Для каждой кастрюли найдется своя крышка

«А если и писать, то что? И как? Секс был охренительным, и ты тоже хорош, Учиха. Целых пять раз за ночь, да ты произошел все мои ожидания. Но вместе мы быть не можем, поэтому всех благ. Идиотка! Разве такое пишут на прощанье?» - начинала злиться на саму себя Сакура. В голове невольно всплывали воспоминания их совместной ночи. Эта долгожданная близость, громкие стоны, вспотевшие, обнаженные тела. Все это мешало сосредоточиться на письме. Красавица уже не раз отметила про себя, что ей бы хотелось повторить еще раз. Или может даже несколько раз. Такое чувство было в новинку, поэтому пугало и отталкивало еще больше. Надо было быстрее что-то писать. Вот теперь Сакура точно готова. Уверенно взяв в руки карандаш и приложив листочек к тумбочке, она начала излагать свои мысли на бумаге, решив доверить белому листку свои самые сокровенные чувства.

«Знаю, ты опять подумаешь, что я слабачка, трусиха, тряпка. Так ты меня всегда называл, когда мне было плохо. Это я сейчас понимать стала, что таким образом ты пытался меня поддержать. Пусть и очень странным способом. Но я по-другому не могу. Не стану обманывать тебя. Ты мне дорог, но по-своему. У меня совершенно иные чувства, нежели у тебя. У тебя они куда сильнее, и искреннее – я видела это в твоих глазах. Я не могу понять себя, что я по-настоящему чувствую к тебе. Но я бегу не только поэтому. Главная причина в том, что я не достойна тебя. Ты хороший парень, Саске. Красивый, умный, добрый. Идеальный. Такому, как ты, нужна девушка лучше и порядочнее, чем я. А у меня всегда была испорченная репутация, и сама я тоже испорчена, да еще и мой взбалмошный характер. Не для тебя все это. Я не достойна такого как ты. Ты прав, я тряпка. Слабая, никчемная тряпка, которая впервые в жизни боится полюбить. Прощай, Саске, надеюсь, что ты поймешь меня и в будущем простишь», - с тяжелым вздохом Сакура закончила писать. Перечитав несколько раз содержание прощальной записки и убедившись, что ей нравится текст, решила оставить все как есть.

Положив листок на тумбочку, девушка подошла к кровати и взглянула на молодого человека. Тот крепко спал, сопел и ворочался. Такой завораживающе красивый, милый и одновременно сексуальный. Одеяло прикрывало лишь только его нижнюю часть тела, а так брюнет спал почти голым, открывая вид на свой соблазнительный торс, широкие плечи и мощную спину. Такое зрелище не могло не возбуждать, а тем более зная, что под одеялом находится не маленькое достоинство парня. Сакура помотала головой в разные стороны, отгоняя совсем ненужные пошлые мысли, и ладонями хлопнула себя по щекам. Перестав думать о ерунде, набравшись смелости, Харуно подошла и наклонилась к молодому человеку. Рассматривая его идеальные черты лица, она коснулась рукой густых черных волос, провела ладонью по щеке, а затем аккуратно поцеловала в губы.

— Прощай, мой спящий принц, - прошептала Сакура, нежно улыбнувшись и не обернувшись больше на него, встала и ушла. Не стоит больше там задерживаться, любоваться им, мучиться от возбуждения, думать, что не сможешь жить без него и этой маленькой, уютной квартиры. Пришла пора прощаться, уйти раз и навсегда. Дать Саске возможность жить лучше, с какой-нибудь другой девушкой, не мучить его, отпустить. Так будет проще для них двоих.

Услышав сквозь сон скрип двери, Саске открыл глаза. Первое, что он увидел, это разбросанные по комнате его вещи, смятую постель, и почувствовал странный запах в комнате.

«Фу… Жуть. Надо бы ее проветрить», - первое, что пришло в голову парня после секса. Дальше он почувствовал, что спит совершенно обнаженный, и это подтвердилось, стоило только приподнять одеяло.

«Да ну нафиг! Мне это не приснилось? Я на самом деле переспал с этой стервой. Серьезно? Я лишился девственности?» - офигел Учиха. Парень вспоминал все до последней детали: он настолько себя не контролировал, настолько расслабился, что пустился во все тяжкие. Кричал во весь голос имя этой девчонки, лапал ее, где попало, вытворял бог знает что, а она еще предлагала всякие разные позы. Но самое страшное – ему вспомнилось робкое признание в любви.

