– Немцы давят, в атаку пошли! – закричал он и побежал дальше.
Паникёр! Но это не Сашино дело, пусть с ним командир с комиссаром разбираются.
Что на войне плохо – так это паника. Она – как заразная болезнь. Побежал один, могут дрогнуть и остальные. Но он не судья.
Пригнувшись, Саша пробежал ещё немного. По звукам выстрелов понял – бой явно перемещался в его сторону.
Саша улёгся, поставил пулемёт на могильную плиту. Место удобное, перед ним – широкая аллея, рассекающая кладбище надвое. Именно на неё выбрались ополченцы, отстреливаясь от невидимого Саше врага. Мелкими группами и поодиночке они пересекали аллею и скрывались в зарослях.
Та часть кладбища, на которой находился Саша, была, судя по надписям и датам на памятниках – ещё с «ятями», – со старыми захоронениями. Соответственно, деревья и кустарники здесь росли гуще.
Ополченцы пробежали все, хотя в отдалении ещё слышались одиночные выстрелы.
Из‑за кустов высунулся немец. Он осторожно огляделся, вышел на аллею и призывно махнул рукой. За ним следом выбралось около десятка пехотинцев. Что ж, цель вполне подходящая.
Саша поймал на мушку первого пехотинца и, нажав на спуск,
повёл стволом по группе. Патронов он не жалел – всё равно чужие. Человек пять упало сразу, однако нескольким удалось вернуться в кусты.Пулемётного огня немцы не ожидали. Но через несколько минут на аллее раздался взрыв гранаты. Потом ещё один, значительно ближе – немцы решили забросать русского пулемётчика гранатами.Из‑за кустов и памятников не видно ничего. Саша повернул пулемёт, очередью прошёлся по кустам и с удовлетворением услышал вскрик. Раз кричит, значит – ранен, мёртвый падает молча.Однако спустя несколько мгновений в его сторону ударили сразу из двух автоматов. Стрелявших видно не было – они засекли Сашу по звуку выстрелов и теперь пытались подавить пулемёт.Саша дал длинную очередь по кустам, опустил немного ствол и прошёлся ещё раз. Тишина… «Надо поменять ленту, чтобы быть наготове», – решил он. В той, что стояла в пулемёте, оставалось всего два патрона.Стараясь не щёлкать громко деталями, Саша сменил ленту. Коробка большая – на двести пятьдесят патронов. Но сколько он не вслушивался, уловить в кустах неподалёку хоть какое‑то движение не мог.Где‑то на окраине кладбища постреливали – там продолжался вялотекущий бой, и надо было идти, помогать ополченцам. Нет, идти рискованно. Лучше одежду выпачкать – даже порвать, но остаться в живых.Убрав сошки, Саша пополз, толкая пулемёт перед собой. Тяжеленная железяка!Послышались голоса, немецкая речь, потом смех. Саша осторожно выглянул из‑за куста. Метрах в семидесяти на могильных плитах сидела группа немецких пехотинцев. Рукава засучены до локтя, воротники мундиров расстегнуты, лица потные. Пьют из фляжек, зубоскалят. Довольные, небось, что кладбище в их руках осталось, выбили ополченцев.Нашли чем гордиться. Ополченцы – не воины с опытом, люди от станка и кульмана, многие винтовку впервые в жизни взяли. Он осторожно, чтобы щелчком не спугнуть немцев, раздвинул сошки и дал из пулемёта длинную очередь по веселящейся солдатне.Ливнем пуль пехотинцев разметало, изувечило. Тела застыли в нелепых позах. Однако же нескольким солдатам, что стояли на периферии, удалось нырнуть за памятники. И теперь на позицию Саши обрушились автоматные очереди. Подхватив пулемёт, он перекатился за соседнюю могилу. Установив пулемёт, прицелился, нажал спуск. Выстрелов не последовало. Саша осмотрел пулемёт. Одна из автоматных пуль попала в лентоприемник и изуродовала его. Оружие стало бесполезной железякой.Положение Саши стало критическим. Из оружия только пистолет в кармане и нож на поясе. Что они против нескольких автоматов? Надо срочно сматываться. Он отполз подальше, вытащил из кармана пистолет и, передёрнув затвор, бросился в сторону городских зданий.