Дивные пещеры
Шрифт:
Леночка вздрогнула. Даже сейчас, в солнечной комнате, ей стало жутко. Как страшно поблескивали сырые меловые стены узкого хода, какая ужасающая стояла тишина. Потом Леночка споткнулась о камень. Свеча ее погасла, Леонид Георгиевич бросился к ней, попытался поднять, но сам поскользнулся, упал, выронил свечу. Стало так темно, что у Леночки засветились перед глазами солнечные круги… Она закричала от страха. Приезжий стал чиркать спичками о коробок, но спички не загорались… Потом…
На этом месте кассирша замолчала.
– Дальше.
– Потом
– И вы не спросили его, куда он пошел?
– Нет.
– Больше вы его не видели?
– Нет. Я плакала, звала на помощь, куда-то бежала… Одна, во тьме… я боялась провалиться в какой-нибудь колодец. Я слышала, что в Пещерах полно таких колодцев. Я столько пережила… Кажется, теряла сознание… Потом меня нашли Евгений Семенович и Шкаф… то есть Семен Петрович…
– Это было…
– Не помню… Мне показались эти часы вечностью. Думаю, они нашли меня часа через два.
– Не показалось ли вам, что Токарев ушел от вас потому, что случилось что-то из ряда вон выходящее?
– Н… н-нет…. А что могло случиться?
– Я не знаю, поэтому и спрашиваю вас.
– Нет. Ничего не случилось. Он просто сказал, что скоро вернется, и ушел.
Кобчиков не отводил взгляда от ее глаз,
– Вот как…
– Да. Вот так. – Леночка выдержала взгляд младшего лейтенанта.
– Ну что ж, наш разговор окончен. Благодарю вас,
– Его нашли? – спросила Леночка.
– Еще нет.
– До свидания.
– До свидания.
Леночка встала с табуретки, прошла к двери и попыталась повернуть торчащий в замочной скважине ключ, Ключ не поворачивался.
– Одну минуточку, – Кобчиков проворно подошел к выходу, щелкнул ключом, толкнул дверь.
– Да… Вот еще что… О нашем разговоре никому ни слова.
– Почему?
– Дело в том, что я действую не как милиционер.
– Не как милиционер? – удивилась Леночка.
– Да…
– А как кто?
– Это в некотором роде частное расследование.
– Разве такое может быть?
– Выходит, может…
– Хорошо. Я никому не скажу.
– Благодарю вас.
Дверь тяжело закрылась за Леночкой.
– Элеонора Дмитриевна, сегодня на вас спрос… к телефону… Главный… – Шкаф протянул ей трубку.
– Элеонора Дмитриевна?
Голос у Громова был сухой, официальный.
– Да…
– Вы недодали мне десятку.
– Что?..
– Вы недодали мне десятку.
– Но этого не может быть… Евгений Семенович.
– Однако это факт.
– Я хорошо помню…
– Деньги лежат передо мной. Я к ним не прикасался… Сейчас пришли за взносами, и я обнаружил, что не хватает десятки.
– Боже мой… у меня никогда… – растерянно залепетала Леночка. – Совершенно исключено.
– Вы поймите меня правильно, Элеонора Дмитриевна. Мне наплевать на десятку, но у вас будет остаток в кассе, и произойдут разные неприятности. Я вам советую сейчас снять кассу. Кстати, я не уверен. Может быть, эта десятка ушла с моего стола с какой-нибудь бумагой… Все-таки
лучше снять кассу.– Но это несколько тысяч!
– Что поделаешь…
– Придется сидеть почти до утра.
– Я подожду.
Громов говорил очень официально – в бухгалтерии имелся параллельный телефон.
– Что он? – спросил Шкаф, когда Леночка положила трубку.
– Вроде недодала десятку…
– Снимайте кассу, – приказал Шкаф. – Это дело нешуточное. И сообразила тоже, кому недодавать, эх, растяпа!
8. ПРИКЛЮЧЕНИЯ НАЧИНАЮТСЯ
Роман с командированным, но с каким? На заводе их десятки. Лучше всего это узнать в «Тихих зорях». Значит, надо идти в «Тихие зори»… Однако, прежде чем напиться и идти в гостиницу бить командированного, Костя решил еще раз поговорить с Леночкой.
Он выследил ее и перехватил в магазине, куда кассирша зашла за продуктами. Минаков встал за ней в очередь в кассу и, стараясь уклониться от навалившейся сзади бабки, стал умолять прийти сегодня вечером к бюсту Мичурина. Очередь, слушая Костин свистящий шепот, ухмылялась; Леночка стояла вся пунцовая, сам младший бухгалтер готов был провалиться сквозь обшарпанный магазинный пол, но тем не менее пытался выяснить все до конца.
– Не могу, – шипела красная, злая Леночка. – Постыдился бы людей… Сегодня я занята.
– Последний вечер…. Я же уезжаю…
– Мне какое дело!
– У тебя свидание?
– Не имеет значения. Да отойди же наконец!
– Я ему ноги переломаю!
– Дуракам закон не писан. Садись в тюрьму.
– Кто он? Приезжий? Конечно, из столицы?
– Допустим.
– Ага! Призналась! Значит, правда, свидание?
Тут подошла Леночкина очередь, она сунула в окошечко деньги, а стоявшая сзади бабка кисло задышала в ухо:
– Проходи, молодой человек. Проходи, не стой столбом! Домашние сцены надо дома устраивать.
Пока Костя зачем-то выбивал сорок три копейки, пока рассовывал по кармана сдачу, Леночка исчезла.
«Значит, судьба мерзавцу быть покалеченным», – решительно подумал Костя и стал в очередь в штучный отдел за водкой.
Четвертинок не было, вина тоже, и пришлось брать пол-литра.
– Я тебе нужен? – потянул Минакова за рукав небритый тип.
– Нет, – сказал Костя.
– Сам, что ль, выдуешь?
– Сам…
– Крепок мужик, – уважительно сказал тип и потянул за рукав другого. – Браток, я тебе нужен?
Соседей по комнате в общежитии, где жил Костя, не оказалось дома, и Минакову пришлось для храбрости напиваться в одиночку. У младшего бухгалтера был добродушный, покладистый характер, но спиртное делало его воинственным, смелым, находчивым, остроумным.
Костя сполоснул в умывальнике залапанный граненый стакан, налил немного теплой водки и выпил залпом. Потом он торопливо закусил колбасой и сыром. Горячая волна покатилась от желудка к голове, рукам, ногам. Запылало все тело. Теперь Костя готов был сразиться хоть с кем.