Дневник Рыжего
Шрифт:
– Зачарованное место какое-то.
Когда деревья расступились, показался мост. Указатель гласил, что мост Первый, а речка зовется Капиляпой. По обе стороны от дороги выстроились чугунные столбы с матовыми плафонами, словно полуслепые стражники. Наташа снова проверила адрес на экране телефона и сбавила скорость. Дорога вывела её к центру деревни. Блага цивилизации столпились вокруг небольшой площади, выложенной серым булыжником. В тени домов промежутки между камнями поросли зеленым мхом, он же заполз на фундаменты и виднелся на черепичных крышах. Самое высокое здание в два этажа прилепило на фасад несколько вывесок, напротив него расположился магазин, явно принадлежащий винодельне. Для тех, кто не догадался по названию, у входа имелись деревянные бочки, а на окнах – пластиковые гроздья
Деревня закончилась довольно быстро, дорога сменилась с асфальтированной на грунтовую, а здания уступили место ярким пейзажам. Слева раскинулись убегающие вдаль ряды виноградников, почему-то вдоль обочины стыдливо прикрытые подсолнухами. А справа темнел самый настоящий лес, от него веяло прохладой, влажностью и мрачной сказкой. Машина подпрыгивала на ухабах, поднимая колесами пыль, пришлось закрыть окна и включить кондиционер.
Дом соседа показался первым и понравился Наташе гораздо больше выглядывающей из-за него приземистой хатки. Он высоко стоял на фундаменте и смотрел на поля большими современными окнами. Наташа досадливо вздохнула, перевела взгляд дальше и увидела у открытой калитки высокую девушку. Та призывно махала ей рукой, предлагая заехать в распахнутые ворота. Теперь Наташа рассмотрела и свое будущее пристанище. Невысокий деревенский дом, бросающийся в глаза свежей побелкой и обновленными деревянными наличниками. Слева к зданию прилепилась слегка перекошенная застекленная чуть ли не от пола до потолка веранда с тусклыми окошками. На крыльце прямо на ступенях вдоль перил выстроились разнокалиберные горшки с цветущей геранью.
Подворье большое, засаженное деревьями и цветами без всякой системы. На фоне темнеющих зарослей крапивы белел пышный бульдонеж, похожий на гроздья громадных снежков. Воздух насытился влагой и обострил запахи.
Заглушив мотор, Наташа выбралась из салона и поздоровалась.
– Добрый день. Мира? Я же не ошиблась?
Высокая красивая девушка никак не ассоциировалась с деревней, скорее с подиумом. Наташа невольно залюбовалась длинными, словно зеркальными волосами и снова по привычке коснулась своего стриженого затылка.
Девушка кивнула и отступила в сторону дверей.
– Добрый день. Не ошиблись. Мы с вами созванивались, – она обвела рукой двор, – как я и говорила, тут очень тихо, поблизости только соседний дом, но его хозяин сейчас в отъезде.
Наташа едва улыбнулась.
– Красиво, на фото дом выглядел как-то по-другому, больше, что ли.
– Да, он довольно старый, – нехотя согласилась хозяйка. – Воду провели в прошлом году, свет – давно. С отоплением сложнее. Была груба 2 , её переделали в камин, но теперь приходится дополнительно включать электрические обогреватели в спальне и на кухне.
2
Груба – это каменная или кафельная печь в избе.
Наташа сначала задумалась, а потом решительно покачала головой.
– Меня пока интересует только лето.
Мира едва заметно нахмурилась.
– По телефону я предупреждала, если вдруг найдется покупатель, я верну вам часть оплаты и придётся освободить дом, ну, или вы сами вдруг захотите его купить.
Наташа поднялась на крыльцо, толкнула двери.
– Я помню. Только предупредите заранее.
– Конечно, – улыбнулась Мира и прошла в комнату.
На обход трех комнат ушло минут десять. Домик действительно оказался маленьким: небольшая кухня с распахнутыми настежь окнами, ещё меньшего размера спаленка с алым ковром на стене и гостиная с бывшей грубой, теперь вполне похожей на закопченный камин. Несмотря на невысокий рост, Наташа невольно пригнулась, такими низкими оказались потолки, а мебель явно была ровесницей самого дома, не просто старая, а какая-то древняя. На стенах висели часы, больше всего
их было в центральной комнате, даже на каминной полке стояла пара штук. Правда, ни одни из часов не показывали правильное время, хотя стрелки двигались практически на всех циферблатах. Когда очередные часы обнаружились чуть ли не на потолке, Наташа не сдержала любопытства.– Ни одни часы не идут нормально.
