Дневник для Стеллы
Шрифт:
Письмо XXIX
Лондон, 25 августа 1711.
[суббота]
Я раздобыл славный небольшой лист бумаги с золотым обрезом, чтобы написать МД. А 28 я отдал Патрику, и он говорит, что отнес его в почтовую контору; оно адресовано к вам на квартиру; если же я должен сопроводить его более подробными указаниями, то вам следует мне это разъяснить. Прошел уже целый месяц и два дня с тех пор, как вы отправили свое последнее, № 18, и по моим предположениям вы уже благополучно пребываете дома и подумываете о том, чтобы начать 19, которое будет, наверно, заполнено отчетом о распре между двумя палатами вашего парламента, о чем мне уже и без того все известно. Любопытно, где я буду завтра обедать? Вы не могли бы это сказать? Миссис Ваномри снимает теперь квартиру с пансионом и поэтому не может кого-нибудь приглашать, а я имел обыкновение обедать у нее, когда не знал, куда пойти. Все мои друзья уехали из города, а вот у вас в Дублине сейчас наверно особенно многолюдно по случаю сессии парламента и конвокации. Однако оставьте-ка меня в покое, слышите, сударыни, потому что Престо намерен заняться неотложными делами, вернее, не Престо, а другое мое я.
26. Город настолько опустел, что я просто не знал, как мне быть с обедом. Я уже давно не оставался в Лондоне на воскресенье, а все министры сейчас в Виндзоре. Пришлось истратить восемнадцать пенсов на наемную карету, прежде чем удалось найти где пообедать. Сперва я отправился к Фрэнкленду, но не застал его дома, а его потаскуха жена выглянула из окна и поклонилась, но войти не пригласила, так что я пообедал с мистером Кутом,
611
Лорд Джерси — Эдуард Вильерс (р. 1656), брат Элизабет Вильерс, любовницы Вильгельма III и впоследствии графини Оркни; в числе прочих должностей занимал одно время пост государственного секретаря и лорда-камергера; в 1704 г. был смещен, но перед смертью его прочили на должность хранителя королевской печати.
27. Отправился сегодня в Сити, чтобы поблагодарить Стрэтфорда за книги, а заодно пообедать с ним и уладить одно дело, касающееся моих денег, вложенных в акции Английского банка; кроме того, я хотел получить вексель на имя миссис Уэсли за кое-какие вещи, которые я собираюсь для нее купить, но д[ьяво]л побери, если мне хоть что-нибудь из этого удалось сделать. Все знакомые мне коммерсанты уехали за город, и, чтобы пообедать, м«е пришлось посетить одно довольно низкопробное местечко. Чтоб мои враги жили здесь летом! Вдобавок ко всему я так неудачлив, что при сложившихся обстоятельствах не могу отсюда уехать. Публика так поздно покидает город летом и так поздно возвращается зимой, что времена года вследствие этого переместились. В Сент-Джеймском парке уже давно осень, листья на липах опали, а те, что остались на деревьях, совсем засохли. Мне ненавистно это время года, когда все становится хуже и хуже. Единственное, что есть в нем хорошего, так это фрукты, но и тех я не решаюсь есть. Были ли у вас в Уэксфорде хоть какие-нибудь фрукты? — Немного вишен, но мы тоже не решались их есть. О назначении нового хранителя королевской печати пока еще ничего не слыхать. Виги распускают слухи о разладе среди министров нашего нового кабинета, они даже поговаривают в связи с этим о возможном смещении господина секретаря. Что ж, у них есть некоторые основания так говорить, хотя я полагал, что это величайшая тайна. Мне не очень по душе нынешнее положение вещей; я всегда опасался, что разногласия погубят кабинет, и не раз говорил им об этом. Виги преисполнены теперь необычайных надежд; и уж не знаю, какая тому причина, но все акции падают. Я еще не говорил с секретарем относительно поездки Прайора, но склонен думать, что она предвещает мир, а это единственное, что может нас спасти. Секретарь не возвратился из Виндзора, но завтра я ожидаю его. Чтоб она сгорела, вся эта политика!
