Дневник современной гейши. Секреты ночной жизни Страны восходящего солнца
Шрифт:
Ужин был грандиозный. Несколько десятков иностранцев, одетых в полосатые гостиничные кимоно, преклонили колени перед низкими столами с японской едой.
Её было много, и она вся была разная. Были сашими, крабы, обязательный мисо-суп, рис и соленья-варенья вкуса такого же нечётко выраженного, как и смысл японского предложения. Я мысленно поблагодарила все эти вкусные жизни, даже не зная их названия. С какой же жизни мне прикончить – ой, простите, – начать первой?
Пар медленно поднимался прямо в осеннюю ночь. Мы полулежали на тёплых камнях по самую шею в горячей воде и вдыхали холодный воздух. Вокруг – только зелёные ветви японских сосен, а выше, над нами, – только звёзды в огромном, почти чёрном небе. Мы поднимали головы и смотрели в перевёрнутую
Нежась в источнике, я думала: как хорошо, что после полуночи гендерные ограничения исчезают, как тыква, и можно прийти вот так, всей оравой. И ещё хорошо, что тут в это время нет японцев. А то они бы очень удивились, глядя, как большие иностранные парни в трусах и стройные (и не очень) иностранки в бикини возмущают воды благопристойной японокупальни. А вид того, как горячий американский парень Трэвис снимает свои трусы под водой и машет ими куда-то во вселенную, мог бы и вовсе повергнуть их в глубокий шок. Что в водных заведениях, кстати, очень небезопасно. Но, к примеру, Стефано, будучи итальянцем, воскликнул только, указывая пальцем в определённом направлении:
– Трэвис, я вижу твои орешки кешью!
Все внимательно посмотрели на место, где недавно были плавки Трэвиса. Полячка Эва задумчиво произнесла:
– Стефано, это не кешью! Это – бразильские орехи.
После этого среди парней завязался важный спор о величине орехов. А наблюдающая за этим Вселенная, наверное, думала: «Вот уже сколько лет ты живёшь на Земле, хомо сапиенс. Ты построил ё-мобиль, написал Джоконду, снял «Аватар», изобрёл радио и 145-й айфон. И всё равно ты занимаешься той же фигнёй, что и в начале. Ты нисколько не изменился…»
И очень хотелось думать, что хотя бы
Надеюсь, что Вселенная, глядя на нас, улыбалась. Хотя бы чуть-чуть.
– Что, всё-всё по 100 иен?! Не может быть! – ликовали мы, проходя меж прилавками со всем на свете. Это же меньше 1 доллара!
Здесь были тарелки и вилки, коврики и плечики, косметика и блокнотики, фонарики и сумочки. Нам казалось, что нам нужно всё. И ещё нам казалось: в Японии всё жутко дёшево. Но всё это жутко дешёвое сконцентрировано в отдельно взятых местах – хякуэн-шопах.
Хякуэн по-японски означает «100 иен». А ещё это означает коммунистический рай, где все товары, от поварёшки до одеяла, стоят меньше доллара. Мы торжествовали. Нам казалось, что за пределами этого рая бушевал жестокий мир обдирающего капитализма с его убийственными 10 долларами за четыре помидора. Нам казалось, что это божий дар или гуманитарная помощь японского народа малоимущим, то есть нам. Но вскоре мы поняли, что это просто хитрый обман.
Хякуэн-шоп – волшебный магазин, рассчётливо созданный японцами специально для наивных иностранных студентов, изначально падких на всякое дешёвое барахло по причине перманентной нехватки как барахла, так и денег. Зайдя в магазин, студенты сначала теряли дар речи, потом с ними происходило временное помешательство. В результате чего они начинали хватать с полок все нужные и ненужные им товары и засовывать их в свою потребительскую корзину. Потом, уже дома приходя в себя, они с удивлением обнаруживали у себя в пакетах такие чисто японские штучки, как, например, напальчники для выдавливания прыщей. Или пакет, который надевается на голову, чтобы не помять причёску при надевании платья. Или даже специальный аппарат для того, чтобы вставлять нитку в иголку! И думали – что это на меня нашло. У меня и платьев-то нет, одни джинсы. И потом, за отсутствием другого применения, используют головной пакет вместо мусорного.