Петляя между могилами, домчался до изгороди. Где‑то здесь, на сучке дерева, висела его винтовка. Пробежал влево, вправо – не видно. Видимо, выскочил не на то место. Времени искать нет, уже слышен треск веток и голоса преследующих его немцев. Они не особенно скрывались, горели желанием отомстить дерзкому одиночке.Саша вгорячах решил бежать через поле, сто метров не так и много. Но в сапогах стометровку, да по испаханному взрывами полю, быстро не пробежишь, немцы срежут из автоматов.Мысли заметались, ища выхода. Он только что склеп пробегал, надо к нему. Укрытие ненадёжное, но это лучше, чем ничего.Саша рванул вправо, влево, потом в сторону немцев. Вот и склеп, маленький и низкий. Саша влетел в него. По центру стояло нечто вроде саркофага. Саша забежал за него и присел. Теперь бы дыхание успокоить, чтобы не выдать себя. Он старался дышать носом. Со лба катились градины пота, хотелось чихнуть – пыли в склепе было предостаточно, пахло мышами. Немцы прошли рядом, был слышен их разговор. Но в склеп не заглянули.Он не торопился выходить. Немцы наверняка будут возвращаться, он может столкнуться с ними. Какой бес понёс его с пулемётом в глубь кладбища? Ополченцы отступили, надо было уходить с ними. Вот теперь расхлёбывай кашу, что сам заварил. Всё равно, что тигра за хвост ухватил. Страшно и отпустить нельзя.Из глубины кладбища донёсся свисток, Вероятно, капрал или фельдфебель созывал солдат. Немцы использовали такие свистки, как в своё время боцманы на флоте. Пехотинцы прошли обратно.Саша перевёл дух. Похоже, пронесло. Сам сунул руку в осиное гнездо. Выждав ещё немного, он выбрался из склепа и ползком добрался до ограды. Надо оружие своё найти, как без него возвращаться, всё‑таки имущество казённое. Да и зазорно воину без оружия возвращаться, вроде по трусости бросил на поле боя.Саша на животе прополз вдоль ограды. По пути забрал у убитого немца автомат, сразу почувствовав себя с ним увереннее. Фу, вот и винтовка его на дереве висит, где он её оставил. И всего‑то надо было на десяток метров дальше в первый раз пройти.Через поле днём идти сейчас рискованно. Не может быть, чтобы немцы наблюдателей не оставили известить на случай атаки ополченцев. Выходит – надо ждать сумерек.Саша подошёл к убитым пулемётчикам. У одного из них на поясе висела фляга. Пить хотелось сильно. Он вытащил фляжку из чехла, отвинтил пробку и понюхал.
Пахло шнапсом. Лучше бы вода была. Но пару глотков сделал. Алкоголь пробежал по жилам, взбодрил. А до ночи ещё далеко. Саша посмотрел на часы. Таки есть, четыре часа пополудни. Уселся на могильную плиту рядом с убитыми. Они ничуть не портили настроения, ведь труп врага хорошо пахнет. К тому же трупы совсем свежие и не пахли совсем.Издалека приближался гул моторов. Саша забеспокоился, привстал и прислушался. Звук шёл сверху. Через Днепр, довольно высоко, приближались немецкие бомбардировщики. Описав полукруг, произвели бомбометание. Бомбы попали в крайние дома, разнеся их на куски. И потом – по ходу самолётов. Взрывы удалялись, сея разрушения. Самолёты описали круг, зашли снова. На этот раз ведущий промахнулся, бомбы упали на кладбище, разрывы цепочкой пошли через поле к домам. Саша вскочил и бросился к домам. Небось немецкие наблюдатели на кладбище попрятались от бомб. Пыль от взрывов, поднятая в воздух, забивала нос, проникала в лёгкие. Но Саше удалось невредимым добежать до развалин.Упал за кирпичами, сердце колотилось, губы пересохли. Зато выбрался с кладбища. Забросил на плечо винтовку, постоял, раздумывая – бросить автомат или нести в батальон. Решил нести, оружие ополченцам было нужно. Провёл рукой по лицу, ладонь стала грязной. Ничего, приду – умоюсь. Добрался до подвала. Сергей и Иван встретили радостно.
– Мы думали, тебя убило на кладбище, переживали. Есть будешь?
– И пить тоже.
Саша поел перловой каши с хлебом, выпил две кружки жиденького чая. Каши в миску положили неожиданно много.
– Хлопцы, вы что, сами не ели, мне одному оставили?
– Да нет, повар на всех готовил, а с кладбища едва половина вернулась.
