Дневник актрисы

Она поспешно отвернулась, осознав, что Оливер пристально смотрит на нее своими прозрачными насмешливыми глазами. С отвращением почувствовала, что ее щеки заливает предательский румянец. Как легко она выдала себя! Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы он понял: она не владеет собой, как только он появляется.

Как она не догадалась, что такое вполне может произойти! Куда бы Конни ни ехала, ее сын всегда был неподалеку. Небольшая поправка: где бы Конни ни оказывалась в обществе Дани, ее сын всегда был готов вмешаться.

Дани нахмурилась. Чего он так боится? Он что, думает, что после стольких лет молчания Конни вдруг возьмет да и поведает Дани, кто его отец? Неужели он совсем не доверяет матери? Ну да... Она ведь даже не посоветовалась с ним.

Или Конни уже это сделала?

Нет, это невозможно. Конни никогда на это не пойдет, зная, как тяжелы будут сыну некоторые ее откровения. Но постоянное присутствие Оливера, когда бы и где бы ни встретились Дани и его мать, доказывает, что он не доверяет матери.

Он одет для выхода – возможно, с женщиной? Тогда, получается, он долго не задержится. Но дело не только в этом... Дани не могла отогнать от себя эти мысли и сама на себя злилась: какое ей дело до того, где и с кем встречается Оливер?

То, что Оливер в пятницу вечером в городе, означает, что он останется ночевать в той квартире, о которой он ей говорил. Интересно, а почему Конни не остановилась там? Зачем ей понадобилось снимать номер в отеле? Да еще в таком дорогом? Не то чтобы Дани было интересно навестить ее в квартире сына, вовсе нет. А все же любопытно, почему Оливер не пригласил мать к себе?

Конни улыбалась, ожидая, пока сын подойдет с нею поздороваться. Оливеру пришлось наклониться, чтобы поцеловать в щеку свою миниатюрную мать.

– Оливер приехал, чтобы повести нас обедать, Дани, – радостно сообщила Конни.

Недавнее предположение Дани рассыпалось в прах! Вот почему он одет в вечерний костюм!

– При условии, конечно, что он станет прилично себя вести, – добавила Конни и погрозила ему пальцем. – Я заставлю его дать обещание.

Оливер выпрямился и повернулся к Дани. Во взгляде его был вызов.

– Прежде чем я дам такое обещание, возможно, нам стоит спросить у Дани: желает ли она, чтобы я вел себя прилично?

И он с издевкой усмехнулся.

– Конечно, я... – выкрикнула Дани и осеклась.

Опять ему удалось спровоцировать ее, и теперь он открыто смеялся, получая, очевидно, огромное удовольствие.

Дани гордо вскинула голову.

– Твое поведение не представляет для меня ровным счетом никакого интереса.

Он недоверчиво приподнял брови.

– Неужели?

– Ну почему тебе обязательно надо изводить девочку? – вмешалась Конни, сочувственно касаясь руки Дани.

Дани благодарно улыбнулась. Какая же она милая, эта Конни. И удивительно красивая. В простом черном платье до колен, стройные ноги обтянуты шелковыми чулками.

Оливер пожал плечами, ничуть не смущаясь.

– Это так просто сделать, – усмехнулся он.

– Это очень некрасиво и жестоко, – увещевала его мать.

Дани, не глядя на Оливера, обратилась к пожилой леди.

– Конни, я совершенно не готова идти в ресторан, – твердо сказала она. – Я не одета.

– Ты чудесно выглядишь, – решительно отмахнулась Конни. – Черный цвет сам по себе элегантен, дорогая моя.

И она с удовольствием оглядела черное платье Дани.

Дани надела черное платье и туфли на каблуках лишь из уважения к эксклюзивности этого отеля. Это не был ее лучший наряд, и она совсем не считала, что выглядит достаточно хорошо для обеда в таком шикарном месте. Да еще в таком звездном обществе, подумала она с усмешкой.

– Нет, спасибо, – решительно покачала она головой.

– Я сейчас из спальни принесу шелковый шарф. Он с этим платьем будет прекрасно смотреться.

И Конни поспешила в спальню. Дани осталась один на один с Оливером. Если только он посмеет сказать хоть одно насмешливое слово... если он только осмелится...

– Как прошла неделя? Хорошо?

Дани вскинула голову и пристально посмотрела ему в глаза. Не насмехается ли он над ней?

Но, к ее удивлению, на красивом лице с резкими, словно высеченными из камня чертами не было и тени насмешки.

– Спасибо. Все хорошо, – тусклым голосом отозвалась она.

Опять она не знает, чего ожидать от него!

Она чувствовала себя ужасно неуютно. Надо было встать с кресла, она чувствовала себя неудобно, когда он стоял и смотрел на нее сверху вниз.

– А у меня была тяжелая неделя, – хрипло сказал он.

Она широко раскрыла глаза. Как странно прозвучали эти слова, как непривычно... И что ей нужно сказать, как отреагировать? Она не знала.

Он тяжело вздохнул.

– Дани...

И не закончил. Смотрел на нее, и в глазах было отчаяние. Дани растерянно нахмурилась. Что происходит с Оливером?

– Очень жаль, – пробормотала она.

– Правда? – Он пристально вглядывался в глубину ее глаз. – Что-то не верится. Мне почему-то кажется, что твое самое заветное желание – увидеть, как я горю в адском пламени.

И он сокрушенно покачал головой. Дани ахнула, такое отчаяние слышалось в его голосе.

– Ты меня совсем не знаешь, Оливер, – мягко возразила она.

– Мне кажется, ты очень не хочешь, чтобы я тебя узнал, дорогая Дани, – усмехнулся он.

Теперь в его голосе слышалась ярость, и Дани стало не по себе. С него словно слетели остатки хорошего воспитания. Она нервно облизнула губы.

Какой контраст после теплой, ласковой манеры Конни.

Она сделала глубокий вдох. Нападение – лучшая защита, когда имеешь дело с Оливером!

– Мне очень жаль, что ты плохо провел эти дни, Оливер, – с нажимом произнесла она. – Так лучше?

И она язвительно улыбнулась.

– Нет, не лучше! Дани...

– Что-то Конни долго ищет этот шарф, – проговорила она, глядя на дверь, откуда должно было появиться спасение в лице Конни. Неужели только несколько минут прошло?

Оливер улыбнулся, но в его улыбке не было и намека на юмор. Глаза стали совершенно прозрачные от ярости.

– Конни, возможно, дает мне время принести те заверения, которые я обещал, – устало сказал он.