Для тебя я ведьма

— И всё же у него талант, дар от самого Великого Брата. Торе способен изменить этот мир, но он предпочёл оставить мечты.

— Девочка, — Марта уселась напротив меня и с прищуром заглянула в глаза, — что ты знаешь о Сальваторе?

— Не так уж много, но мне начало казаться, что этого достаточно, — в воздухе замерли ароматы тёплого молока и моих сомнений.

— Синьоры Макиавелли никак не хотели понять, что душат дитя родительской любовью, — в чёрных глазах кормилицы мелькнули искры воспоминаний. — Ребёнку было всего пять, а они уже нашли для него партию с идеальной родословной и даже подписали документы с родителями девочки, чтобы уж наверняка… когда придёт время.

— Шутите? Чтобы Торе позволил решать за себя?

— Ты права, милая. Мой мальчик вырос, возмужал и оборвал цепи родительского контроля. Свадьба сорвалась, Макиавелли выплатили огромную неустойку за оскорблённую невесту. Большой вышел скандал. В то время Ферро и связался с Охотниками.

— А вы? Марта, мне показалось, Тор к вам прислушивается.

Сложно поверить, что синьор командир в те непростые времена плевал на мнение кормилицы. Такая связь между людьми создаётся годами, растет, крепнет, пускает корни в благодатную почву доверия.

— Сначала я выкормила его, потом нянчила, затем осталась экономкой в их доме, — синьора печально улыбнулась, глядя сквозь меня, словно где-то там оживало прошлое. — Я любила мальчика, словно родное дитя, но мне не удалось оградить его от беды… Что-то я разболталась, — опомнилась Марта и потянулась к полотенцу, чтобы снять котелок с огня.

— Нет-нет, прошу, мне необходимо узнать, что было после смерти синьоры Макиавелли, — умоляюще посмотрела на женщину.

— Спроси у Сальваторе, девочка, — она поставила на стол кружку с молоком, миску с мёдом, ласково провела тёплой ладонью по моей щеке и вышла из кухни.

Снова тайна Тора ускользнула от меня. Кокетливо дёрнула хвостиком и вместе с черноглазой кормилицей исчезла за порогом кухни. Хотя, чего теперь переживать? Мне предстояло провести с синьором Сальваторе множество дней и ночей в замке Мариам, времени, чтобы сунуть любопытный нос в секреты командира предостаточно. Здесь будет сложно отвлечься друг от друга, даже если очень постараться…

Попивая сладкое молоко из глиняной кружки, я задумчиво смотрела в окно. Звёзды перемигивались сегодня особенно загадочно. Блестящие точки прикрывались облаками, чтобы пошушукаться, а потом снова с довольным видом появиться на чёрном полотне ночи. Вот ведь нахалки, даже они пытались не выдать свои секреты.

— О, Великий Брат, услышь мои молитвы, — зашептала, обращаясь к небесам. — Я не имею права просить у тебя, но лишь ты способен помочь. Подари нам с Торе всего одну путеводную звёздочку. Не оставляй нас, прошу…

Крупные слёзы покатились по щекам. Ревела, запивая плач молоком. Напиток вдруг показался горьким, жгучим, будто мне в кружку добавили горсть перца, а не пару ложек мёда. Могла сколько угодно стараться не обидеть любимого командира, убеждая себя в необходимости остаться в Мариам, и даже смириться с вынужденным заточением, но душа рвалась на волю. Туда, где Ловчие осушат реки безумия, где мы с синьором Сальваторе совершим что-то действительно важное и сможем провести старость в пригороде Польнео, выращивая розы, потому что любовь не умирает. Великий Брат молчал, Бога не тронули женские слёзы. Наверное, таких рыдающих синьорин у него набирается в день по несколько тысяч, на всех божественных рук не хватит.

— Амэ, моя милая Амэ, — голос Тора за спиной и я вздрогнула. Он произнёс моё имя так нежно, словно никакой ссоры не было.

Командир стоял в дверях кухни в одних белоснежных панталонах, сверкая задорным взглядом. Вытерла слёзы, поставила кружку на стол и уставилась на синьора Сальваторе, желая понять, какая муха укусила кучерявого пухляка. Что заставило его забыть об обидах и появиться в кухне в одном нижнем белье, с блестящими озёрами синих глаз?

