Дневник Рыжего

– Ну ладно, я пошел. Увидимся позже, – снова замялся, – у велика.

– Пока.

До вечера Наташа снова мастерила украшения и то и дело возвращалась мыслями к почтальону. Это в пятнадцать лет она, как Рыжий, сомневалась в себе и могла распознать симпатию, а сейчас трезво оценивала флирт Кузьмы. Она ему понравилась. Он ей, в принципе, тоже. Яркий мужчина. Но пока она ему доверит только велик, сюда она приехала не за любовными приключениями.

На закате она закончила бусы из турмалина – больше метра черных гладких бусин. Подгоняла себя с какой-то мистической уверенностью, что нужно успеть до последнего солнечного луча, и сама же злилась, что в голову лезет такая чушь. Это все деревня, задурили ей тут голову разной чертовщиной. Она надела бусы на шею, покрасовалась перед зеркалом. На розовом шелке они смотрелись аппетитно, словно ягоды черной смородины. Не зря у неё фамилия такая – Смородина.

Вечер как-то незаметно перешёл в ночь. Стемнело, Наташа включила свет на кухне и снова села за доску для браслетов. Не заметила, как задремала прямо за столом, сложив руки поверх рассыпавшихся бусин. Проснулась от шагов и мужского голоса. Снова кто-то недовольно бурчал и топал. В этот раз она даже слова четко расслышала: «Нет покоя, ни тут, ни там».

Окинув кухню расфокусированным взглядом, Наташа снова прислушалась. Голос доносился с улицы и звучал ещё четче. Она неожиданно разозлилась, бешеный индюк, неугомонные голуби и летучие мыши вполне вписывались в антураж Старолисовской, но люди тут были лишние. Людей Наташа не то чтобы не любила, скорее недолюбливала.

Она поднялась и вышла на веранду. Почти минуту смотрела на круглую луну в тёмных оспинах. Словно зачарованная, обошла двор, следуя за голосом. На границе между садом и лесом приостановилась и ойкнула от удивления. За деревьями стоял мужчина. Высокий и какой-то нездешний. В белой рубашке с отложным воротником и щегольских светлых бриджах. Он смотрел на Наташу немного высокомерно и удивленно, будто это он среди ночи увидел в своем доме незнакомку.

Она сделала шаг и снова остановилась.

– Вы кто?

– Это вы кто? – в ответ поинтересовался мужчина. Не дожидаясь ответа, развернулся и скрылся в лесу, словно нырнул в черную воду.

Луна и мигание светлячков мало подходили для иллюминации. Но темнота не пугала. Наташа неуверенно приблизилась к дереву, у которого, стоял мужчина. Оглядела пятачок травы. Наверное, надеялась ощутить потусторонний холод, или что там ещё оставляет после себя полтергейст, но следов не было. Только оглушающая тишина. Она неловко хихикнула и потерла глаза. Неужели этот мужчина, как и суслик, плод её больного воображения? Сощурившись, она вгляделась в темноту и с удивлением обнаружила, что ночь не такая уж и плотная. Между деревьев виднелась тропинка, обозначенная зелеными светящими гнилушками, прямо как взлетная полоса огнями. Только линия светящихся точек была не такая четкая и немного хаотичная. Мерцающая тропинка.

Наташа, не раздумывая, двинулась вперед. Шла по дорожке, выставив вперед руку и ощупывая пространство.

– Эй! Вы тут?

Лес зашуршал, где-то в глубине встрепенулась птица, но вопрос остался без ответа.

Наташа резко остановилась, едва не шагнув в воду. Зависла в наклоне, размахивая руками и пытаясь удержаться от падения. Выровнявшись, сразу же отступила назад. Вроде ушла недалеко, а умудрилась добраться до реки. Теперь явственно слышался плеск волн и стук лодки о сваи мостков. Вот теперь ей стало немного не по себе. Она могла свалиться в черную воду и утонуть, кто знает, что там за омуты на дне? Искать её не стали бы. Ну, может, Мира заволновалась бы, что срок аренды затянулся. Родных Наташа предупредила, что исчезает на лето, и просила не беспокоить звонками. И снова её страх был какой-то смазанный, больше рассудочный. Она понимала, что должно быть страшно, нервничала, но не боялась на самом деле. Потому что страшнее того ужаса, что приходил к ней по ночам, ничего не испытывала.

