свободе, так что рецидив более чем возможен.

– Вот и решите эту задачу. Раз и навсегда. Возможностей вашего отдела хватит с лихвой, – глядя на «особиста» в упор, открытым текстом сказал Журавлев, как говорится, «без комментариев»…

Георгий Майсурадзе, двадцатипятилетний оболтус, внешне мало походил на грузина. Высокий, белокожий, с коротко стриженными рыжими редковатыми волосами, едва прикрывающими плешь на макушке, он разговаривал без малейшего акцента. Еще бы, москвич в третьем поколении. Впрочем, и уголовник он был также в третьем поколении. Его дед Мишуко промышлял квартирными кражами и свою жизнь закончил в далекой Салехардской зоне, скончавшись от туберкулеза. Отец Давид был одним из лучших катал Советского Союза, он не дотянул полгода до сорока лет. Какой-то буйный сибиряк-нефтяник во время игры проломил ему череп бутылкой из-под шампанского.

Георгий, который предпочитал называться на местный манер Гошей, не пошел ни в деда, ни в отца. Отсидев по молодости три года за хулиганство, он пришел к выводу, что чалкина деревня не его судьба. И вместо квартирных краж и шулерства определил себе сладкую нишу сутенера. А что, всегда с деньгами, в тепле и бабы, мягко говоря, под рукой. Для того чтобы вовсе ни о чем не переживать, Гоша ушел под «крышу» чеченца Рамзана Мебеджиева по прозвищу Кровник. Прозвище говорило само за себя. Рамзан часто вызывал из Чечни боевиков, чтобы те разбирались с конкурентами или обидчиками. Репутация дороже любых денег, и с Рамзаном старались не связываться. Уютная «крыша» дала Майсурадзе не только спокойную жизнь, но и новые обязанности. Теперь сутенеру приходилось один раз в несколько месяцев отправлять девушек в Турцию и Эмираты, где у Кровника были публичные дома. И ко всему еще пришлось создавать сеть распространителей «экстази» для дискотек и ночных клубов.

Впрочем, новые обязанности ему были не в тягость. Москву буквально распирало от наплыва молодых наивных провинциалок. Перли, что лосось на нерест, только успевай выбирать погрудастей да пожопистей, тех, что так заводят арабов. А торговля «экстази» позволяла быть все время в центре постоянного внимания гламурной тусовки и считать себя едва ли не самым популярным мэном. Жизнь прекрасна, только недавно до сих пор безоблачный небосвод счастья заволокли тучи неприятностей. И дернул же его черт связаться с местной фурией Олькой, что, периферийных девок не хватало? Идиотка оказалась борцом за здоровый образ жизни и утопила в унитазе колес на пятьдесят штук «зелени». Хорошо, что эту проблему взялся решать лично Кровник, а то тяжело пришлось бы ему.

Остановив свой «Понтиак» на стоянке, Гоша хлопнул дверцей и в предвкушении удовольствия посмотрел на сверкающий разноцветными огнями ночной клуб «Пирамида». Сегодня сутенер собирался оттянуться по полной программе.

Неожиданно на лицо молодого мужчины накатила тень непонятного животного страха. Георгий на мгновение остановился, пытаясь определить природу этого ощущения, и тут же все понял. Некоторое время назад Рамзан привез группу молодых чеченцев, которые гуляли в ночных клубах, а заодно знакомились с географией города и потихоньку привыкали к цивильной жизни. Четыре дня назад Мебеджиев уехал в Ростов по делам, а Гоше велел развлекать гостей, которых в город должен был привозить его водитель. Но за это время ни водитель, ни гости Кровника не появились в Москве. Их мобильники не отвечали. Это настораживало, если учесть, что эти абреки охраняли похищенную Ольгу.

– Черт, – зло выругался Георгий. Выбил из пачки сигарету, закурил и решил для себя: «Завтра приезжает Кровник, вот пусть он сам и выясняет, что там за заморочки возникли. В конце концов, он „крыша“, ему и банковать».

Глубоко затянувшись, молодой человек поспешил к гостеприимному входу ночного клуба. Он уже видел длинную очередь молодежи, стремящейся во что бы то ни стало проникнуть в искрящееся и грохочущее чрево «Пирамиды». Майсурадзе эта проблема не касалась, фейс-контроль не для него. Его пропускали запросто.

Вынырнувшая из-за рекламного щита согнутая фигура в темном не привлекла его внимания. Мало ли бомжей в Москве шарится по мусорникам.

Тень проплыла мимо молодого человека и растворилась в темноте ближайшей подворотни.

Гоша сделал еще несколько шагов и тут же почувствовал, как острая боль каленым железом обожгла правый бок. Опустив руку, он нащупал ткань, которой был обмотан край заточенного трехгранного напильника.

Удар был нанесен профессионально, боль раскаленной лавой захлестнула все тело сутенера. Майсурадзе рухнул на заплеванный асфальт и несколько раз дернулся в агонии…

Огромный, как танк, серебристый «Шевроле Блейзер», искрясь в холодном свете крутобокой луны, стремительно наматывал километры.

Рамзан Мебеджиев сидел рядом с водителем и нервно покусывал зубочистку, прихваченную из ресторана, где он недавно ужинал.

Дела шли в гору, он входил в самое сильное криминальное сообщество Москвы, в будущем собирался возглавить это самое сообщество, поэтому каждое задание, полученное от старших, выполнял с юношеской ретивостью.

Последнее задание требовало покинуть Златоглавую и отправиться на юг. В Ростове он встретился с руководителями тамошней диаспоры. Разговор был недолгим, но содержательным.

Рамзан кроме природной жестокости обладал еще и неплохой сообразительностью, еще в Москве он понял – затевается большое дело, очень большое, а значит, нужно находиться возле старших, чтобы иметь возможность отличиться.

Поэтому Кровник не стал задерживаться в Ростове. Выполнив порученное, он отказался от веселой пирушки и местных шлюх. И, к большому недовольству своих охранников, немедленно отправился в обратный путь.

Проскочив Воронеж, «Шевроле Блейзер» взял курс на Тулу. До границы области оставалось несколько километров, когда на перекрестке в бок американского внедорожника врезался тупорылый «МАЗ». Огромный грузовик смял салон «Шевроле», опрокинул его набок и, протащив несколько десятков метров, спихнул груду мятого железа в кювет. После чего, утробно рыча, махина остановилась.

Распахнулась дверца, и на землю спрыгнул невысокий мужчина в синей спецовке. Водитель, раскинув в стороны руки, до хруста в суставах потянулся, потом не спеша осмотрел то, что еще минуту назад было дорогой иномаркой. Вокруг искореженной машины медленно расплывалось большое темное пятно, из поврежденного бака вытекало топливо.

Осмотром ДТП водитель явно остался доволен. Достав из кармана спецовки бензиновую зажигалку «Зиппо», крутанул колесико и небрежно бросил зажигалку в центр пятна, которое тут же вспыхнуло голубоватым пламенем.

После чего водитель вернулся на трассу, где его поджидала «Лада» десятой модели…

Посещая Нью-Йорк, Юджин Цорес редко останавливался в дорогих отелях, предпочитая жить в своем офисе на Уолл-стрит, здесь для жилья был отведен целый этаж, обставленный с таким комфортом, что позавидовали бы королевские люксы «Шератона» или «Хилтона».

Главный финансист мира окружал себя самой фантастической роскошью. Он позволял себе это, потому что знал, что такое нищета, знал, каково это – спать, зарывшись в кучу тряпья, и слышать симфонии, какие обычно играют кишки в желудке от голода.