28. Погода у нас понемногу устанавливается, и я прогулялся сегодня пешком в Челси, где пообедал с деканом Карлайла, который слег из-за приступа подагры. Теперь уже решено, что он будет деканом Крайстчерч-колледжа. Я посоветовал ему использовать свое влияние и предупредить возможные раздоры между нашими министрами, но он слишком осмотрителен, чтобы вмешиваться, хотя не меньше меня опасается возможных последствий. Он заберется в свой тепленький мирный деканат, предоставив их самим себе, и будет прав. — Придя вечером домой, я застал письмо от мистера Льюиса, который находится сейчас в Виндзоре, а в нем, да-да, вы угадали, было другое, которое напоминало почерк Престо, и что еще это могло быть, как не 19 от МД? Еще чуть-чуть, и вы бы меня настигли, потому что я отправил свое 28 не далее, как в субботу; и что бы я тогда делал, если бы мне пришлось отвечать на два письма сразу? Чего-чего, но получить еще одно письмо из Уэксфорда, этого я от вас никак не ожидал. Что ж, я, конечно, должен быть доволен, а все же вы дорогие дерзкие девчонки; взять и так скоро опять написать мне; ну разве я не прав?
29. Обедал у лорда Эберкорна и попрощался с ним: завтра они выезжают в Честер и, судя по всему, намерены прочно теперь обосноваться в Ирландии. Они постарались сделать свое путешествие как можно более приятным: старший сын лорда женился на девице с десятью тысячами фунтов приданого, а его второй сын выиграл на днях в лотерее четыре тысячи, не считая двух мелких выигрышей по двести фунтов каждый; мало этого, их семья оказалась настолько удачливой, что на лотерейный билет стоимостью в сто фунтов, который милорд подарил одному из своих слуг, бывшему прежде его пажем, тоже выпал выигрыш, который принес еще одну сотню. Вечером я пошел к лорду-казначею; он попросил меня прийти к нему завтра на обед, и он покажет мне письмо, которое намерен отправить в ответ на благодарственное послание ирландских епископов. Архиепископ Дублинский хотел, чтобы я непременно добился упоминания моего имени в письме, которое будет отправлено милордом, но я ответил ему, что не скажу об этом милорду ни слова. По мнению архиепископа, это убедило бы ваших епископов в справедливости моего утверждения, что первины были дарованы еще до того, как герцога Ормонда назначили губернатором, однако я ответил ему, что не дал бы и фартинга ради того, чтобы убедить их. Лорд-казначей предложил выпить за здоровье нового лорда-хранителя королевской печати, на что Прайор ответил каламбуром, что этого лорда так надежно хранят, что ему, например, невдомек, кто же сей лорд. Однако, мне кажется, что вопрос о назначении уже решен, и завтра мы об этом узнаем. Но какое вам собственно дело до того, кто назначен хранителем королевской печати, дерзкие замарашки?
30. Выйдя нынче утром из дома, я был приятно удивлен известием о том, что лордом-хранителем королевской печати назначен епископ Бристольский. Вы, наверно, знаете, что его зовут Робинсон [612] и что в течение многих лет он был послом в Швеции. Все друзья нынешнего кабинета министров чрезвычайно довольны его назначением, а более всех — духовенство. Виги будут смертельно раздражены назначением духовного лица на светскую должность. Со стороны лорда-казначея это в высшей степени достойный поступок, за который церковь останется вечно ему признательна. Я с ним обедал сегодня; он пока еще не написал письмо, но пообещал, что не станет его отправлять, не показав предварительно мне: он считает, что поступить иначе было бы несправедливо, поскольку я принял в этом деле столь большое участие. За обедом у него собралась довольно многолюдная компания: лорд Риверс, Марр [613] и Киннол [614] , господин секретарь, Джордж Грэнвил и Мэшем; последний пригласил меня на крестины своего сына, которые должны состояться ровно через неделю, а в субботу я с господином секретарем поеду в Виндзор.
612
Робинсон Джон (1650—1723); с 1680 г. в течение 25 лет был капелланом английского посольства в Швеции, с 1710 г. епископ Бристольский, с 1711 г. — хранитель королевской печати, позднее — главный полномочный представитель Англии на мирных переговорах в Утрехте; последний представитель духовенства, занимавший в Англии одновременно и дипломатическую, светскую государственную должность; при вигах эта практика была прекращена.
