Диверсия не состоялась

Согнувшись, как бычок, он подскочил к Володе и треснул его по затылку.

–  Лапоть ты деревенский!
– вспылил Володя и, сжав кулаки, бросился на Ваню. Я кинулся к ним. Толя Парфенов схватил Володю за рубаху и потащил в сторону.

–  Псих ненормальный, - процедил сквозь зубы Володя и снова сел играть в карты. Деревенские, нахохлившись, сгрудились у ворот и издали наблюдали за игрой.

К вечеру принесли ужин.

–  Живем, пацаны!
– закричал белобрысый Валька и вытащил из-за пазухи огрызок деревянной ложки.

–  Становись в очередь!
– пробасил рыжий детина Герман, тот самый, что привел меня сюда.

Каждый получил котелок наваристой каши, а впридачу еще полбулки хлеба. Я не верил глазам: неужели все это мне одному?

–  Отваливай!
– цыкнул на меня повар. Кто-то из мальчишек хихикнул.

–  Беги, а то отберет кашу.

В сарае царило оживление. Изо всех углов сыпались возгласы:

–  Здорово подфартило!

–  Как на курорте! Спи да ешь.

–  К чему бы это?

Володя подошел к Ивану:

–  Про ссору забудь. Сам понимаешь, какая у нас жизнь в приюте.

–  Слыхал. Хуже каторги.

–  Это точно.

–  Да чего уж там, - по-деревенски добродушно проворчал Ваня и неторопливо стал рассказывать, что случилось в деревне после полуночи.

Оказывается, Ваню захватили во время облавы. Мать запрятала его под печь, да староста все равно нашел, сказал: «В МТС до осени поработаешь на ремонте дорог, а будешь примерным, начальство, может, отпустит тебя домой и пораньше». Взяли они Ваню и повезли по деревне. Потом на подводу посадили Тольку Сидорова, Пашку Романовича и Витьку Королькова…

* * *

Когда я проснулся, было уже утро. Во дворе накрапывал мелкий дождик. Часовой, прячась от непогоды, неподвижно стоял, прислонившись к старой сосне. Внезапно он встрепенулся, суетливо поправил френч и взял карабин наизготовку. Я отпрянул от щели. Загремело железо, ворота открылись, и в конюшню вошли двое - гитлеровец в черном мундире с железным крестом на груди и еще кто-то. Круглое лицо гитлеровца с прямым тонким носом и вытянутым вперед подбородком сияло улыбкой. Можно было подумать, что он всю свою жизнь только и мечтал о встрече с нами. А когда из-за спины немецкого офицера вынырнул человек в сером, я удивился еще больше. Передо мной стоял самый настоящий командир Красной Армии. Но странное дело - на армейской фуражке у него была прикреплена кокарда, а на плечах сверкали золотые погоны, на которых серебристыми блестками мерцали маленькие пятиконечные звездочки.

–  Заждались?
– вкрадчиво спросили нас вошедшие.

–  Нисколечко, - за всех ответил Валька.

–  Так вот, - начал человек в сером.
– Заботясь о будущем России, - а вы ее будущее, - германская армия добровольно, без каких-либо условий берет вас под свою защиту. Мы создадим вам новую жизнь. Она и определит в дальнейшем вашу судьбу. Для начала мы отправимся на экскурсию по новой Великой Германии.
– Он стрельнул глазами в сторону гитлеровца и слегка поклонился: - Обер-лейтенант господин Шварц будет сопровождать вас на всем пути увлекательного путешествия.

–  О, да!
– кивнул Шварц.
– Лично я и Алексей Николаевич Федотов сделаем все, чтоб вы забыли свое прошлое и по-настоящему оценили нашу заботу о вас.

–  Дяденька, а вы кто будете?
– поинтересовался Валя у человека в форме командира.

–  Я - ваш воспитатель.

–  Как в приюте? Воспитатель - надзиратель, да?