– Охренеть. Харуно, надеюсь ты помнишь, то, что я говорил тебе ночью? Потому что больше повторять не буду. Я понятно объясняю? Харуно?
– позвал девицу Саске, но ответа не последовала. А после так вообще увидел вместо нее пустое место на кровати.

– Не понял? Харуно, ты в душе что ли или завтракаешь?

– громче спросил Саске. Ответа, разумеется, не последовало. Стояла противная тишина, давящая на мозг.

– Что за черт?- постепенно охреневал Учиха, рассматривая комнату и замечая на тумбочке записку.

«Все ясно. Сбежала, чертовка, струсила, а твою никчемную записку я даже читать не собираюсь. Когда ты уходила, не думала же, что я побегу за тобой, словно преданный собачонка», - разозлившись, подумал Саске. Он совсем не собирался за ней бежать, останавливать ее, уговаривать не бросать его. Пусть, что хочет, то и делает. Решила уйти, значит так ей будет лучше. И плевать на него. Он тоже все со временем забудет, а если даже в будущем вспомнит, только посмеется над тем, каким был наивный дураком.

Саске так и не стал нечего предпринимать. А зачем? Если смысла нет. Она ушла, бросила его, как и других. Сам знал, что так будет, но все равно упрямо пошел до конца. И вот каков конец – Учиха Саске чувствует впервые себя последним неудачником и злится на то, что не может возненавидеть эту дрянь. Самое глупое, он не жалеет об этом совсем. Не перестает думать о том, что прошедшая ночь была самым потрясающим событием в его жизни. Парень повернул голову на соседнюю половину кровати. Пустая, как и ожидалось, здесь больше не лежит красивая, дурная розоволосая бестия. Ушла, нагло забрав с собой его сердце. Все еще витал ее запах, странно смешанный с запахом спермы. Раздражало до бешенства. Не выдержав и схватив подушку Сакуры, Саске стал руками ее колотить, выплескивая всю свою злость и обиду.

– Не думай Харуно, что я побегу за тобой. Не думай, что буду страдать из-за тебя. Ни одна девка не достойна моих страданий и ты в том числе, - кричал Учиха не своим голосом, что есть силы избивая несчастную подушку, представляя на ее месте Сакуру.

– Дрянь, какая же ты дрянь. Как меня угораздило влюбиться именно в тебя? Ну и вали на все четыре стороны. Мне не нужна такая, не нужна, - в конце концов разорвав подушку, Саске упал на кровать, тяжело дыша и рыча от злости. А вокруг него были белые перья из подушки.

– Никогда не прощу, даже если ты у меня в ногах валяться будешь. Никогда! И никого к себе близко не подпущу. Пошли вы все нахуй!
– злость разбушевалась в его юном теле, постепенно добираясь до влюбленного сердца. Саске понимал, что ведет себя сейчас глупо, как маленький, обиженный ребенок. Но это лучше, чем плакаться перед кем-то, и чтобы кто-то знал о твоих слабостях. Даже перед лучшим другом стыдно было бы так убиваться и видеть его жалостливый взгляд. А так ты находишься в своей квартире совершенно один. Мало того, что любимая девушка ушла, так и любимый братишка его бросил. Можно было спокойно выплескивать свои эмоции наружу, пока никто не видит этот позор. Даже материться можно, ведь никто не слышит, и громить хоть всю комнату, пока не полегчает. Так Саске и сделал. Бушевал, словно ураган, показывая весь свой спектр отрицательных эмоции. Когда же энергия закончилась и сонливость дала о себе знать, Учиха свалился на кровать, сжимая до боли одеяло и чувствуя не выветрившийся запах Сакуры.

Вскоре Сакура была дома. Всего несколько кварталов надо было ей преодолеть. Ерунда, по сравнению с тем, что творилась у нее в душе. Девушка шла до дома пешком, успела надышаться свежим воздухом, успокоить свои нервы, но страх так и не исчез. Было очень страшно. Свои же непонятные чувства пугали, реакция на признание тоже не добавляла радости. Безумный страх охватил ее сердце. Никогда еще Харуно не ощущала себя такой трусихой. Удивительно, что, когда Узумаки признавался ей в любви, она вообще ничего не почувствовала. А стоило признаться Учиха, как она сразу же струсила. Странно и непонятно. Одним словом - бред какой-то. Такое состояние безумно бесило Сакуру. Она надеялась хотя бы дома успокоиться, расслабиться, но ее планам не суждено было сбыться. Открыв дом своим ключом и зайдя в него, школьница посмотрела по сторонам. Было тихо, темно.