Мира не удивилась.
– Не идут. Они для красоты.
Наташа с сомнением покосилась на потрескавшиеся ходики с обглоданными временем шишками.
– Не жалко столько батареек тратить?
– Какие батарейки? Часы старые, все заводятся. Сегодня как раз, пока вас ждала, заводила. Но вы не обязаны это делать. Тем более они очень громко тикают. Это я так, скорее по привычке.
– Понятно, – протянула Наташа, просто чтобы занять паузу, подняла взгляд на дверцу в потолке, – а эта дверь куда ведет?
– На горище.
– Куда?
– Горище. Ну, чердак. Там голуби живут. Так что не удивляйтесь, когда услышите шорохи. Если будут сильно надоедать, закройте снаружи слуховое окно. Немного погалдят и найдут себе другое пристанище.
– Вы их специально, что ли, разводите? – наугад предположила Наташа.
– Мама разводила. Ну что вы так удивляетесь? На вкус почти как курица. Правда, мясо тёмное и жёсткое.
Наташа хмыкнула.
– Птица мира.
– В Старолисовской это нормальное явление. Я только за пределами деревни узнала, что не все едят голубей и крапиву.
Наташа снова вернулась на кухню и, отодвинув деревянный табурет, села за стол. Мира не торопила ее, почувствовала, что пришел момент принять решение, и безмолвно наблюдала. Ситцевые короткие шторки качались на ветру, ветер доносил запахи свежей травы и чуть сладковатые медовые ароматы. Наташа расправила ладонями тканевую скатерть и снова оглядела комнату. К противоположной стене прижался старый, крашенный зеленой эмалью холодильник. У её бабушки был похожий, правда, это чудо саратовского завода обитало в сарае и использовалось как шкаф для хранения всякой мелочевки, которую жалко выбросить. Больше всего Наташе нравилась блестящая щелкающая ручка. Этот холодильник явно работал и выглядел хорошо за счет яркой жизнерадостной расцветки. Похоже, она не просто сбежала в деревню, а очутилась в прошлом.
Только сейчас она обратила внимание, что полки и стеллаж заполнены разными баночками, жестяными и стеклянными, а свисающие с потолка пучки трав настоящие, а не бутафорские.
Предупреждая вопрос, Мира грустно улыбнулась.
– Мама делала чаи. Сама собирала и сушила травы, ягоды, фрукты и смешивала с заваркой. Очень вкусные чаи, за ними даже из города приезжали, мамы нет уже больше года. Тринадцать месяцев, если точнее. Меня не было рядом, когда она умерла. Сосед говорит, в тот день она была не в себе, бредила, всё просила какую-то кость, – она тряхнула головой, сжала губы, удерживая подступившие слезы. – Я уехала через год после окончания школы. Давно уже не живу в Старолисовской.
Наташа сцепила пальцы, отвернулась к окну. Вроде как требовалось выразить соболезнования, но как это делается, она не представляла, а потому ухватилась за последнюю фразу.
– Так и думала, что вы не деревенская.
Мира скептически вздернула смоляную бровь.
– Как и вы, – её взгляд задержался на кулоне из чёрного турмалина, скользнул по укороченным белым брюкам, остановился на высоких каблуках босоножек. – Сапоги резиновые взяли?
– Зачем?
– При сильных дождях дорогу размывает, вы на своей машинке точно увязнете. В деревню придется ходить пешком. Если вдруг отключат свет, какое-то время не будет воды. На этот случай за домом есть колодец.
Наташа нахмурилась. Привлекательность идеи сбежать в глушь выцветала на глазах.
Мира уловила её колебания и поспешила исправить ситуацию.
– Вода там очень вкусная, родниковая. Вы не смотрите, что домик маленький, участок при нем большой. По тропинке можно выйти к реке. Да и места у нас красивые. На Солнечной уже все участки выкупили, не удивлюсь, если в течение года её заселят.
– Так это улица? – Наташа припомнила, что по пути сюда видела фундамент дома.
Мира не ответила, посмотрела на нее пристально и недоверчиво.