Так было и в первый, и во второй, и в десятый раз посещения 100-иенника. Мы понимали, что все там заколдовано, что мы обязательно попадём под гипноз и снова будет то же самое, – и всё же какая-то непреодолимая сила упрямо влекла нас ТУДА. В место, где всегда найдётся десяток-другой вещей, которые нам просто позарез необходимы. Но если мы не попадём туда, то никогда не узнаем, какие…
– Не, а вы сами-то поняли,
как садиться на этот унитаз?! – Приехавший к нам в гости Кирилл взахлёб делился опытом покорения Японии. То есть некоторых её мест.Я и Женя встретили Кирилла на ближайшей к нам станции и теперь ждали автобуса в универ.
– Я сначала вообще типа пользовался им задом наперёд! У меня в универе, прикиньте, в учебнике японского есть прям наглядные иллюстрации! В какую сторону лицом, а в какую… ну, другим местом!
Японские туалеты – одно из самых ярких впечатлений после сакуры, «синкансэна» [12] , комбини и Луи Виттона. А так как сакуры мы еще не видели, то пока удивлялись вещам более жизненным. Сами японцы различают два вида туалетов – «васики», то есть традиционно японский, и «йосики» – нормальный западный унитаз. Если увидеть «васики» – туалет впервые, можно сначала впасть в ступор. Он выглядит как утопленная в полу чаша унитаза, которую с одной стороны прикрывает полусфера с рычажком для смыва. Казалось бы, такие продвинутые технически японцы, а до сих пор писают в канавку в полу, как на дачах в Советском Союзе. Нет, разумеется, теперь к канавке подведён водопровод, а сама она сделана из керамики высокого качества. Но факт остается фактом: многие японцы до сих пор не признают унитазов и при наличии выбора обязательно пользуются родной канавкой. Чтут, наверное, традиции предков…
12
«Синкансэн» – высокоскоростная сеть железных дорог в Японии, предназначенная для перевозки пассажиров между крупными городами страны.
Поначалу мы, как и привыкли в СССР, присаживались над японским туалетом попой в сторону смыва. Секрет пользования открылся нам только после рассказа Кирилла. Это он привнёс культуру в массы и всё нам наглядно продемонстрировал прямо на станционном туалете. По счастливой случайности там не оказалось японцев – они бы, наверно, весьма удивились группе иностранцев, изучающей японский тубзик. Оказалось, что к полусфере нужно не попой, а лицом! Наверное, чтобы не разбрызгивалось.
– Ммм! – глубокомысленно сказали мы. – В этом что-то есть.
Японцы и здесь придумали что-то своё, национально-рациональное.
– Кажется, вот это их дом, – показала Женька на серый особняк с гнутой черепичной крышей.
Мы шли в гости к ее хост-фэмили. Это японская семья, на которую «подписываются» иностранные студенты на время пребывания в Японии. Семья с ними общается, время от времени возит их на природу и периодически кормит ужинами – если те хорошо себя ведут. Я на хост-фэмили не подписывалась, так как после опыта проживания в английской семье с опаской отношусь к лотерее в виде «приемных» родителей. Вдруг они мне не понравятся, а я из природной скромности не смогу от них отказаться?
Женька позвонила; дверь нам открыл глава семьи, крепкий старичок Ёсида. Он был представителен и немногословен. Маленькая энергичная жена Ёсида-сана попривествовала нас поклоном из-за его спины и сразу убежала в гостиную.
Мы разулись перед высокой ступенькой в коридоре. Увидев ее, я наконец-то поняла, почему в японских диалогах гостям говорят не «проходите», а «поднимайтесь, пожалуйста». Аккуратно составив обувь (само собой!), мы прошли в гостиную. Первым делом я внимательно присмотрелась к стенам: они были не из рисовой бумаги. Но все равно очень тонкие. Я тайком постучала по одной: звук был похож на легкий гипсокартон. «Рисовый», – решила я.
Гостиная была заставлена мебелью тёмного дерева: шкафы, тумбы, стол и огромный телевизор Sharp на стене. Окно закрывали плотные длинные шторы. Комнату освещала круглая лампа, источающая белый флюоресцентный свет. «Энергосберегающая», – пришло в голову мне.
Мы опустились на японские напольные подушки. На низком столе перед нами возлежали загадочные ингредиенты: порошок нори, зеленый лук, мука, креветки, яйца, капуста, мясо, коричневый соус и еще какие-то незнакомые субстанции.
– Вы когда-нибудь пробовали окономияки? – строго осведомился Ёсида-сан.