— Ты плакала? — он задал вопрос отрешённо. На самом деле его, как и Великого Брата, влага на моих глазах интересовала мало.

— Ерунда, — махнула рукой, — всё прошло… — Тор, ты в порядке? — вёрткий червячок недоброго предчувствия щекотал душу.

— Да! Нет! — он заметался по кухне. — Тут была метла. Ты видела здесь метлу, куколка?

Ещё как видела! Она стояла в дальнем углу, укрытая вечерней тенью, и, слава Великому Брату, Торе её не заметил. Не понимала, что происходит, но была совершенно уверена – метёлку кучерявому давать нельзя.

— Милый, зачем тебе метла на ночь глядя? Давай немного посидим у воды, выпьем молока с мёдом. Ты измотан плохими новостями.

— Амэ, я отлично себя чувствую, и представь себе, совершенно не злюсь. То есть я злился, но сейчас это не важно.

— А что важно? — подозрения неладного сменились крепкой уверенностью.

— Безумно хочу летать! Это невообразимо, но я чувствую — всё получится!

Взбрело человеку в голову поздним вечером полетать на метле — что здесь такого? Учитывая, что желание проснулось у командира Ловчих безумия, у мужчины, в конце концов — «обычное дело». Заявись сюда синьорина Эспозито с подобной идеей, я бы удивилась чуть меньше — всё же женщина, могла отхватить кусок ведьмовской фантазии, но синьор Сальваторе… О, Сильван! Мало ли, что могло стрястись с душевным равновесием Торе из-за криво исполненного заклятья Эммы. Самый лучший лекарь великих земель Ханерды — синьор Ландольфи – не смог до конца разобраться с возможными последствиями ошибки этой дуры.

Пока холодные капли догадок сползали по моей спине, командир отыскал метлу и победоносно вознёс её над кучерявой головой. Его глаза светились неподдельным азартом, тело разбирала дрожь предвкушения, а на лбу проступила испарина. Со знанием дела, словно заправская ведьма, Тор распахнул окно, впустив в кухню свежий влажный воздух, стянул панталоны и совершенно голый оседлал метёлку. Пикнуть не успела — новоиспечённый покоритель небес махнул с подоконника на улицу. Бросилась к открытым створкам и забыла, как дышать. Я ожидала увидеть командира барахтающимся в озере, а увидела его, рассекающим над тёмной гладью воды, верхом на метле. Нагой, счастливый, выкрикивающий что-то зажигательное Тор кружил в витиеватом полете, сверкая голой попой. Грешным делом подумала, что сплю. Потёрла кулаком глаза, больно ущипнула себя за локоть и с сожалением отметила — не сон.

«Торе, милый, что происходит?» — стучалась в мысли командира, но наша связь ослабла, он меня не слышал. Радостные крики любимого запросто могли поднять всех обитателей замка на ноги. Больше остального меня пугала перспектива объяснять Марте или Мими, какого фавна синьор Сальваторе летает на метёлке, словно он не командир Ловцов безумия, а самая настоящая дочь бездны.

— Куколка! Я леч-у-у-у! У-у-у… — одуревшим голосом вопил Торе.

— Святейшие печати! — неподдельное удивление Ромео отлично сочеталось с моей паникой. Лекарь встал рядом, наблюдая за полётом друга. — Амэ, ты тоже это видишь?

— Чтобы мне на месте провалиться, Ром — вижу. Синьор Тор Сальваторе, немедленно вернись в замок! — даже ногой топнула для убедительности, но куда там… Торе и не думал заканчивать, он вытворял на метле такое, что не каждая опытная сестра сумеет.

— С каждым часом всё интереснее и интереснее, — выдохнул Ромео. — Схожу за саквояжем, а ты придумай, как спустить нашу цыпочку.

Легко сказать — «придумай»… Оборвать безудержное веселье командира Ловчих можно заклинанием, но я боялась, что сил не хватит. Физически ощущала, как магия уверенным ручейком убегала из моего тела.