Дивный Мир Будущего

Вглядываюсь в девушку — она действительно красотка. Не такая нарочито сексуальная, как Лола; не столь смертоносно неотразимая, как богиня; но все же — прекрасная какой-то особой неповторимой свежестью и добротой.

Длинные темные волосы ниспадают почти до пояса; в них вплетены красные нити, венчает прическу кроваво-розовый цветок. Широкое бледное лицо с невероятно большими глазами поражает своей наивностью и беззлобием. Аккуратный нос, алые губы, испуганно изогнутые брови. Тонкая шея открыта взору, также, как и большая часть груди.

Тело невысокое, слегка пухлое. Впрочем, сложена брюнетка вполне пропорционально. Объемы, пожалуй, даже больше, чем у Лолы, хотя незнакомка и ниже ее на целую голову. Одета красотка в короткое серое платье с вкраплением красного и золотого. Эти цвета неведомым образом подчеркивают яркую белизну кожи, ткань оставляет открытым ровно столько плоти, чтобы дать фантазии вдоволь разгуляться.

[Мари Дин, эпсилон-7+]

Она хороша, даже очень, но это отнюдь не повод геройствовать. Совершенно четко осознаю, что ничем помочь бедняге не могу — не с моим телом и силами. Конфликт с тройкой головорезов заведомо обречен на неудачу. А потому — не испытываю никакого желания вмешиваться.

В этом момент Мари меня замечает. Испуганный мечущийся взгляд девушки пересекается с моим изучающим взором. На миг в глазах красотки вспыхивает надежда, но тут же гаснет, уступая разочарованию и неизбывному страху.

Но этот взгляд решает все, он просто не оставляет мне шансов! Нога, уже занесенная для отступления, уверенно шагает вперед. Беззвучно преодолев оставшиеся ступени, поднимаюсь на площадку за спинами насильников.

— Привет! — писклявый голос звучит необычайно противно.

Двое оборачиваются, а третий удовлетворяется поворотом головы. Меня рассматривают с брезгливостью и насмешкой; я, в свою очередь, пробегаюсь взглядом по рослым фигурам противников.

Не обращаю особого внимания на имена, гляжу лишь на цифры. Ближняя парочка, похожая друг на друга, как две капли воды, всего лишь на четвертой ступени эпсилон; а вот третий — похоже, вожак — забрался уже на десятую! Получается, ему не хватает лишь шага, чтобы повысить класс до «дельты»!

— Вали отсюда, малявка, — угрожающе заявляет первый, — Пока можешь ходить!

— Мальчики не в нашем вкусе, — с гнусной ухмылкой добавляет его товарищ.

Странная синяя шевелюра на голове обоих могла бы вызвать улыбку, если бы не выглядела столь угрожающей. Перекошенные злобой лица, глаза на выкате, ухмыляющиеся рты, недвусмысленно сжатые кулаки. Лишь главарь вполне заметно отличается: абсолютно лысый; чуть ниже ростом, зато чуть ли не вдвое шире в плечах; мощный, массивный, но в то же время — заметно подвижный. Успеваю отметить странную плавность движений, будто он переливается из одной позиции в другую.

— Кажется, девушка не жаждет общения, — напрягаю голос, стараясь сделать его не столь тонким, но получается плохо.

— Откуда ты знаешь, чего она хочет? — с неприкрытой издевкой глумится вожак, — Бедняжка и сама не осознает собственных желаний…

Громко хмыкнув, ближний мужчина делает шаг навстречу. Хоть я и жду чего-то подобного, но среагировать не успеваю. Сжатый кулак врезается в область печени, разом отбрасывая хлипкое тело на стену. Не то чтобы удар был столь сильным, просто десятилетнему пацану много не нужно. Судорожно стараясь вдохнуть, сползаю на пол; обе руки держатся за живот, где, кажется, взорвалась настоящая бомба.

До слуха доносится гнусный смех троицы.

— Пожалуй, с этим тоже можно позабавиться, — замечает ударивший, — На свой лад, конечно…

Глава № 5

Слегка присев, мужчина наклоняется к скрюченной жертве, и в этот момент ему навстречу устремляются два молниеносных удара.

Не скажу, что тело действует целиком само, все же руки так или иначе под контролем, я не теряю управления конечностями. Но все же — в голове нет никакого плана, действую если и не наугад, то по какому-то бессознательному наитию.

Тонкие детские пальцы острыми иглами вонзаются в глаза нагибающемуся головорезу. Отдергиваю руки, уже понимая, что удары достигли цели: громогласно вскрикнув от боли, мужчина отшатывается назад, хватаясь за лицо. Возможно, он ослеплен лишь временно; есть вероятность, что лишился зрения навсегда — но я не собираюсь этого выяснять. Оттолкнувшись спиной от стены, не слишком внушительной массой врезаюсь в потерявшего равновесие громилу, изо всех сил толкаю его плечом.

Взмахнув окровавленными руками, здоровяк оступается и кубарем летит вниз по лестнице. Провожаю его взглядом, пока переломанное тело не валится на бетонный пол нижестоящей площадки. Он не делает даже попытки подняться — видимо, не слабо приложился слепой головой о ступени.

Предостерегающий девичий оклик заставляет отскочить в сторону. И вовремя! Второй громила надвигается мрачной скалой, теперь ему уже не до шуток. Лицо не просто озлоблено, из физиономии просто-таки сочится ярость; плечи набычены, ноги чуть согнуты, в руке откуда не возьмись появилась зловещего вида дубинка.

Он бьет, не тратя время на излишние разговоры. Ударяет быстро, сильно, наверняка. Метит в голову — чтобы сразу убить, а не вывести из строя. Я кое-как отскакиваю назад, уклоняясь от смертельного оружия в последний момент.

Головорез бьет опять и опять, нанося удары без пауз и остановок, одним длинным слитным движением. Он не выглядит большим мастером, но с оружием обращаться явно умеет. Отступаю, пользуясь ловкостью и малыми габаритами собственного тела. Шаг, другой, третий — и все, упираюсь спиной в бетонную стену. Бежать больше некуда, мы оба это понимаем.

Увесистая дубина летит мне в лоб, грозясь размолоть кости в труху. Вскидываю ладонь, уже понимая, насколько жалка эта попытка защититься. Сталь пройдет сквозь худую руку, надломив ее, как тростинку, а после — без проблем раздробит череп до самого мозга. Однако, инстинктивно ставлю хлипкий блок, принимая удар на предплечье.

Слышится стук и громкий треск, я с ужасом ожидаю адской боли, но, вместо этого, прочь отлетает атаковавший здоровяк. Дубина с глухим звоном валится на пол, верзила дико воет, хватаясь за искореженную руку: его запястье вывернуто под невообразимым углом, из локтя торчит сломанная кость. Он орет благим матом, не веря своим глазам, а я продолжаю действовать вопреки всякому здравому смыслу.

Быстрый подшаг, легкий замах — и моя ладонь врезается в голову здоровяку. Казалось бы, что такому головорезу пощечина ребенка? Однако же, вновь раздается оглушительный треск, мужчина летит прочь, как ветка, отброшенная уверенной рукой. Покореженное тело врезается в противоположную стену и опадает вниз, голова гулко бьется о бетон. Я ошарашено опускаю руки, в пальцах чувствуется сильное покалывание, будто кровь возвращается в онемевшие члены.