Для убийства нужны двое
Шрифт:
— Было, клянусь! Он сам признался мне в постели. Хотел избавиться от конкурента.
— Свинья!
— Представь, что могло с тобой произойти. — Лицо ее горело, она едва переводила дыхание. — Он заслужил свою смерть, Гюнтер. Это будет не убийство, а воздаяние. Он у нас обоих отнял радость жизни. Украл наши лучшие годы. И мы имеем право убрать его с дороги. Для него это станет незаслуженным благодеянием, иначе всю жизнь ему сидеть за решеткой. Ну так что?
Фойерхан глубоко вздохнул.
— Когда? Где? Как?
— Сегодня вечером. — Глаза ее сияли. — Он всегда ходит на
— Гм… — Фойерхан на минуту задумался. — А дальше?
— Дальше? Я высказалась вполне ясно, не так ли?
— Положим, ты мне рассказала только то, что хочешь. И пояснила, что это в наших общих интересах: Ну и как ты это представляешь с практической стороны?
— В пистолете три патрона. Что еще?
— Много чего. Например, как я выясню, что Томашевский вышел на прогулку? Наружные двери звуконепроницаемые.
— Все очень просто — ты оставишь их открытыми.
— А если он еще раз спустится вниз?
— Зачем ему…
— Ведь он мне дал снотворное. Захочет проверить, принял я его или нет…
— Тогда ты просто прикроешь двери и, когда услышишь его шаги, быстро запрешься.
— Так не пойдет. Я только наделаю шума и потеряю время.
— Тогда… Подожди! Вот: ляг на диван и прикинься мертвым. Ему придется войти, чтобы выяснить, что с тобой. А когда подойдет поближе, ты выстрелишь.
— Нельзя — останутся следы крови.
— Скажешь, что это твоя, — она показала на перевязанную руку.
— Какая группа крови у Томашевского?
— Понятия не имею.
— Ну видишь! Стоит сделать анализ крови…
— Зачем им это?
— Я знаю, что всегда так делают. Слишком рискованно.
— Рискованно!
Ну почему ему ей вечно попадаются такие тряпки? Сузанна с трудом взяла себя в руки. Нельзя его перепугать. Он должен это сделать. Должен быть на ее стороне…
— Можно вытереть кровь, а тряпки… Рядом котел, он топится все лето ради горячей воды.
— Теоретически возможно. Но ты забыла про фактор времени. Ведь мы только предполагаем, что Томи спустится вниз. Точно это неизвестно. И вовсе не известно, когда придет, может, за пять минут до появления полиции!
Сузанне неохотно пришлось признать, что Фойерхан прав. Ей план казался идеальным, о мелочах она просто не думала. Тут в ее голове блеснула мысль, нельзя ли одним ударом убить двух зайцев: Фойерхан устранит Томашевского, а полиция — Фойерхана. Ей совершенно не улыбалось закончить свои дни супругой Фойерхана. Но она никак не могла придумать, как пожертвовать Фойерханом, не навредив при этом своему алиби. Нет, пока что Фойерхан ей нужен.
— Ты прав, — протянула она. — А как ты сам все это представляешь? — Даже лучше, если это будет план не ее, а Фойерхана. Может быть, это все упростит.
— Смотри. — Лицо Фойерхана, несмотря на щетину и грязь, вдруг стало сосредоточенным и суровым. — Мы вместе пойдем наверх. Подвал останется пустым. Ты уйдешь, я спрячусь в доме, пока не стемнеет. Если он придет раньше и пойдет в подвал, его придется… придется это сделать в
доме. Со следами крови я как-нибудь управлюсь. Если не пойдет вниз, я выскользну в сад и подожду там. А если он все-таки пойдет в подвал и обнаружит, что меня тут нет, то помчится вверх по лестнице, начнет обыскивать дом, выбежит на улицу, не знаю, что еще… и я его прикончу. Или не пойдет проверять и отправится на прогулку — тогда как мы договорились.Сузанне пришлось признать, что Фойерхан учитывает все возможности. Как союзник он весьма полезен… Как временный союзник.
— Хорошо, — кивнула она. — Ты обо всем подумал.
— Минутку! Мне понадобится твоя машина, на случай, если его в доме… Тогда придется тело вывезти.
Она кивнула.
— Ты прав. Машину я оставлю поблизости и вернусь на метро. В доме меня никто не знает, никто ничего не заметит. Оставишь ее потом у станции, а я завтра или послезавтра заберу.
— Где она стоит?
— В переулке за Лудольфинштрассе. Кроваво-красный «опель-кадет» номер B-ZT 3647 ZT, как мои инициалы. У меня она только две недели, так что никто из соседей не обратит внимания.
— Тогда… — Он странно ухмыльнулся. — Теперь мне осталось только сказать да. — Он явно чувствовал себя хозяином положения.
Сузанна вдруг нахмурилась. «Что, если он отправится в полицию и меня выдаст? На пистолете отпечатков не будет, она в перчатках. Но кто же еще мог его отсюда выпустить? Подстрекательство к убийству. Ничего не докажут… но все улики против меня… Еще есть время уйти… Что за глупости!»
— Идеальное убийство, — протянул он. — Верно. Было бы еще идеальнее, если бы потом и я откинул копыта.
— Но как? Когда обнаружат тело Томашевского, обыщут дом и найдут тебя тут.
— Ты можешь заехать еще раз и… Все подумают, что это сделал Томашевский. Идеальное двойное убийство. И ты избавишься от нас обоих!
«Он читает мысли?» Сузанна глубоко вдохнула. Ее уже не знобило — была холодна как лед. В этот момент она сожгла за собой все мосты. Сразу поняла, что все прежде было лишь фантазией и игрой. Теперь дело пошло всерьез.
— Это твой риск. Мой ничуть не меньше. — Она посмотрела ему в глаза.
Он отвел взгляд.
— Ну тогда… Да, нам не обойтись друг без друга. Будь что будет!
— Значит, ты берешься?
— А что еще мне остается?
Она перевела дух: значит, угадала верно. Было тяжко, но она справилась.
— Вот ключи. Большой — от входа, их два. Два поменьше — от решетки и стальных дверей. Их у меня по одному. Тебе придется…
— Томашевский знает… Ах да. Кроме него кто-нибудь знает, что у тебя остались ключи?
Она покачала головой.
— И в мастерской вряд ли вспомнят, тем более она далеко отсюда. Я заказала дубликаты перед разводом, сама не знаю почему. Ключ от входа мне оставил Томашевский, поэтому их два.
— Годится.
— Вот еще ключи от машины… Смотри, чтобы их не нашли, когда тебя освободит полиция. Если выпадут из кармана, конец всему!
— Ну я-то не полный идиот! Теперь оружие.
— Ах да, конечно… — Она просунула ему оружие сквозь решетку. — Как я уже сказала, там три патрона. Должно хватить…