Дмитрий Медведев. Человек, который остановил время

Визит Дмитрия Медведева уложился в три часа. А уже к вечеру в его «Твиттере» появилась пара кунаширских фото с подписью: «Как много в России красивых мест!»

Этого хватило, чтобы «ранить чувства японского народа», как заявил глава МИД Японии Сэйдзи Маэхара. «Четыре северных острова – это территория нашей страны, и мы последовательно занимаем такую позицию, – вторил ему японский премьер Наото Кан. – Поездка туда президента РФ вызывает крайнее сожаление».

В МИД Японии был вызван посол России в Токио Михаил Белый, где ему вручили ноту протеста. Следующим шагом, намекнули в Токио, может быть отзыв, по крайне мере на время, японского посла из Москвы.

Москва тут же дала понять, что не намерена спускать дело на тормозах. «Мы считаем реакцию Японии на поездку президента Медведева на Курилы неприемлемой, это наша земля, и российский президент посещал российскую землю, российскую территорию, российский регион», – заявил глава МИД РФ Сергей Лавров. Для разъяснения данной позиции на Смоленскую площадь вызвали посла Японии в Москве^{289}. Помощник президента РФ по внешней политике Сергей Приходько и Сергей Лавров заявили, что президент намерен посетить и другие острова Курильской гряды^{290}.

Ответ Москвы стал неожиданным, никто не мог предположить, что Медведев пойдет на обострение накануне своего визита в саму Японию – на саммит тихоокеанских стран. Обиженные японцы отозвали посла Масахару Коно из Москвы для консультаций^{291}. Дмитрий Медведев в Йокогаму приехал.

Одним из главных его собеседников был хозяин саммита японский премьер Наото Кан. Их заранее запланированная встреча едва не оказалась под угрозой срыва. Поначалу отозванный из Москвы посол был возвращен с заданием любой ценой организовать встречу японского премьера и российского президента. В итоге встреча состоялась, причем за несколько часов до нее последние детали согласовывали главы МИД России и Японии Сергей Лавров и Сэйдзи Маэхара.

По итогам встречи, продлившейся около получаса, стороны всячески старались продемонстрировать, что острая фаза дипломатического конфликта осталась позади. Как сообщил Сергей Лавров, премьер Кан выразил сожаление в связи с поездкой президента РФ на Кунашир, в ответ же Дмитрий Медведев призвал «отказаться от эмоциональных заявлений и дипломатических жестов». Затем, по словам Сергея Лаврова, президент предложил отложить территориальную проблему и выдвинуть на передний план в отношениях экономику, а под конец пригласил Н. Кана посетить Россию, причем любой ее регион, включая Дальний Восток. Предложение было принято^{292}.

Но наметившееся было потепление очень скоро сошло практически на нет. 7 февраля 2011 г. премьер Наото Кан на собрании по случаю Дня северных территорий назвал поездку президента России на Южные Курилы «непозволительной грубостью». В свою очередь, группа ультраправых хулиганов перед посольством РФ в Токио разорвала российский флаг.

Реакция Москвы не заставила себя долго ждать: Дмитрий Медведев на встрече с министрами во вторник назвал Южные Курилы «неотъемлемой территорией РФ», «стратегическим регионом» и пообещал, что российские военные на островах получат современное вооружение для обеспечения их безопасности. У японского посольства в российской столице прошли демонстрации активистов молодежных движений под лозунгом «Руки прочь от наших Курил!». Сигнал российской стороны был предельно ясным: вопрос об островах закрывается, переговоров больше не будет.

Масла в огонь дипломатического конфликта подлило распространенное российскими СМИ со ссылками на высокопоставленный источник в Минобороны сообщение о том, что первые два вертолетоносца типа Mistral будут переданы Тихоокеанскому флоту.

Для японцев все это стало шоком. Так что глава МИДа Маэхара напрочь забыл о своем намерении до и во время февральского визита в Москву вести себя предельно сдержанно. «Для оккупации северных территорий у России нет международно-правовых оснований, – сказал он, перед тем как отправиться в аэропорт. – Сколько бы ни ездили туда важные российские лица, как бы ни наращивали там военное присутствие, это не изменит выводы международного права о том, что северные территории – это исконные земли нашей страны. Наша воля непоколебима»^{293}.

В Токио тем временем нарастала растерянность: одни призывали к санкциям против России, другие требовали от правительства попридержать язык. Из этого порочного круга, казалось, выхода не будет. Но 11 марта 2011 г. Японию потрясло небывалое в истории страны землетрясение и серия вызванных им цунами высотой с многоэтажные дома. Москва отреагировала быстро и с большим сочувствием. В зону разрушений был отправлен многочисленный отряд МЧС – самый крупный из всех международных групп спасателей, приехавших тогда в Японию. Токио получил партию гуманитарной помощи, включая одеяла, в которых тогда остро нуждались люди, оказавшиеся без крыши над головой.

Японские власти много раз выражали благодарность России, а токийская печать вовсю заговорила о том, что ситуация после цунами и «Фукусимы» создала уникальные возможности для нового сближения двух стран^{294}. Но как только японские СМИ распространили информацию о готовящемся визите на Курилы вице-премьера Сергея Иванова, вернулась и японская риторика насчет «северных территорий».

Инструментальная дипломатия

На состоявшемся в МИД РФ 12 июля 2010 г. совещании послов и постоянных представителей России за рубежом Дмитрий Медведев заявил о необходимости активно «использовать внешнеполитический инструментарий для целей модернизации».

«Все базовые направления, которыми мы занимаемся, должны, как „Отче наш“, знать и наши дипломаты», – бросил Дмитрий Медведев в притихший зал. Он перечислил три задачи, на решении которых отныне должны сосредоточиться в своей работе за границей все без исключения дипломатические работники: во-первых, это модернизация экономики и производства; во-вторых, укрепление институтов российской демократии и гражданского общества; в-третьих, борьба с организованной преступностью.

Данные задачи еще никогда не объявлялись приоритетными для российского МИДа. Возможно, поэтому Дмитрий Медведев решил разъяснить слушателям, как к этому подступиться.

По его словам, МИД мог внести свою лепту в модернизацию, устанавливая связи с теми странами, сотрудничество с которыми «даст наибольшую отдачу для развития в России технологий» и поможет выходу «отечественной высокотехнологичной продукции на региональные и глобальные рынки». Для этого посольствам РФ за рубежом следует вовлекать мировую интеллектуальную элиту и НПО в обсуждение вопросов модернизации и, как выразился президент, «вообще активнее с ними работать».

«Это очень конкретная работа, ее результат легко оценить, в том числе и руководству страны», – подчеркнул президент, дав тем самым понять, что за неисполнение этого поручения будет точно так же легко спросить.

Дмитрий Медведев подсказал дипломатам, с кем именно следует налаживать контакты в первую очередь: с Германией, Францией, Италией, в целом с ЕС, а также с США. Страны СНГ, сотрудничество с которыми ранее называлось стратегическим, на этот раз были упомянуты лишь после государств Азиатско-Тихоокеанского региона. Объясняя дипкорпусу важность развития демократии в России, глава государства отметил, что Москва «должна способствовать гуманизации социальных систем повсюду в мире, и прежде всего у себя дома». До того дня подобные установки привыкли слышать в основном из уст западных, в первую очередь американских, политиков, но Дмитрий Медведев продолжал удивлять: «Интересам российской демократии отвечает следование как можно большего числа государств демократическим стандартам в их внутренней политике».