Длинные тени

— Понятно, — протянул Фри-Фри. Хотя, если честно, ничего не понял.

— Вам понравится, — прошелестела девушка. Голос ее был странным, тихим и шуршащим, как шорох осенних листьев. Это одновременно интриговало и настораживало.

Виг, тем временем, шел к цели своих поисков. Доковыляв до середины залы, он стукнул посохом и заорал:

— Эй!!!

Лютни удивленно примолкли.

— Растудыть твою малину, кто из вас знает, где хранится Книга [31] ?

31

Согласно традициям, принятым в Кавладоре и других королевствах — в каждом городе, замке или большом поселке ведутся записи о рождении, бракосочетаниях, разводах и смерти жителей. Другими словами — местный аналог записи актов гражданского состояния.

После недолгого замешательства из рядов «самородков» вылетело чудо в лентах, отвесило Вигу фигурный поклон, поправило напомаженные кудри и спросило кокетливым фальцетом, желает ли уважаемый гость почитать сонеты принца Офелина или воспоминания леди Гамгулины? Или, быть может, сиятельного господина интересует шедевры раннего творчества ее высочества принцессы Пруденсии, ныне — королевы ллойярдско-дацкой?

— Не мельтеши, чучело, — пригрозил Виг. — Тащи сюда Книгу, в которой вы прибыль-убыль населения записываете. И быстро, быстро! Я хочу знать, куда спрятались потомки Ванессы и вашего местного шута.

— Никуда они не прятались, — послышалось из разных углов. — Туточки мы…

По мере того, как новая информация обустраивалась в фриоларовых мозгах, глаза господина алхимика становились всё больше и больше. Только сейчас до него дошло, на кого похожа добрая треть присутствующих — кому-то достался скромный Вигов рост, кому-то — тщедушное телосложение, у кого-то была почти такая же длинная, до середины груди, бородёнка. Особо стойким признаком, прочно обосновавшимся в геноме обитателей острова Дац, были голубые глаза — у волшебника живые, нахальные и хитрые; у большинства его потомков грустные и подслеповатые.

И вся эта мутная, приправленная возрастом, сыростью, разочарованием в жизни, родственная водица с тревогой и ожиданием уставилась на внезапно объявившегося мага.

Смутившись, что ему приходится быть свидетелем трогательной сцены воссоединения семьи, Фриолар отвернулся в сторону. И уставился на огромный парадный портрет, изображающий принцессу Пруденсию в годы, когда она занималась ранним творчеством — то есть в юности, до того, как она вышла замуж за короля Тотсмита.

С полотна, над которым уже успели потрудиться сырость и мышки, на алхимика глядела невысокая, тонкая в кости девушка с огромными голубыми очами. Однако…

— Так-с, — подчеркивая шаги ударами посоха, Виг прошелся по зале, оглядывая потомков. — И кто из вас попал в беду? Предупреждаю сразу — на масштабные чудеса не рассчитывайте, помогать я вам намерен исключительно отеческим советом. Ну, кто первый?

Первым к волшебнику рискнуло подойти то самое чудо, камзол которого совершенно терялся под волнами декоративных элементов. Виг сморщился, будто учуял ташуна-трупоеда:

— Тебе я при всем старании помочь не смогу. Еще нуждающиеся есть?

В углах заволновались. Тревожно тренькнули лютни. Чудо посоветовалось с роднёй и осмелилось на вопрос:

— Почтенный мэтр, дозволено ли нам будет спросить у вас, почему вы желаете оказать нам помощь? По виду мы догадываемся, что вы — могущественный чародей. Неужели вы хотите потребовать за свои услуги что-то… — тут голос чуда еле заметно дрогнул. — Что-то совершенно недостойное?

— Э, нет, — строго погрозил Виг. — И думать забудь! Родственник я ейный… в смысле, Ванессы. Какую ж она стаю здесь, на Даце, развела. Нет, чтобы мозгами подумать о том, к каким монструозным последствиям приведет активное размножение в замкнутом ареале! — чуть тише пробормотал волшебник, возвращаясь к разглядыванию потомков. — Я считал, хоть одна дочь в меня пошла — нет, обе, оказывается, в маменьку удались! Знал бы я, как оно сложится, ни в жизнь бы на некромантке не женился!

