Длинные руки нейтралитета
Шрифт:
– Лечить я могу. Но у меня не хватит сил и на холеру, и на раненых. Гораздо проще избавиться от заражения через питьевую воду. Ну и руки мыть, понятно, с мылом. Тут может помочь Тифор Ахмедович. В его силах быстро обеззараживать воду. Вот, - Мариэла извлекла из кармана карандашик и стопочку листов, - вам записка к нему. А теперь давайте посмотрим, что там с больными. Но сегодня четверг, бесплатно не работаю.
Пирогов чуть скривился, но тон у него был самым деловитым:
– Нам, Марья Захаровна, в холерный барак, уже выделили такой.
По входе в барак Николай Иванович незаметно (как он полагал) вынул часы. Ему хотелось
По скором осмотре иностранка твердо заявила:
– Работа не из сложных, по три рубля с пациента она стоит.
Один из больных находился в забытьи и никак не отреагировал. Второй глянул с ужасом.
– Ну-ну, Куликов, я передам твоим, уж три рубля на тебя соберут, да и Звонаренку тоже.
Лечение заняло по получасу на человека.
Инструкции сложностью не отличались:
– Через полчаса можно пить. И даже нужно. А вот есть ничего нельзя вплоть до послезавтра. Завтра вечером посмотрю.
Через час двое врачей уже выходили из барака. Пирогов почему-то пребывал в состоянии глубочайшей задумчивости и явно не замечал никого и ничего. Эти двое уже вошли в дверь госпиталя, когда почтенный хирург вдруг остановился и возгласил:
– Черт побери все!
Сказано было настолько громко, что все проходившие мимо повернулись в сторону Николая Ивановича. Тот же явно не желал останавливаться и добавил столь же звучно и в такой же степени непонятно:
– Да пропади они все пропадом!
Пирогов не уточнил, кому именно он сделал это предложение, но дальнейшие слова начали вносить ясность в этот вопрос:
– Марья Захаровна, вы говорили, что у вас есть диплом.
– Да, но не с собой.
– Вы ведь можете его перевести на русский?
До Мариэлы начала доходить мысль собеседника. Ответ был выдан в нужном виде:
– Разумеется, могу, но также наш язык знают и лейтенант Семаков, и князь Мешков.
– Так что ж вы сразу не сказали?!! Тогда сделайте перевод, его Владимир Николаевич - кстати, он уже капитан второго ранга - заверит своей подписью. И это будет основанием зачислить вас на должность врача с жалованием шестьсот восемьдесят рублей, считая столовые. Хотя... почерк у вас каков?
Мариэла слегка смутилась.
– Даже не знаю, Николай Иванович, но полагаю, что по вашим меркам... не очень.
– А не страшно, вы лишь сделайте перевод, а уж я найду кого-то, чтобы переписать
Глава 10
Семаков принял решение лишь по долгом обдумывании.
В результате двое 'гардемаринов' были вызваны пред начальственные очи.
– Федор Федорович, Петр Христианович, из того, что я слышал, следует, что дело на редутах жаркое. Вам бы еще поучиться не худо, но времени на то нет. Вам, Петр Христианович, отдам в подчинение Максимушкина. А вам, Федор Федорович - Патрушева. Это мои самые меткие и самые знающие комендоры. Для гранатометов выбирать не самую близкую, но самую высокую позицию, дабы иметь возможность поражения целей в любом направлении по всему фронту. Помните, господа: ваша задача елико возможно повыбить всю неприятельскую артиллерию. А если заодно пехоту потеребите, так я на это согласен. Да и ваши соседи-артиллеристы противуречить не станут. Но
берегите гранаты! Подвоз состоится лишь следующей ночью. Обращаю внимание, господа: ни в коем случае не подпускать неприятеля ближе, чем на триста шагов - на этой дистанции их штуцеры дадут возможность расстреливать защитников редута. Было уж такое, как мне докладывали. Постараюсь прислать кого-то из моих офицеров в помощь, однако... сами понимаете.Про себя капитан второго ранга твердо решил, что при малейшей возможности вернет обратно комендоров на борт своего корабля, ибо без них любая атака любой морской цели становится делом сомнительным, чтоб не сказать хуже. Мало того: только 'Морской дракон' был в состоянии обеспечить снабжение гранатометов боеприпасами. А потому и перспектива налета на Балаклавскую бухту пока что оставалась неясной.
У магистра Тифора вдруг прибавилось количество неотложных дел. Для начала он помог собрать два гранатомета; на это понадобился час времени. Пока он магией трансформации делал из брусков металла полноценные щиты для гранатометов, пришел рассыльный с запиской от Мариэлы. Почему-то его услуги понадобились в госпитале. Работу по нейтрализации негополя с него тоже никто не снимал.
Рассудив, что в госпитале ждет неотложнейшая из всех задач, он поспешил туда. Экипаж с Мариэлой подъехал к дверям одновременно с магистром (тот прибыл верхом).
Маг жизни не была настроена на долгие предисловия:
– Тифор, насколько я помню, вам читали основы магии смерти?
– Конечно. Это обязательная часть магистерских спецкурсов.
– У нас тут возникла угроза эпидемии. Обеззараживать воду вас учили?
– Стандартная операция. В чем вода?
– деловито спросил универсал.
– В здешних бочках.
– Если ничем другим не заниматься, то берусь обработать, скажем, восемь бочек в день. Примерно. А если нужно больше, тогда дайте хорошие кристаллы.
– Вам какие нужны?
Рыжий не задумался ни на секунду:
– Лучше всего специализированные. На магию смерти и на магию воды.
– ?
– Ну да, потоки смерти плохо проникают сквозь воду. Ее приходится перемешивать в бочках. Кстати, хороший универсальный тоже сгодится. Но на магию смерти нужно нечто поболее, чем на воду. Мне ведь придется еще гасить потоки.
– Насчет кристаллов постараюсь договориться. Но это завтра. А обработать воду нужно прямо сейчас
– Срочное дело, выходит?
– Как понимаю, очень даже.
– Вы меня только сведите с нужным человеком.
Мариэла без долгих раздумий велела позвать к себе доктора фон Каде. Тот выслушал, покивал и осведомился:
– Тифор Ахмедович, что вам нужно, чтобы начать работу?
– Сами бочки с водой и что-то, чем сделать на них надпись. Желательно, чтобы потом ее можно было стереть.
– Мелок подойдет?
– А что это?
Через четверть часа дело пошло. Рыжий глядел на поверхность воды, чуть двигал пальцами, отчего посторонним наблюдателям (почему-то таковые сразу же отыскались) казалось, что содержимое бочки кипит, хотя пара никто не видел. После этого магистр выжидал, рисовал мелом кружок на боковине бочки и со словами: 'из этой можно пить' переходил к следующей.