613
Граф Марр — Джон Эрскин (1675—1732); был впоследствии осужден за государственную измену в связи с участием в восстании 1715 г.
614
Граф Киннол — Томас Гэй (1660—1719); один из шотландских пэров, заседавших в палате лордов; был заподозрен в поддержке восстания 1715 г. и заточен в Эдинбургский замок; граф Марр был женат на его дочери.
31. Сегодня я прогулялся с Дилли в Кенсингтон к леди Маунтджой, пригласившей нас на обед. Он вскоре возвратился в Лондон, чтобы отправиться в театр, поскольку после сегодняшнего спектакля представления на время прекратятся. Он одевается франтом и, без сомнения, являет собой превосходное зрелище. Я воспользовался случаем, чтобы нанести несколько визитов в Кенсингтоне. Там находится жена Офи Батлера, которая сейчас хворает; у нее лихорадка, болезнь чрезвычайно здесь распространенная, а в Ирландии мало кому известная. — Судя по некоторым словам, оброненным вскользь министрами, я склонен думать, что скоро будет заключен мир. У меня только что возник умысел провести лондонскую публику. Я уже говорил вам, что, как стало теперь известно, мистер Прайор был недавно во Франции. Как-нибудь на днях я усажу рядом с собой типографа и продиктую ему официальный отчет о поездке Прайора с некоторыми подробностями; все это будет, разумеется, чистейшей выдумкой, однако я не сомневаюсь, что на нее клюнут [615] .
615
…на нее клюнут. — Когда Прайор в сопровождении двух французов — аббата Готье и Менаже — возвращался после своих тайных переговоров из Франции, таможенный английский чиновник, которому они внушили подозрения, задержал всех троих, решив, что они шпионы; чтобы вызволить их, понадобилось распоряжение Сент-Джона; об этом узнали за границей и, в частности, ничего не ведавшие о переговорах союзники Англии, что поставило кабинет министров в затруднительное положение, и тогда Свифт решил сочинить выдуманный отчет об этом событии, чтобы выручить своих покровителей.
1 сентября. Утро. Я еду с господином секретарем в Виндзор, а обратно меня обещал привезти лорд-казначей. Последнее время стоит хорошая погода, так что, я полагаю, мы вдоволь наглотаемся пыли. — Вечером. Виндзор. Секретарь, я и бригадир Саттон угощались нынче обедом с гофмаршальского стола, но только в доме лорда Питерборо, предоставившего на время своего отсутствия дом и сад в распоряжение секретаря. Это самый прекрасный сад из всех, какие я видел в окрестностях Виндзора: в нем множество изгородей, обращенных к югу, для винограда, которого там великое изобилие, и он поэтому быстро созревает. Я, правда, не решился хоть что-нибудь попробовать, кроме одной ягоды инжира, но привез сюда в Виндзор полную корзину моему другу Льюису. Неужто Стелла вовсе не ест фруктов? Как, и ни одного абрикоса в Доннибруке? Ничего, кроме кларета и ломбера? Я завидую людям, беспрерывно жующим и жующим персики и виноград, но сам не отваживаюсь съесть даже самую малость. С головой у меня вполне благополучно, и только, когда я резко поворачиваюсь, то испытываю на какой-то миг головокружение, да еще по временам сильно закладывает уши; но если не станет хуже, то все это вполне терпимо. Я пользуюсь любой возможностью, чтобы гулять; здесь есть восхитительный парк, примыкающий прямо к замку, и еще аллея в большом парке, очень широкая и длиной в две мили, обсаженная с обеих сторон двойным рядом вязов. Бывали ли вы когда-нибудь в Виндзоре? Я был однажды, но очень давно и почти все забыл.