— А? — переспросило чудо.

— Не о тебе речь, убогий. Давай, говори, что тут у вас стряслось, из-за чего у меня сигнальный артефакт заработал. И быстро — мне до ночи надо в Башню вернуться, у меня грифон не кормлен, не выгулян…

Мажордом, который до поры до времени стоял тихо, вдруг встрепенулся, как полковая лошадь при звуке горна, и выскочил вперед:

— Мэтр, рассудите нас!

— Давай, сынок. Кайся, — Виг наколдовал себе стул, уселся и приготовился работать главой семейства. Обращение «сынок», скорее всего, расценивалось волшебником как дополнительное благодеяние — уж на что Фриолар был пристрастным, но ему тоже показалось, что потомок выглядит старше своего пра-сколько-то-дедушки лет на двадцать.

— У нас тут возник спор. Как вы, должно быть, слышали, остров Дац славится традициями хорового пения.

— Не слышал, — скривился Виг. — А что, ваши летучие мышки петь научились?

— Нет, поют они, — мажордом указал на что-то, находящееся на возвышении в конце зала. По идее, там должен был располагаться стол властителей острова, когда те присутствовали и изволили трапезничать, но сейчас там были только щиты с гербами и паутина. Фриолар скептически поджал губы: сейчас Виг заведёт лекцию о том, чем дышат паукообразные и почему из них никогда не выйдет звёзд Талеринской Оперы.

Однако, обошлось. Виг посмотрел на возвышение, скривился, но спорить не стал.

— И чего?

— Мы хотим выбрать четырех музыкантов, чтоб дополнить звучание голосов перебором струн. Не могли бы вы, ваше магичество, оценить таланты здесь присутствующих господ?

— Валяйте, — милостиво дозволил Виг. — Эй, алхимия! Хватит столб изображать, раздобудь мне что-нибудь выпить!

— Он такой забавный, — прошелестел осенний голос.

— Вынужден согласиться: созерцание патологии затягивает, — вежливо ответил Фриолар. — Вы подскажете ли, сударыня, где мне найти…

— Идемте, — девушка порывисто схватила алхимика за руку. — Я познакомлю вас с самыми потаенными секретами замка!

Завороженный шорохом листопада Фриолар вяло сопротивлялся: нет-нет, сударыня, вы меня не так поняли, я хотел всего лишь спросить! Пребывающих в относительно здравии прапраправнуков госпожи Ванессы мы только что видели, а нет ли на острове какого-нибудь другого представителя той же генетической линии, но находящегося в опасности? Незнакомка рассмеялась — сухие листья подхватил озорник-ветерок — и зашептала о том, что опасность дело наживное, была бы жизнь, а чему ее оборвать — всегда найдется… Она была красива, Фриолар это понял, только потом, когда они оказались в темной галерее, где тусклый унылый фонарь прятался в гуще раскормленных, жадных теней. Она была таинственна и загадочна, заставляя молодого человека мучиться догадками — кто же она? У служанок не бывает таких нежных, прохладных рук, тонкой талии и платьев из багряного шелка; у здешних господ, если верить парадным портретам, в породе не встречается длинных темных волос, острого, самую чуточку хищного профиля, огромных глаз, на дне которых смеются красные огоньки…

Крайне маловероятно, — подумал Фриолар, позволяя незнакомке увести его в самый темный уголок галереи, — просто-таки статистически не значимо, чтобы у блеклой зануды Пруденсии была родственница с таким талантом к поцелуям. Ах, как же она целуется! Мягкость, нежность, страсть…

Блаженство, в которое, как в омут, погрузился алхимик, вдруг взорвалось, да так, что из глаз полетели искры.

— За что?! — закричал Фриолар, пытаясь увернуться от второго удара посоха. Мэтр Виг был возмущен и рассержен: