Для тебя я ведьма

— Амэно Гвидиче, — тон командира стал обжигающе-ледяным, — у меня куча работы, а тебе стоит отправиться домой.

Ответить я не успела, Сальваторе исчез за углом серого здания, а через пару минут оттуда же выехала инквизиторская карета, запряжённая чёрной лошадью. Мне полагалось занять место пассажира и не роптать: синие глаза Торе потемнели, а это означало, что торжество моей строгости закончено.

— Когда тебя ждать? — готовясь забраться в карету, я очень старалась не дрожать от холода.

— Сегодня вечером мы будем вместе, — Торе прижался своим лбом к моему и закрыл глаза, — обещаю, куколка. Тебя ждёт свидание и лучшая ночь в жизни. Веришь мне?

— Ай, Торе… — прошептала и коснулась его губ поцелуем. — Конечно, верю.

Экипаж неспешно плыл по улице, а я смотрела в окошко, поставив ноги на сундук с углями. Оказавшись в тепле, наконец, разглядела изменения, что произошли в Илиси.

Хищный Охотничий оскал пропал, улицы улыбались новыми вывесками, флюгеры на крышах домов кокетливо вертелись под звуки зимнего ветра, а ковёр из снега придавал городскому пейзажу оттенок чистоты. Всё это работа Тора Сальваторе — в моей груди нахохлилась гордость за командира.

Глава 20

Съёмный дом встретил меня неживой тишиной, и я почувствовала себя по-настоящему одиноко. Не будет теперь милой болтовни с нашей карманной фурией и забавных сценок с Мими и Ромео в главных ролях. Кто бы мог подумать, но я уже скучала по синьорине Эспозито.

Поднявшись на второй этаж, добрела до своей комнаты и с удовольствием растянулась на кровати. Всё же организм ещё слаб, и прогулка по холоду меня утомила, а в карете разморило. Размышляя о Мими, я очень сожалела, что у них не сложилось с синьором Ландольфи. Вот ведь упрямый! Влюбился в какую-нибудь дурочку и упустил роскошную женщину. Эспозито — не подарок, зато целеустремлённая и сильная. Да таких, как наша фарфоровая куколка, поискать надо!

Устраиваясь на кровати, чтобы немного вздремнуть, я сунула руку под перину и забыла про усталость — пальцы нащупали толстый бумажный конверт. Тайны синьора Пеллегрино… Спрятала компромат на Охотника под матрас и забыла, а ведь Мими настаивала, чтобы я прочла. Ворошить прошлое не хотелось. Наши дороги с Пелле разошлись, и я очень надеялась — навсегда, но обещание, данное наблюдательнице, теребило совесть. Я настроилась распечатать конверт и погрузиться с головой в чтение скучных инквизиторских документов, но дверь моей комнаты с грохотом распахнулась. Сжимая в руках букет роз, на пороге застыл синьор Ландольфи. Лекарь не счёл нужным постучать, а его выражение лица откровенно намекало на яростное возмущение.

— Ты… чего? — выдохнула застрявший в груди испуг.

— Я?! — сделал несколько шагов вперёд и замер. — Я с ног сбился в поисках сбежавшей пациентки! — кричал лекарь.

— Какой пациентки? — пошевелиться боялась — наш сдержанный, местами чопорный синьор Ландольфи напоминал разъяренного льва.

— Гвидиче! — швырнул букет на кровать. — Я вышел из больницы за цветами, а когда вернулся, обнаружил на твоей больничной койке старушку. Для своих лет синьора выглядит восхитительно, но на девчонку всё равно не тянет.

— Ром, — я хрюкнула, пытаясь сдержать смех, — прости, не подумала. Мими сказала, что ты занят настойкой Ши.

— Она тебе ещё не то скажет, — он, наконец, выдохнул и уселся в кресло рядом с кроватью. — Поменьше слушай эту вертихвостку.

— Мими уехала в Польнео, — поспешила спрятать конверт.

— Попутного ветра ей в спину, — бессовестно заявил Ромео и сощурился, глядя, как я запихиваю свёрток в один из своих саквояжей. — Что это у тебя?

— Ничего, — защёлкнула замок сумки. — Это личное. А букет для меня? — потянулась к бордовым розам, надеясь переключить внимание Рома.

— Для тебя, — лёгкая улыбка и довольная искорка в карих глазах лекаря сняли остаток напряжения. — Видел, что ты идёшь на поправку, и хотел порадовать, когда очнёшься.

— Очень красивые, — сунула нос в ароматный букет, — и запах потрясающий. Спасибо, — судя по довольному лицу синьора Ландольфи, мой комплимент удался. — Ну, рассказывай, — плюхнулась на кровать, — что там с настойкой Ши? Тебе удалось довести её до ума?

— Удалось, — Ромео нахмурился. — Амэ, то, что произошло в ночь карнавала… Я виноват, — поджал губы. — Ты выпила настойку, а Сальваторе воспользовался магией, и сила бездны попыталась вернуться, но твой организм не справился.

— Перестань, — протянула ему руку, — ты не мог знать, что Торе придётся колдовать.

— Ты чуть не умерла, — моя ладошка оказалась у губ Ромео, один короткий поцелуй — и новость о том, что я чуть не распрощалась с жизнью, показалась пустяком.

— Теперь-то всё хорошо, — смущённо улыбаясь, вернула себе контроль над конечностью, а заодно и над сердцебиением. — Итак, синьор лекарь, когда я снова стану ведьмой?

— Всё зависит от нашего командира. Как только он изволит явиться домой, можно начинать, — в тоне Рома брякнула нота раздражения.

У нас с Тором на этот вечер запланировано свидание, а после я рассчитывала на продолжение в виде жаркой ночи. Всё так не вовремя…

— Может быть, завтра? — с надеждой посмотрела на синьора Ландольфи.

— В чём дело? — в ответ получила строгий взгляд.

— Мы собирались провести этот вечер с Торе...

— Вы уже виделись?

— Да, встретила его по пути из больницы.

— И? — Ром подскочил на ноги. — Что Сальваторе тебе сказал?

— Ничего особенного, — с удивлением смотрела на распалённого лекаря. — Что-то случилось?

— Много всего, — сложив руки за спину, Ромео направился к окну. — На улице сегодня свежо, — его голос выдавал волнение, — давай, прогуляемся.

***

Слабость после недельного беспамятства и холодная погода не способствовали вдохновению, но движущей силой выступило любопытство, и я почти бодро вышагивала по улице рядом с синьором Ландольфи. Кутаясь в шерстяной палантин, накинутый поверх пальто, старалась не поскользнуться на обледеневших камнях тротуара. Думала, что южная зима — это дождь и слякоть… Зря.

— Куда мы идём? — каблуки сапожек разъехались, и я чуть не шмякнулась, но Ромео успел меня поймать.

— Держись, — лекарь подставил локоть. — Мы посетим место, где рождается умиротворение.

— Ты меня пугаешь, — схватившись за сильную руку синьора Ландольфи, заглянула ему в глаза. — Расскажи, наконец, что произошло?

— Ну… Мы с Сальваторе помиловали Мими, — вздохнул.

— Знаю. Прости, лезу не в своё дело, но я считала, что ты в неё влюблён.

— Моё сердце принадлежит другой женщине, а синьорина Эспозито ещё встретит своё счастье. В конце концов, в Польнео её ждёт место судьи. Я позаботился.