Наташа прошла вдоль берега и уже хотела повернуть назад, когда заметила, что деревья на другой стороне реки пылают. Точнее, не сами деревья, а что-то за ними. Совершенно точно яркий движущийся свет был пожаром. Ярким и масштабным, но абсолютно бездымным. Ни запахов, ни треска. Только языки пламени, выглядывающие из-за макушек неподвижных и зеленеющих деревьев. Природа затаилась, не реагировала на опасность, будто огня и не существовало, и видела его только Наташа.

Может, это вообще сон?

Наташа постояла в нерешительности. Не могла придумать, звать на помощь или просто вернуться в дом и уже признать наконец, что ей стоит не психолога посетить, а психиатра. А может, лучше ущипнуть себя и проснуться.

Обратно она вернулась так же быстро, только ступила на дорожку, прошла пару метров, как увидела свет, оставленный на веранде. Мерцающая дорожка словно пролегала где-то вне времени, как короткая дорога Миссис Тодд 3 .

Вернувшись в дом, Наташа сняла бусы. Вот так засыпать, сидя в неудобной позе, ей приходилось нечасто. Когда она спала, бусины впечатались в грудь и руки, теперь оставили следы на коже.

3

Рассказ Стивена Кинга.

Приняв прохладный душ, она переоделась в ночную сорочку и вышла на веранду. Все-таки хорошо она придумала обустроить тут спальное место. Сегодняшнее полнолуние забелило комнату мутным светом, прогулка, к сожалению, сбила дремотное состояние. Наташа долго глядела в окно на луну. По привычке она откинула несуществующие волосы на подушку, чтобы ночью не путались, и горько усмехнулась. Тут же вспомнила дневник Рыжика, и усмешка превратилась в улыбку. Ненавидит он девушек с короткой стрижкой.

– Нинка-скотинка.

Вместе с ночью пришел обездвиживающий страх. Как бы Наташа ни гнала его, он возвращался. Вот бы просто нажать кнопку и выключить сознание, а утром открыть глаза и встретить новый день. При солнечном свете этот страх подкрадывался редко, но бывало и такое. К сожалению, с течением времени легче не становилось, хотя Наташа вдохновенно лгала психологу, что он ей помог принять диагноз.

Она и сейчас не верила в слово «ремиссия» и жила скорее по инерции. А ведь вначале думала, что все это быстро закончится, и она снова вольется в привычную жизнь. Да она даже планировала полноценно работать между курсами химии. Наивная камчатская девочка.

После операции Наташа не подозревала, что все только начинается. Прятала голову в песок не просто как страус, а как землеройка. Старалась не читать ничего, связанного с онкологией. Но, как назло, эта информация лилась отовсюду и попадалась в самых неожиданных местах: в ленте, в книгах, в новостях, в случайно подслушанных разговорах. Казалось, все так или иначе столкнулись с этим или пережили потерю. Наташа психовала и бросала смотреть фильм, как только там упоминался рак. А сколько книг закрыла только потому, что у главных героев этому недугу очень уж часто были подвержены родственники! Авторы словно сговорились и принялись косить своих второстепенных персонажей, а иногда и главных.

К сожалению, в очереди к врачу избегать разговоров не получалось. Наташа делала вид, что читает, но не могла сосредоточиться и невольно слушала. Так она и узнала, что на семнадцатый день после первого курса химиотерапии выпадут волосы, а значит, к этому лучше подготовиться заранее. Снимать с головы длинные пряди просто жутко, уж лучше самой обрезать их хотя бы до короткой стрижки. Наташа не могла представить себя с такой прической. Она всю жизнь ходила с длинными волосами и втайне гордилась ими.