Дневник горнорабочего

4 февраля

Сессия закончилась, первый рабочий день. За две недели ничего не изменилось — шланги рвутся, цепь выскакивает, мазута не качает. Приди я через год, будет то же самое. Время в этой шахте измеряется не месяцами и годами, а лавами и жизнями. Рассказывая о давних событиях, старики говорят: это было в такой–то лаве. Или: это было, когда убило такого–то.

Узнав о моем студенчестве, коллеги шутят:

— Ты теперь в лаву не лезь. Башку отдавит ненароком, как учится будешь?

— Ничего, — отвечаю. — В нашем институте можно и без башки учиться. Лишь бы деньги были.

С недавних пор я собрался стать ГРОЗом, А их бьет одного за другим — то пальцы, то спину. Сегодня одному кисть разрезало. Я ухитряюсь, ничего не делая, получать травмы, а что будет в лаве?

7 февраля

Два дня умирал на лопате и пил по выезду водку. Сегодня, наконец, выходной.

Недавно звонил приятель из прошлой, поверхностной жизни. Задавал дежурные вопросы: как дела? как на работе? Я рассказал ему, как на работе. Вчера, например, порвали цепь на конвейере и полсмены с ней проеблись. Сначала думали, что рештак комбайном просадили, а оказалось, что скребок на нижней цепи вывернуло. Поставили на храп, начали соединять, а тут откос вырвало и пультового чуть не травмировало.

Думаю, больше не позвонит.

8 февраля

Не в первый раз удивляюсь, насколько в шахте все продумано. Громоздкое многотонное оборудование, которое я считаю вечным и неподвижным, легко разбирается и транспортируется. Все, что опускается в шахту, можно из нее вывезти, нет ничего неподвижного. И все, кроме меня, знают, как это делается. Многолетний опыт плюс рабочая смекалка. Я со своими двумя неоконченными высшими никогда не додумаюсь до самого простого и оптимального решения, которое принимает любой ГРОЗ.

14 февраля

На работе читал газету «Пресс–шанс» (Я только в шахте ее читаю — коллеги заворачивают в нее тормозки. Зато от корки, как говорится, до корки — делать–то больше нечего), нашел следующий стих:

Шахтерский труд не каждому под силу,

Надеть шахтерки не любому по плечу,

Отбойный молоток послушен лишь мужчинам,

Там, где другим — мурашки по хребту…

Сочинил, наверняка, какой нибудь работяга, страдающий графоманией.

16 февраля

У знакомого парня отказали почки. Его положили в больницу, собирались оперировать. Через несколько дней все пришло в норму, выкарабкался. Он–то выкарабкался, а я теперь не могу спокойно спать на холодных распилах, думаю о своих почках. И респиратор («намордник») спокойно носить не могу — коллеги напугали болезнью сердца вследствие затрудненного дыхания. И не надевать страшно, когда видишь сплошную стену пыли, а в бане выплевываешь черную мокроту.

Узнал, наконец, почему ГРОЗы при встрече называют друг друга «кормильцами». Оказывается, после бутыльков отдельные рабочие любят бродить по городу, бить себя в грудь и кричать: «Я всю шахту кормлю!»

18 февраля

Коллеги рассказали историю про моего предшественника, пересыпщика Юру по кличке Пони. Однажды загорелась лента. Даже не загорелась — задымила. Год назад взорвалась угольная пыль на ш-те им. Баракова, погибло 80 человек. Все еще находились под впечатлением от этой аварии. Проснувшись и увидев дым, Юра с перепугу заскочил в лаву (раньше он и близко к ней подходить опасался) и помчался, не касаясь почвы коленями. На полпути он наткнулся на спящих ГРОЗов.

— Там! … загорелось! … все в дыму! Что делать?!!

Один из работяг лениво поднял голову:

— А что теперь сделаешь? Ложись, привыкай к земле.

Ленту потушили, а фраза «Ложись, привыкай к земле» стала расхожей. Если случается какая–нибудь заминка в работе и ГРОЗы лежат в лаве, кто–нибудь обязательно спрашивает:

— Что, к земле привыкаете?

19 февраля

В 4-ю смену проспал. Подскочил за 20 минут до наряда и, не поев, не собрав тормозка, помчался на шахту. Бежал по ночному городу, пугая редких прохожих, и думал:

— Что мы за люди такие? Денег нам не платят, а мы боимся опоздать на работу. А если опаздываем, то мчимся, сломя голову. Или я один такой? Вот сейчас упаду в открытый канализационный люк (крышки посдавали в металлолом), травмируюсь и сам же буду в этом виноват — на работу положено ездить шахтным автобусом.

Успел, хотя и был в мыле.

22 февраля

Мне дали ученика! Приняли на участок нового ГРП, в мои обязанности входит показать ему рабочее место, дать лопату и определить направление работ. Мужик лет сорока со спитой рожей, первым делом сообщил мне, как он вчера набухался. Я уже собрался было рассказывать ему, как устроена шахта, что такое ствол, клеть, штрек, лава и т. д., но вовремя узнал, что он полжизни проходил ГРОЗом, и заткнулся.

Совместный труд показал, что работать по–стахановски он не намерен. «Смелого пуля боится, лодыря — ой заебешь!» — говорят про таких. Этот был лодырем–профессионалом. Нет, работать он не отказывался, но постоянно уходил поссать, покурить, попить воды. Пришлось мне махать лопатой за двоих, чтобы выполнить поставленную задачу.

24 февраля

Верховский Леонид Иваныч, наш папка на три следующих смены, идет с нами в шахту. «Три дня каторги» — мрачно шутят ГРОЗы. Но он необыкновенно спокоен. Правда, опять твердил про «сдроченных на кактус», про «тупых как три залупы, скрученных вместе запальческой проволокой» и припахал ползвена. Это я виноват. Забыл про его страсть находить людям работу и спокойно лежал на пересыпе. В результате пришлось вместе с коллегами менять течку и поправлять гирлянды.

Юра Пони закончил курсы ГРОЗ, ходит учеником. Гордо носит наколенники, не снимает их даже в автобусе. Чтоб, значит, все видели, что он уже не какой–нибудь сраный ГРП, он — «горбатый», «кормилец». Принятый в пионеры, я так же гордо нес свой первый пионерский галстук.

25 февраля

Взяли в звено нового горного мастера

Коллеги сразу же назвали его — круглого и розовощекого — «маленьким пускателем». Спрашиваю, почему. А папаша его, говорят, работает на нашем участке. И рожа у него шире крышки от пускателя. Рассказывают, сидели как–то в нарядной, говорили о работе. Что в пригородном поселке новое предприятие открылось, неплохо платят. Может бросить эту шахту к черту…. Папаша краем уха услышал разговор.

— А что, что? Что за работа? Где?

— Да здесь, неподалеку. Берут с такими вот мордами, как у тебя. Подсолнухи об них выбивают.

2 марта

Получаю зарплату — толкаюсь в нарядной среди возбужденных коллег. Многие пришли с женами, наверное, чтобы избежать соблазна пропить деньги. Некоторым работягам денег на руки не дают, за них получают жены. В ведомости против их фамилий стоит отметка — этот точно не донесет, пропьет. Они тоскливо сидят в стороне, ждут, когда товарищи ссудят им пару рублей.