Длинные тени

— Брульянты мелкие, — пренебрежительно фыркнула Луса, оценивая содержимое шкатулки для украшений. — Куда, интересно знать, она свои зелененькие камушки положила? Мне бы они пошли… Эй, а это что?

Из нижнего ящика комода женщина извлекла большой, потертый фолиант, черная обложка и бронзовая застежка которого были покрыты непонятными символами и странными рисунками.

— Книжка, — доходчиво объяснила Любомарта. — У мамки такая же была, только другая.

— Ты меня за дуру-то не считай, — обиделась Луса. — Я, между прочим, грамотная… почти… знаю, что книжечки разные бывают. Эта — большая, черная… Что тут написано, интересно знать?

— Сы… соб-сыт-вен-носы… сть… Он… Он-да-ри… из ды… да… Ну, чья-то собственность, — догадалась Любомарта. — У меня кузен алхимиком был, он так же, на первой странице имя свое ставил, чтоб книжку всякие там не спокрали. И энтот Ондари, значит, тоже из таковских был.

— А Костяндре она зачем? Не алхимик ведь, чтоб книжки читать. И даже не похожа нисколько, — пробормотала Луса.

Обе женщины принялись изучать фолиант, силясь отгадать, зачем он понадобился донне де Неро. По счастью, в книге был не только текст, но и множество картинок, порой весьма пикантных — например, изображение обнаженного мужчины, к сожалению, совершенно испорченное малопонятными стрелочками, кружочками и накарябанными скорописью объяснениями. Через пару страниц нашлось похожее изображение женщины; а потом — тоже женщины, но эльфийки. Только Луса захотела поизучать, чем, значит, эльфийки энти мужиков привлекают, чего у них в телосложении не такое, как у обычных женщинов, как Любомарта выхватила фолиант у нее из рук и закричала:

— Да она ж ведьма! Вот, смотри: видишь, тут травы всякие нарисованы?

— А вот тут — зубы чьи-то. И кости… Ой, а это что за штучка? У кого ж такая вырасти могла?

— Говорю же — у моей мамки похожая книга была! Ведьминская, взаправдашняя! Там тоже весь этот… как его… генбарий перечислен! Только трава другая… Ну и ничего, значит, Костяндра наша — другая ведьма…

— Чернокнижница, — уверенно припечатала Луса, наконец-то обобщая свои давние подозрения. — Я так и знала — эта стерва черной магией балуется! Вон, и в вещах у нее — порошки, травки всякие… — в подтверждение своих слов Луса указала на целый склад разнообразных пузырьков, коробочек и прочих приспособлений, равно годившихся и для озабоченной собственной внешностью красотки, и для практикующего мага. — Ну, попадется она мне!.. Ух, я ей и выскажу…

— И что ты ей скажешь? — Любомарта уперла в крутой бок могучую ручку. — А она тебе в ответ, что это ты ей мерзкую книжицу подбросила, опорочить честное имя пыталась… Еще и волосья повыдергивает…

У самой Любомарты коса была тощая, плохонькая, но прекрасно замаскированная шикарным соломенно-блондинистым шиньоном. Луса с некоторой опаской проверила, а не упал ли платок с головы платок — обещанная угроза испугала ее гораздо больше, чем прочие возражения.

— Ничего, — не слишком уверенно пообещала Луса. — Я ее выведу на чистую воду.

Женщина обвела взглядом небольшую комнатку, посмотрела на ширму, на сундуки, снова на ширму… И объявила более уверенно:

— Я даже знаю, как! Точно выведу, вот тебе мое честное воровское слово!

Приблизительно в этот момент повар господина Раддо, немного позеленевший, но сознающий свой долг перед работодателем и дюжиной прочих обитателей дома, рискнул приоткрыть крышку кастрюли, оставленной госпожой Лусой. Пахло, что удивительно, не так уж и кошмарно. По крайней мере, лучше, чем…э-э… давайте сделаем комплимент госпоже Фломмер, и назовем покойное блюдо «жаркое».

А вторая что приготовила, да смилуются над нами боги?

