Дневник китобоя
Шрифт:
С утра была хорошая погода. В три часа ночи я проснулся, уже шла охота, но кит попался очень хитрый, и взять его не удалось. За весь день мы убили пять китов. После обеда разыгрался шторм. На «двенадцатом» китобойце у боцмана сломало ногу, волна ударила и бросила его на кнехты. Его успели подхватить. А на «восьмерке» у нашего лучшего гарпунера Пургина тоже сильная травма. Я, кажется, не записал в дневник, что на самой базе «Слава» потеряли человека. Говорят, что сам бросился за борт…
Итак, у нас на сегодняшний день в этом месяце – 38 китов. Мы идем на втором месте. Наш соперник – «тройка» – на первом, у них 43
Завтра приходит танкер. Жду писем. Прочел Лермонтова «Испанцев».
Сегодня пришел танкер. Может, мне привез письма, а может, и нет. Сегодня мы убили всего два кита. И сделали уйму промахов. Бывают такие дни у гарпунеров – в шторм бьют без промахов, а в штиль «мажут»… рядом с нами «пасется» иностранная китобойная база «Космос-3». У них очень большое желание сфотографировать нас с китами. Это, видимо, делают по заданию конвенции.
Танкер пришел, все получили письма и посылки, я же – нет. Очень грустно!
Сегодня убили четыре кита, но возможности были не использованы. «Тройка» нас опять резко обогнала. У нас – 44 кита, у нее – 52. Киты были – это гарпунер подкачал. Что-то даже в штилевую погоду стал «мазать»…
Читаю Лермонтова «Странный человек», прочел «Люди и страсти».
Для всей флотилии «Слава» китобойцами убито 803 кита, выплавлено жира 6,5 тысячи тонн.
Сегодня мы убили только два кита. Это очень мало. Нас стали резко обгонять многие китобойцы.
Мимо нас проходят иностранные флотилии. Они только пришли и направляются к месту промысла. Они много знают, им нужно поймать нас с поличным, так как международная конвенция еще не открыла путину на гладких китов; кашалотов, зубатых – можно.
Когда мы отошли от «Славы», нас и некоторых других китобойцев окружили восемь иностранцев (это было уже под утро); стало светать, и все иностранцы готовы были нас снимать на пленку с китами. Вот в этот момент Соляник отдал приказ: «Утопить всех китов под паровой завесой». Но утопить надутого воздухом кита не так просто, и смог это сделать только один китобоец.
Утром, в густом тумане, мы сдали израненного кита на базу и вот сейчас уже вновь охотимся, наверстываем время.
Вскоре убили кита. Он вытащил две бухты линя, выгнул у гарпуна лапы и оторвался. Бывает и так: не солоно хлебавши.
Сейчас убили второго, но есть только один… в этот день я очень переживал, ведь если докажут, то нам хана: могут лишить лицензии на право бить китов. Это не шуточки!
Я не получил письма от мамы, но решил еще написать письмо: вот несколько отрывков из моего письма:
18.12.54. Антарктика
Милые и дорогие мама и Гога! Танкер пришел, но писем моих не привез. Вероятно, ты запоздала с отправлением. Грустно, конечно, но что сделаешь. Письма, прошедшие 20 000 километров, особенно дороги и близки. Получу я их со следующим танкером, который выйдет из Одессы в начале января.
Живу я, мама, сейчас хорошо. Первое время было трудно. За пять лет службы во флоте я отвык от настоящей работы. Особенно угнетающе было в тропиках, в северном полушарии была жара, южное, как ни удивительно, встретило нас штормом. Плаваю я сейчас на китобойце. В большие штормы даже укачивался, отвык. Сейчас и на ураган не обращаю внимания. Ноябрь в Антарктике
стоял неуемный. Два или три дня были только нормальными, но мы же ведем охоту в любую погоду. Здесь настолько отважные люди, что на гигантские волны смотрят как на вполне нормально явление. Хотя эти волны залетают даже в дымоходную трубу. Во время шторма пройти по палубе мне казалось геройством. Вначале, не имея большого опыта, частенько попадал под волну. Ускользать от нее – это немалое искусство. Частенько я купался в морской соленой купели. Теперь все нормально. Привык. Мало того, мне больше нравится работать на китобойце, чем на базе. Очень интересно наблюдать за боем китов… я до сих пор все еще не верю, что я в Антарктике, что я уже не военный моряк. Все у меня так обернулось быстро и удачно. Когда я уезжал после дембеля, я глубоко сомневался, что успею оформить все документы. Но встретили меня хорошо, никто меня не забыл, все знали, что я делал рейс на самой базе, и потому все продвигалось быстро. Меня не требовалось вновь проверять, но в Одессе были и трудные моменты. Я неожиданно чем-то заболел, когда жил на квартире у Ремса. Мне сильно помогли, но что со мной было – так и осталось неизвестно, ни мне, ни врачам…Я плаваю на китобойце № 6. Он есть у меня дома на большой фотографии. Ты можешь им полюбоваться. Живу я хорошо, ни в чем не нуждаюсь. Питание хорошее, но значительно хуже, чем было, например, в путину 1948–1949 гг.
Большего заработка тоже не жди. Расценки резко сокращены. Может, от силы 10 000 наличными. Для Антарктики – это мизер. Очень резкий контраст заработков между рядовым и начальством, что явно бросается в глаза каждому человеку. Считаю, что в нашей стране это должно быть разумно. Эта разница вызывает напряженные разговоры у рядового состава. А это важнее денег. Дух каждого человека на флотилии должен быть чистым и высоким, что, конечно, достигается полной справедливостью.
Вот уже прошло два с половиной месяца, а я их совсем не заметил. Мне очень хотелось на флотилии закончить 10-й класс, но это совершенно невозможно выполнить на китобойце. Но все равно через два года я буду в институте.
Теперь о литературе: будет подписка на Герцена, учти, нам нужен восьмитомник; подпишись на Шолохова – в семи томах, Пруса – в пяти томах, в отдельных изданиях должны быть – Аксаков, Батюшков, Блок, Гаршин и Достоевский. Смотри сама…
Крепко целую Вас, и до скорой встречи!
Этот день заслуживает особенного внимания. Сегодня я много пережил минут, которые обычно захватывают все существо человека.
Убили мы сегодня всего два кита, но дело не в этом.
Вечером, часов в семь, мы этих китов сняли с флага и потащили к базе. Взяли мы их под один борт, так как нас уже предупредили, что недалеко «варяги» – условный язык связи китобойцев с базой, то есть иностранные китобойцы. На моей вахте нас стал догонять «варяг», мы дали 140 оборотов машины, а это почти предел, но он что-то передумал и повернул в сторону. Вдруг база сообщает: к ее борту подошли «варяги» и всем китобойцам с китами не подходить к ней. Мы, конечно же, пошли в сторону. Потом Соляник еще раз сообщил, что у него под кормой «варяги» и он от них защищается паром, и советовал нам использовать его для прикрытия китов. Уже начались сумерки, вдруг сам капитан флотилии Соляник, очень волнуясь, передал, что два «варяга» держат точный курс на «шестерку» и «двенадцатку», и приказал выключить все походные огни.
Конец ознакомительного фрагмента.