Саша покачал головой. Мало остаётся защитников. Многие жители покинули город при приближении врага, но не все. Туго оставшимся сейчас приходилось. Бомбёжки, артобстрелы, водопровод не работает. Мужчин в армию мобилизовали, а кого не взяли, сами в ополченцы пошли. Пополнения ждать неоткуда. Рядом, на топчан подсел Иван.
– Разговор я слышал, вроде на помощь Смоленску пробивается 152‑я дивизия. Как думаешь – удастся?
– Хорошо бы, но сомневаюсь. У немцев танки, самолёты. А ты наши самолёты в небе видел? То‑то!
Едва Саша успел поесть, как остаток батальона построили. Он прикинул количество – едва ли больше семидесяти – восьмидесяти человек. Личному составу была поставлена задача – патрулировать улицы.
– Воспользовавшись сложной обстановкой, в городе активизировались грабители, мародёры и прочие отщепенцы и сброд. Ваша задача – поддерживать порядок. Если обнаружите таких лиц – расстрел на месте по законам военного времени.
Ополченцев разбили на группы. Саша, Иван и Сергей держались вместе. Совсем кстати оказался автомат, не патрулировать же улицу со снайперской винтовкой.
Начали обход улиц. Многие дома стояли пустынными. Мало в каких теплилась жизнь. Прошли по улице Ленина, повернули в какой‑то переулок. Из дома напротив слышен визг, женский вскрик.
– Туда!
Все трое бросились к подъезду трёхэтажного дома, на первом этаже порядок, шум слышен сверху. Стараясь не топать по лестнице сапогами, парни поднялись на второй этаж. Одна из дверей распахнута, слышны мужские голоса.
– Отдавай, дура старая, золотишко!
Точно, грабители. Вся страна на борьбу с захватчиками встала, а эти подонки грабить пришли. Ну ничего святого, кому война, кому мать родна. Бойцы вбежали в квартиру. Двое парней вполне призывного возраста и приблатненного вида подставили ножи к горлу пожилой женщины. Завидев бойцов, повернулись, выставив вперёд ножи.
– Шли бы вы отсюда подобру, поздорову – угрожающе блеснув золотой фиксой во рту, произнёс старший.
– Брось оружие, руки подними! – полным ненависти голосом приказал Саша.
Грабитель бросился вперёд, пытаясь ударить Сашу ножом. Он ударил кованым сапогом по руке, нож вылетел. С разворота стволом автомата врезал в зубы. Уголовник вскрикнул, зажал рукой рот, потом сплюнул кровью. Прошамкал выбитыми зубами:
– Сука! Придут немцы…
Что он хотел сказать, Саша не дослушал и врезал ему сапогом в пах. Бандит согнулся в три погибели, завыл от боли. Второй грабитель стоял, застыв на месте. Те же тюремные университеты прошёл, судя по наколкам на пальцах. Саша бы его застрелил, но женщина рядом, можно случайно зацепить, да и испугается выстрела.
– Тебе что, повторять надо?
Уголовник швырнул на пол нож, рванул на груди рубашку так, что поотлетали пуговицы.
– Стреляй! – истерично завизжал он. – Пока ваша сила, только недолго осталось, конец вашей власти.
– Выводите обоих! – приказал Саша.
Иван подхватил бандита, что валялся на полу, под руку. Сергей повёл стволом автомата.
– Выходи, шантрапа! И не вздумай дёргаться, застрелю.
Обоих грабителей вывели из дома. Саша на прощание посоветовал женщине запереть дверь.
– Да что у меня брать? Какое золото? Обручальное кольцо неделю назад на хлеб обменяла, а больше брать нечего, – усталым голосом ответила она.
Бандитов поставили у стены.
– По законам военного времени вы приговариваетесь к расстрелу, – объявил Саша.
– Не имеете права, нету таких законов, – завопил молодой бандит.
Второй молча держался за отбитое причинное место.
– Огонь! – скомандовал Саша.
Прогремели три очереди. Бандиты упали замертво.
– Вот же мрази! – мрачно бросил Иван.
За ночь удалось застигнуть на месте преступления ещё одного преступника. Он пытался сбить молотком замок с отделения банка. Шлёпнули сразу. Придурок, ей‑богу! Из банка ценности вывезли, как только немцы приблизились, даже охрану не оставили – чего в пустом банке охранять.
В ночном городе в разных местах раздавались выстрелы, это ополченцы наводили порядок. За ночь было уничтожено два десятка грабителей, бандитов, насильников. Прискорбно, что не всех.