–  Э, нет!
– Федотов легонько погладил Вальку по щеке.
– Воспитатель, брат, это друг детей. Когда маленький человек, вот такой, как ты, еще не умеет управлять собой, мы, воспитатели, обязаны помочь ему найти правильную дорогу в интересах новой Германии и России. Перед тем как отправиться в путь, вам необходимо пройти карантин. Это не значит, что вы будете сидеть взаперти. У вас будет все: хорошая пища, игры и спортивные соревнования.

–  Форма-то у вас какая чудная, - громко сказал Ваня Селиверстов.

–  Советская. Там сейчас нет командиров. Все офицеры, как при белой армии. Вот я и надел новую форму большевиков. Решил показать ее вам. Между прочим, двадцать пять лет назад большевики рубили всех, кто носил такую форму. Теперь сами носят. Продались американским и английским колонизаторам за свиную тушонку.

«Врешь, гад!» - чуть было не сорвалось у меня с языка, но тут же я опомнился и до боли сжал зубы.

–  Дяденька, а вы за кого?
– спросил Толя и покосился на гитлеровского офицера.

–  Я уже говорил, - спокойно ответил Федотов.
– За новую Германию, за вас и за Русь святую.

Толя больше всего ненавидел закон божий, потому он спросил:

–  За Русь святую - значит, быть заодно с попом?

–  Нет, - усмехнулся воспитатель.
– Поп вам не нужен. Вам потребуется другое воспитание.

–  Дорогу чинить будем, да?
– спросил Витя Корольков.

–  Дорога нас пока подождет, - загадочно произнес Федотов.

Снова заскрипели ворота.

–  Вот и завтрак принесли! Да еще какой! Яблочное повидло, кофе с молоком, бутерброды с маслом. Ну мы не будем мешать, заправляйтесь и без задержки - в баню, - сказал Федотов и вслед за Шварцем направился к выходу.

Мы с жадностью набросились на еду. Я, правда, успел подумать: почему вдруг фашисты вспомнили о нас, о мальчишках? Разве они раньше не замечали, как с голодухи умирали пацаны?

Баня оказалась вросшей в землю халупкой: голые, прокопченные стены, парилка в два аршина, печь, сложенная из камней, да еще предбанник из тонких жердей… Я стащил с себя одежду и пошлепал в парилку. Плеснув ковш воды на горку раскаленных камней, сел на деревянную скамейку и задумался: «Смогу ли я выбраться отсюда до того, как отправят в Германию?…»

–  Эй, Димка! Поддай-ка еще парку!
– крикнул с верхней полки Ваня Селиверстов.
– Может, в последний разок моемся.

–  Не каркай, ворона, - одернул его Володя.

Я долго и старательно полоскался в горячей воде, а когда вернулся в предбанник, солдат-каптенармус подал мне изрядно поношенную солдатскую амуницию.

Я запальчиво спросил:

–  А где мои тряпки?

–  Сгорели, - ответил со смешком солдат.
– Одевай что дают!

Делать было нечего. Я отошел в уголок и напялил на себя заплатанные галифе и мундир мышиного цвета. Он был настолько велик, что, казалось, вот-вот соскользнет с моих плеч. Потом вышел на улицу. По двору бродили не мальчишки, а живые огородные чучела. Так изменила всех гитлеровская солдатская форма.

Когда построились, Федотов весело произнес:

–  Форма в самый раз. Хоть сейчас на парад - гвардейцы, да и только.

«Вот трепло», - с удивлением подумал я.

–  Молодцы!
– продолжал восхищаться воспитатель.
– Коль вы гвардейцы, теперь необходимо вам настоящее походное жилье. Что, если мы будем жить в палатках, как Александр… - Федотов выжидательно посмотрел на нас.

–  Невский!
– выкрикнул из строя Толя Парфенов. Воспитатель поморщился.

–  Дурачок! Вы будете жить как воины великого завоевателя - полководца Александра Македонского!