Дивный новый мир

— О! Очнулся. И тут же проявил любопытство хмм, любопытство это хорошо, если бы не любопытство, сидели бы до сих пор в пещерах. — Задумчиво проговорил он и направился к одной из дверей ведущих вглубь дома.

Шёл он медленно, то покачивая головой, то бормоча что-то. Он что, забыл обо мне?!

— Кхм-кхм. — Попытался я привлечь его внимание, но тщетно.

Уже было взявшись за ручку двери он застыл.

— Хмм, такое чувство что я о чём-то забыл. Но память у меня отличная. Точно! — Развернувшись ко мне, этот типус быстро подошёл и представился. — Меня зовут Региус, у меня множество разных титулов, но называй меня просто по имени. А как мне к тебе обращаться?

— Я … я не знаю. Не помню ничего. Только темнота. Очень долго была просто темнота. Потом я слышал голоса и вот, теперь я у вас. Так получается, это теперь от вас будет зависеть моя судьба?

— Нет. — Проскрипел Региус. — Я могу быть твоим воспитателем, стать твоим ментором или даже учителем в какой-то мере. Но заруби себе на носу, раз и навсегда, я не терплю слизняков, которые чуть что ложатся на спину лапками вверх и просто плывут по течению. Думаешь, у тебя тяжёлая судьба?! Ха! Знал бы ты, через что порой приходится пройти детям и помладше тебя!

Старик всё больше и больше распалялся на эту тему, видимо что-то такое, личное я случайно задел, а мне вдруг послышалось — ну здорово, очередной сумасшедший старикан. — Готов поклясться, я слышал когда-то этот голос!

С другой стороны, учитывая всё то, что со мной произошло, может я и правда немного того. А на фоне Региуса, я буду выглядеть вполне нормальным. Да, решено, по возможности игнорирую глюки и стараюсь быть полезным моему новому воспитателю.

Всё это время, пока я уйдя в себя раздумывал, старик всё выговаривал что-то и наконец, разобравшись со своими мыслями я выдал глубокое и многозначительное — А?

Передать скорость перемены и выразительность тех гримас, что вырисовывались у него на лице невозможно. В этот самый момент я чётко понял одно — я попал!

После пары минут немигающего взгляда, он всё-таки моргнул и шумно выдохнул.

— Тааак. Значит, слушай сюда. Слушай и запоминай. Есть всего три важных пункта, которые тебе хорошо бы запомнить, раз уж ты будешь жить у меня.

Первое. Когда я говорю, ты слушаешь! Внимательно слушаешь, понял меня?! — Гаркнул он.

У меня при этом будто что-то щелкнуло, и я почему-то взлетел с топчана на ноги и встал в копьё.

— Вооот. Второе, это когда я тебя отчитываю или мы проводим какой-либо разговор подобного толка, ты стоишь именно так, вытянувшись как при построении в войске.

После этого у меня в голове раздался второй щелчок.

— И последнее, но пожалуй самое важное! Никогда, слышишь, никогда не перебивай меня!

Щёлк! Вот только в этот момент я понял, что это не просто щелчки, это опоры. А точнее звук от падения некоего заграждения, что всё это время сдерживало мою память. И вот теперь, когда плотина рухнула, воспоминания обрушились на меня чудовищным потоком, грозившим просто уничтожить мой мозг.

Я держался, но в какой-то момент поплыл. Нет, я не вынырнул из воспоминаний, я просто стал шататься, комната передо мной пошла волнами, и я чуть не упал. Хорошо, что сзади находился спасительный топчан, на который я благополучно приземлился и да, я снова провалился в беспамятство.

Не знаю, сколько я так провалялся. Когда проснулся, уже вроде было утро, хотя сказать точно не возьмусь, окна были в таком же состоянии, как и всё остальное.

Так, на чём я там остановился? Ах да, память.

Память я можно сказать восстановил. Вот только она у меня, как и прежде двоилась.

Я лежал на том самом топчане и думал, какого хрена происходит. Почему у меня в памяти две разные жизни. А ещё я почему-то был уверен, что одна из них вообще была прожита в другом мире.

Мда. Это получается, я сумасшедшим был ещё до потери памяти?

Жизнь Корана Морлайф, та самая которая вроде как из другого мира, запомнилась мне гораздо лучше. И думаю, спасибо надо сказать упражнениям на улучшение памяти. А ещё у него был дед, суровый садист эксплуататор, как подсказывает мне память, который вживил в меня артефакт!

Припоминая всё связанное с этим артефактом и как им пользоваться, я попытался воззвать к нему и понял, что его нет. Как и пары мутаций, одна полученная после ритуала, а другая с помощью специальных трав, и всё это я помнил очень подробно.

Жизнь Кобрана, старшего сына старосты деревни, точно принадлежала этому миру. А вместе с ней куча информации непосредственно о самом мире — Эодиве.

У парня тоже были суровые, но любящие наставники, которые гоняли его не то чтобы меньше чем Корана его наставники. Но всё же слабее.

А ещё именно тренировки и были основным его занятием. Где-то с шести его дед начал учить Кобрана азам управления посёлком. А находился этот самый посёлок, сразу же за гарнизоном пограничной стражи, можно сказать на самой границе военных действий.

Обучали Кобрана кроме деда, друг отца, который пообещал позаботиться о семье того в случае его смерти. Кобран вообще отца помнит довольно смутно, лишь по его редким визитам, когда ему удавалось вырваться в отпускной, что бывало довольно редко.

Кроме этих двух, парнем занимался ещё и старый отставник, пожалуй, лучший мастер над оружием в посёлке. Благодаря усердию и таланту Кобрана в ратном деле, он был им замечен и вместе с ещё парой мальчишек начал у того своё обучение с пяти лет.

За несколько дней до нападения, у Кобрана началась спонтанная инициация и его быстренько доставили в ближайшее место с его стихией — в ледник. Догадаться о стихии было несложно — парень начал покрываться коркой льда.

Вот такие вот две жизни. По возрасту, ребята совпадали один в один, даже день рождения был в один день. Кстати, полтора месяца до него осталось.

С этим понятно, вот только кто же я?

Задавшись этим вопросом, я стал всё больше и больше погружаться в недра своего сознания. Не знаю, как так случилось, но в один момент, входил в медитацию уже Коран. Коран Морлайф.

Часть сознания попыталась воспротивится, подмять под себя и снова стать Кобраном, но это были лишь жалкие потуги. Хозяин этого тела не пережил инициации. Его душа и привязанное к ней астральное тело ушли. А тот единственный кусочек его сознания, что всё ещё оставался, умер когда понял что все его родные и близкие были убиты.