Дивная золотистая улика

Марина Котельникова молча смотрела на меня. Если я что и могла прочесть в ее глазах, то только легкое недоумение, мол, какое мне дело до твоей сестры?

Похоже, нежной дружбы у нас не получится. Ну и ладно. Я сдержанно кашлянула и перешла к делу:

– Марина, вы в курсе истории. Скажите, с вашей точки зрения...

– С моей точки зрения это все глупость и подлость!
– неожиданно встрепенулась девушка.
– Глупость, что мама захотела папу убить, а подлость - вообще ввязывать ее в ту историю! И ведь пришло же такое в голову!

– А у вас есть предположения, в чью именно голову пришло "такое"?

Марина открыла рот, закрыла его, потом отрезала:

– Нет.

– Ваши мама и тетя предполагают, что это могла быть Сантана, - осторожно подсказала я.

– Ой, нашли кого слушать! Да они Сантану сейчас будут обвинять во всем, что бы ни случилось. И авария на железной дороге из-за Сантаны, и лампочки в подъезде Сантана ворует, и если вдруг землетрясение начнется - тоже ее рук дело будет. Даже имени ее спокойно слышать не могут.

– А вы? Вы относитесь к ней иначе?

– Я ее ненавижу!
– отчеканила Марина.
– Но это не мешает мне рассуждать здраво. Сантана, хоть она и дура, придумала бы что-нибудь поумнее этой оперетты.

– А, по-моему, и так все очень хорошо придумано, - возразила я.
– Вашей маме грозит арест, ваш отец поверил, что она на него покушалась, и теперь он освобожден от моральной, так сказать, ответственности... я имею в виду, что теперь он уже не человек, разрушивший семью, а жертва. Для Сантаны все складывается как нельзя лучше.

– Да я не о смысле говорю, а об исполнении. Зачем Сантане идти к какому-то бомжу? Что, вокруг нее мужиков мало? Это же просто нелепость, что в милиции ему поверили. Повезло, на такого же идиота, наверное, попал. Подумайте сами: пришел бы к вам пьяный заморыш и начал рассказывать такие страсти, вы бы поверили?

В уме я согласилась с такой характеристикой Поршнева: действительно, определение "пьяный заморыш" подходило ему гораздо больше собственного имени и фамилии. Но я-то его видела и даже разговаривала. А Марина?

– Простите, а вы что, этого бомжа знаете?
– осторожно спросила я, решив не уточнять, что бомж на самом деле не бомж, а просто алкаш.

Марина моргнула.

– Нет. Откуда?

– Но вы его назвали пьяным заморышем. А может это, как раз, здоровенный амбал? И трезвый?

– Так это мама...
– девушка нервно поправила волосы. Она заметно растерялась, и мне это не понравилось.
– Мама так сказала. Что он дохляк и заморыш. И что пьяный, тоже она. Сказала, что в милиции, в комнате дышать нечем было, так от него перегаром разило. Вот я и повторяю.

Что ж, объяснение логичное. Хотя мне все равно не слишком нравится. Ладно, это мы потом проанализируем, а пока вернемся к делу и попробуем зайти с другой стороны.

– Скажите, Марина, а ваши родители хорошо жили?

– Нормально, - она пожала плечами.
– Не хуже других. По крайней мере, пока Сантана не появилась, за папой ничего такого не водилось.

– Вы очень на нее сердитесь?

– А как вы думаете? Главное, если бы она отца действительно любила, я, может, и смирилась бы. Но ведь там нет ничего, одно притворство! И не смотрите на меня так, я знаю, что говорю. Я ведь тоже в ресторане работаю, заместителем директора по общим вопросам...

– Простите, - я по-ученически подняла руку.
– Извините, что перебиваю, но поясните, пожалуйста: заместитель директора по общим вопросам, что это означает? Каков круг ваших обязанностей?

– Это означает - во все бочки затычка, - коротко и доходчиво сформулировала Марина.
– И круг обязанностей соответствующий. Предполагалось ведь, что ресторан ко мне отойдет со временем, как родительское наследство. Значит, я должна быть готова им управлять. Контроль за качеством продуктов - я, порядок в зале - я, клиента недовольного успокоить - я, документы в налоговую отвезти - опять я. Так что я этот ресторан знаю вот так, - она продемонстрировала мне пятерню с растопыренными пальцами.
– И все, что в нем происходит, тоже. И я вам точно говорю, Сантана ресторан угробит. Потому что она не головой думает, а совсем другим местом. Начальника охраны нового взяла, такой мордоворот! И только ее слушает, на остальных плюет, даже на папу. Гад ползучий! А она с ним спит!

– Положим, этого вы знать не можете, - попыталась я остудить ее пыл.

– Почему не могу? У меня что, глаз нет? Или я вчера родилась? Видела я, как он ее в уголке лапал, а она аж повизгивала от удовольствия. Да она не только с ним, она со всеми подряд, со всеми мужиками в ресторане переспала! До последнего гардеробщика!

– Зачем ей?
– не поверила я.
– Тем более, гардеробщики. Она что, нимфоманка?

– Сантана - расчетливая авантюристка. Мама думала, что сотрудники ее поддержат, она хоть и в строгости людей держала, и работу требовала, но всегда справедливо к ним относилась. И зарплату хорошую платила, и в пенсионный фонд отчисления, все по-честному. Ее уважали все, ей верили... а как Сантана по их постелям проскакала, все словно разум потеряли - только и смотрят ей в рот. Про маму словно забыли.

– Но в таком случае Елена Юрьевна найдет сторонников среди женской части служащих, - предположила я.

– Ну да, женщины, конечно, за нее. Только их совсем немного в ресторане - две уборщицы и три посудомойки. Мама предпочитала мужчин на работу брать. Они в декрет не бегают. И вообще, в мужском коллективе сплетен да интриг всяких меньше - так она считала.

Я в очередной раз вспомнила родную школу, наш практически женский "террариум педагогических единомышленников", и кивнула:

– В общем, правильно считала.