2. У королевы приступ подагры, она не была нынче в часовне и не выходила из своих покоев, где и причастилась, как она всегда делает в первое воскресенье каждого месяца. Тем не менее, при дворе было довольно многолюдно, и в числе прочих я видел вашего Инголдсби, который, заметив, что я запросто беседую с хранителем печати, казначеем и пр., подошел, поклонился и принялся довольно бесцеремонно рассуждать об осаде Бушена [616] . Я сказал ему, что не могу удовлетворительно ответить на его вопросы, однако охотно сведу его с человеком, который может это сделать, и с этими словами я подвел к нему Саттона, привезшего примерно месяц тому назад срочные донесения с театра военных действий, и, представив Инголдсби генералу, попросил его ответить на все эти вопросы, после чего оставил их вдвоем. Некоторое время спустя Саттон возвратился в ярости и, застав меня в обществе лорда Риверса и Мэшема, пожаловался, что я сыграл с ним шутку, и клялся, что Инголдсби своей болтовней замучил его до смерти. При этом он сказал мне, что Инголдсби допытывался, с какой целью я их познакомил, так что, судя по всему, он меня заподозрил. Мы от души посмеялись. Лорд Уиллоуби, один из капелланов королевы и пребендарий Виндзора, читал прошлым вечером молитвы в присутствии королевской семьи, а епископ Бристольский, являющийся деканом Виндзора, отправлял вчера вечером богослужение в соборе. Они стараются таким образом снискать себе популярность, а все млеют от восторга. Обедал я с мистером Мэшемом, потому что у него к обеду собирается избранное общество. При дворе случайно узнали, какой забавный разговор произошел несколько недель тому назад у меня с секретарем. Желая заманить меня к себе на обед, он показал мне перечень предполагаемых блюд. — Эка невидаль, — сказал я, — ваш перечень блюд я не ставлю ни во что, потрудитесь лучше показать мне перечень ваших гостей. Мои слова пришлись чрезвычайно по душе лорду-казначею, и он всем пересказывал их, как весьма остроумную шутку. Я рассчитываю завтра возвратиться в Лондон. Говорят, что королевская печать будет вручена епископу на ближайшем заседании Тайного совета.
616
…об осаде Бушена. — В начале августа войска герцога Мальборо, прорвав французскую линию обороны, осадили Аррас и Бушен и достигли Валансьена; Свифт упоминает об этом прорыве в записи от 20 августа.
3. Все еще Виндзор. Заседание совета проходило сегодня так поздно, что я возвращусь в Лондон лишь завтра. Епископ был приведен к присяге по случаю введения его в состав Тайного совета, и ему вручили королевскую печать; кроме того, были утверждены патенты тех, кто за последнее время был пожалован титулом лорда или графа. Лорд Рзби, который носит титул графа Страффорда, женится в четверг на однофамилице Стеллы — дочери сэра Г. Джонсона [617] из Сити; он получит за ней шестьдесят тысяч фунтов наличными, помимо того, что отойдет к ней после смерти ее отца. Я выхлопотал моему другу Стрэтфорду должность одного из управляющих Компании Южных морей; их имена были сегодня объявлены. Лорд-казначей сделал это для меня месяц тому назад; а одного из тех, кому я выхлопотал издание «Газеты», я порекомендовал на место типографа этой компании. Он угощал сегодня за обедом меня и мистера Льюиса. Ужинал я и вчера и сегодня с лордом-казначеем, хранителем печати и пр. и воспользовался случаем, чтобы упомянуть имя типографа. Я сказал, что он тот самый человек, которого милорд назначил типографом Компании Южных морей; лорд-казначей отрицал это, но я стоял на своем и с помощью такой шутки добился успеха.
617
Джонсон Генри — богатый судовладелец.
Лондон, 4. До Брентфорда я ехал в карете лорда Риверса, а он — вместе с лордом-казначеем, с которым ему надо было о чем-то переговорить, а потом я пересел в карету лорда-казначея. Мы сделали остановку в Кенсингтоне, где лорд-казначей пошел проведать миссис Мэшем: она сейчас, как говорят в таких случаях, лежит на соломе [618] . До Лондона мы добрались к трем, и я сошел у дома лорда-казначея, который предложил мне остаться у него, но я скверно себя чувствовал и, когда он прошел в дом, попросил молодого лорда передать мои извинения, после чего водою добрался до Сити, где мне вольготнее, и пообедал с типографом, которому продиктовал часть памфлета «Поездка Прайора во Францию». Из Сити я прогулялся домой пешком, потому что пользуюсь любой возможностью для моциона. Всю дорогу из Виндзора мы задыхались от пыли.
618
…лежит на соломе. — Выражение to be in the straw произошло от старинного обычая класть солому перед домом, в котором находится роженица, чтобы уменьшить уличный шум.