Дневник Бриджит Джонс
Шрифт:
– Что меня действительно бесит, так это то, что они утверждают, будто устраивают вовсе не конкурс красоты, а на самом деле это он и есть. Нет, конечно, я уверен, что дело не в этом носе… – рассуждал Том, свирепо глядя в зеркало.
– Что?
– Мой нос.
– А что с ним?
– Что с ним? Ха! Да ты посмотри на него!
Выяснилось, что там была очень, очень маленькая шишечка. Когда Тому было семнадцать, кто-то двинул ему в лицо стаканом.
– Теперь понимаешь?
Как я уже объяснила, по моему мнению, эту шишечку трудно было винить в том, что Джоан из Арка вырвала титул у Тома прямо из рук, разве что жюри
– Сколько калорий ты должна потреблять, когда ты на диете? – пытал он меня.
– Около тысячи. Ну, то есть обычно я стремлюсь к тысяче, а реально останавливаюсь примерно на полутора, – объяснила я, понимая при этом, что последняя фраза была не совсем правдой.
– Тысяча? – изумился Том. – А я думал, что только для выживания необходимо две тысячи!
Я была в замешательстве. Вдруг осознала – я столько лет провела на диете, что взгляд на калории как на необходимое условие для выживания совершенно стерся из моего сознания. Я достигла точки, в которой возникает уверенность, что идеал правильного питания – это совсем ничего не есть и что люди едят только из-за собственной жадности, поскольку не могут заставить себя прекратить обжираться и пренебрегать диетой.
– Сколько калорий в вареном яйце? – спросил Том.
– Семьдесят пять.
– В банане?
– Большом или маленьком?
– Маленьком.
– Очищенном?
– Да.
– Восемьдесят, – не задумываясь ответила я.
– В оливке?
– Черной или зеленой?
– Черной.
– Девять.
– В шоколадном печенье?
– Сто двадцать одна.
– В наборе молочного шоколада?
– Десять тысяч восемьсот девяносто шесть.
– Откуда ты все это знаешь?
– Просто знаю, как любой знает алфавит или таблицу умножения.
– О'кей. Девятью восемь, – предложил Том.
– Шестьдесят четыре. Нет, пятьдесят шесть. Семьдесят два.
– Какая буква идет перед J? Быстро.
– Р. То есть L.
Том говорит, что я больная, но я всерьез беспокоюсь за Тома. Думаю, приняв участие в конкурсе красоты, он подвергся таким жестоким стрессам, которые мы, женщины, испытываем давным-давно. Теперь Том беззащитен, его гнетут мысли о собственной внешности и фигуре.
В заключение вечера Том, чтобы приободриться, выпустил с крыши несколько ракет в сад своих соседей снизу, которые, по его словам, были человеконенавистниками.
9 ноября, четверг
125 фунтов (без «Смутис» уже лучше), порций алкоголя – 5 (лучше, чем ходить с желудком, набитым фруктовым пюре), сигарет – 12, калорий – 1456 (отлично).
Оч. волнуюсь по поводу обеда. Назначила его на вторник через неделю. Вот список гостей:
Джуд/Подлец Ричард
Шеззер
Том/Претенциозный Джером (если, конечно, мне не повезет и ко вторнику между ним и Томом не будет все кончено)
Магда/Джереми
Я/Марк Дарси
Когда я позвонила Марку Дарси, он, кажется, был очень доволен.
– Что ты собираешься приготовить? – поинтересовался он. – Ты хорошо готовишь?
– Э-э-э, понимаешь… – смутилась я. – Я обычно пользуюсь книгой Марко Пьера Уайта. Поразительно, насколько просто все получается, если учитывать концентрацию вкуса.
Марк рассмеялся и посоветовал:
– Не готовь сложных блюд. Помни, что все придут повидаться
с тобой, а не кушать парфе в сахарных стаканчиках.Даниел никогда бы не сказал такой приятной вещи. Мне оч. хочется, чтобы поскорее настал день обеда.
11 ноября, суббота
124 фунта, порций алкоголя – 4, сигарет – 35 (кризис), калорий – 456 (еда кончилась).
Том пропал. Я начала беспокоиться ещё утром, когда позвонила Шерон и сообщила, что хотя и не поклянется здоровьем своей мамочки, но все же ей кажется, что в четверг ночью она видела Тома из окна такси. Он бродил по Лэд-броук-гроув, закрывая лицо рукой и вроде бы с синяком под глазом. Пока Шерон упрашивала таксиста подать назад, Том исчез. Вчера она два раза звонила ему на автоответчик, спрашивая все ли в порядке, но он не ответил.
После её слов я вдруг вспомнила, что сама в среду оставляла Тому на автоответчике сообщение – спрашивала, что он будет делать на выходных, – и он не ответил, а это на него совсем не похоже. Последовало лихорадочное прозванивание номера Тома. Он все не подходил, поэтому я позвонила Джуд, и та сказала, что тоже ничего о нем не слышала. Я попыталась что-нибудь узнать от Претенциозного Джерома – безрезультатно. Джуд предложила позвонить Саймону (они с Томом живут на соседних улицах) и попросить его заглянуть к Тому. Через двадцать минут она перезвонила и сообщила, что Саймон целую вечность трезвонил и барабанил Тому в дверь, но тот не открыл. Потом снова позвонила Шерон. Она поговорила с Ребеккой, и та вспомнила, что Том, кажется, собирался пойти к Майклу на ланч. Я позвонила Майклу, но он сказал, что Том странным искаженным голосом надиктовал ему на автоответчик загадочное сообщение, в котором говорил, что прийти не сможет, и не назвал причину.
15:30. Общественное мнение не приняло новую теорию, поскольку всем известно, что Том не мог встретить нового мужчину и завести с ним роман, не позвонив и не похваставшись всем, кому только можно. С этим трудно спорить. В голове возникают дикие мысли. Том, несомненно, в последнее время был чем-то обеспокоен. Все мы тут в Лондоне так эгоистичны и заняты каждый своими делами. Возможно ли, чтобы один из моих друзей был настолько несчастен, чтобы… А, вот куда я положила «Мари Клер» за этот месяц – на холодильник!
Пролистав «Мари Клер», я начала воображать похороны Тома и гадать, что мне на них надеть. Ох, вдруг вспомнила об одном члене парламента, который умер с полиэтиленовым пакетом на голове, с ручками, затянутыми на шее, и чем-то вроде апельсиново-шоколадного пирожного во рту. Интересно, мог Том практиковать странные сексуальные игры, ничего нам об этом не сказав?
17:00. Только что снова звонила Джуд.
– Как думаешь, должны ли мы сообщить в полицию и заставить их вмешаться? – спросила я.
– Я уже туда звонила, – отозвалась Джуд.
– И что они сказали? – сама того не желая, я втайне испытала легкое раздражение из-за того, что Джуд позвонила в полицию, не обсудив это прежде со мной. Все-таки я, а не Джуд, лучший друг Тома.
– Они не проявили особого интереса. Сказали, чтобы мы им позвонили, если он не найдется до понедельника. Ясно, что они думают. Когда мы сообщаем, что двадцатидевятилетнего одинокого мужчины нет дома в субботу утром и что он не пришел на ланч, предварительно предупредив, что прийти не сможет, мы выглядим по меньшей мере паникерами.