Варево в закопченной кастрюле было темно, как душа грешника. Наверху плавало что-то зубчатое (кажется, долька чеснока). Собрав всё профессиональное мужество в кулак, повар отважился зачерпнуть жидкость.

Что-то булькнуло. Суп оказался тягучим и весьма норовистым — по крайней мере, ложку он отпускал неохотно, только повинуясь грубой силе. После второго помешивания из кулинарных глубин поднялась гуща (елено-свекольная, может быть, с добавлением картофеля) и довольные жизнью потемневшие куриные ноги.

Спустя минуту всплыла рыбья голова и уставилась на повара мутно-белым глазом.

Повару резко поплохело. Настолько, что пришлось бежать к ближайшей знахарке, а господам наемникам заказывать обед в ближайшей таверне.

Переживая крайне унизительную процедуру очистки желудка от посторонних примесей, несчастный шептал многочисленные проклятия в адрес двух отравительниц. Больше всего повар сожалел о том, что не силен в демонологии — вызвать бы какого-нибудь огненно-лавового душежора, чтоб забрал этих стерв к себе.

Но жизнь ведь штука подлая, наши мечты редко сбываются…

XI

Королевство Ллойярд, Уинс-таун

За двадцать лет службы в Министерстве Спокойствия инспектор Клеорн повидал самых разных мертвецов. Ему попадались трупы с проломленными черепами, с огнестрельными ранениями, тела жертв разгулявшегося огня и полдюжины весьма отвратительных утопленников. Последние месяцы, с тех пор, как Клеорн взялся за раскрытие дела Убийцы со Стилетом, он значительно расширил свои знания о том, как могут выглядеть люди (а также кентавры, гномы и тролли), если на них использовать что-нибудь остренькое — всякие там мечи, сабли, секиры, топоры, алебарды и кинжалы всех сортов.

Летом, во время путешествия в Пустыню, Клеорн свел знакомство с ллойярдскими некромантами, и неохотно признал, что их изделия— аккуратные, косточка к косточке, скелеты или даже устрашающие энбу в бронзовых доспехах, — могут быть весьма полезны. Допустим, если приходится спасать живых существ из объятий песчаной бури, или, предположим, растаскивать горные завалы, или еще для какой грязной работы.

Но то, что он увидел в столице Ллойярда…

Всё было чинно, благородно и естественно. Скелеты резво носились по улицам, звонко цокая костями по мощеной мостовой; зеленовато-бурые зомби уныло подметали тротуары, подталкивали, буде возникнет необходимость, застрявшие в лужах повозки, и ворчали уныло-неразборчивое: «ходють тут всякие, работать мешають…» У солидных, окованных бронзой дверей гномьего банка «Жуки и сыновья» возвышались два энбу; такая же охрана сопровождала некоего аристократа, лихо проскакавшего по столице — мертвяки-здоровяки бежали за резвой лошадью, аристократ радовался, а вот лошадка, похоже, была перепугана насмерть. В гостинице, где остановились кавладорские сыщики, Клеорн имел честь познакомиться с миссис Оушен.

Ее история, весьма типичная для Ллойярда, вызвала у инспектора некоторую оторопь и душевное волнение; а мэтр Лео, бедняга, перепугался так, что зарекся выходить из гостиничного номера в темное время суток. Как будто это могло спасти от визита почтенной леди! К тому же, узнав о том, что господин Клеорн является сыщиком, миссис Оушен обрадовалась и явилась сама, без приглашения. Осторожно постучала, просочилась сквозь дверь, и, зависнув над креслом, принялась объяснять, в чем, собственно дело. Понимаете, полсотни лет назад она вышла замуж, и в день свадьбы торжественно поклялись пройти по жизни вместе, рука об руку, и быть похороненными в одной могиле. Понимаете, они с мужем были бесконечно счастливы, но, увы, счастье продолжалось недолго. Двадцать лет назад господин Оушен отправился в дальнее плавание к Риттландским островам, и с тех пор никак не вернется. Не согласился бы господин сыщик съездить на остров Тирба, узнать, что ж так задержало господина Оушена? Его супруга поставила себе целью дождаться возвращения мужа, без него ей как-то боязно лежать одной, в холодном мрачном склепе… Может, все-таки..?