Дневник стюардессы. Часть 2

Пройтись триста метров до оживленной станции, купить фруктов и лекарств. И польза, и приятная прогулка по вечерней прохладе. Так размышляли за ужином, в уютном и оживленном ресторане хорошей гостиницы. Но когда оказались одни, в полнейшей тьме и тишине по ту сторону ворот, в голову начали закрадываться сомнения в целесообразности похода в магазин в это время суток.

Фонарей не было. Тротуаров – в привычном нам понимании – тоже. Просто вдоль дороги лежали какие-то бетонные плиты, и достаточно широкие расстояния между ними были закрыты листами фанеры и досками.

Ну и главное – запах! Как только переступили порог территории отеля, аромат фиалок резко сменился на страшную вонь канализации. Вот прям как будто по забору шла невидимая граница, которая отделяла цветочки от какашек.

Чего делать-то? Ведь уже настроились. Кожа горит, нужна мазь, срочно. Да и до угла забора вроде совсем недалеко. А как только завернем – сразу попадем в цивилизацию и шумную жизнь автовокзала.

Зажали носы и побрели по бетонно-фанерному тротуару. Идти было неудобно. Спотыкались об деревяшки, фанерные листы под нами прогибались. Да и запах почему-то усилился. Причем многократно, до рези в глазах. От неимоверной вони не спасало ничего – ни заткнутые ноздри, ни задержка дыхания.

Пришлось выйти на дорогу. Хотя затея эта была опасная. Как потом выяснили – местные водители обожают ездить без включенных фар, по встречке, а к ночи еще и в полностью обдолбанном состоянии. Индийцам все равно. Они, когда садятся за руль, молятся. И трогаясь с места, уже готовы к любому исходу поездки. К тому же индуизм спокойно относится к смерти, ведь ты все равно продолжишь жизнь, просто в другом теле. А может, даже и повезет. И следующий этап сансары проведешь не простым шофером-дальнобойщиком, а махараджей или членом парламента. Поэтому главное – хорошо помолиться и побольше цветочных гирлянд себе в кабину напихать.

Нам вот тоже повезло, что ни один такой потенциальный махараджа на дороге так и не появился.

С одной стороны, это обрадовало, с другой – немного насторожило. Странно, почему в районе автовокзала дорога настолько пустынна в столь не поздний час? Мы тогда еще не знали, что большинство граждан Индии живет по тем же законам бытия, как жили крестьяне в дореволюционных деревнях России. По солнцу. Встают на рассвете, весь день крутятся-бегают. А на закате ложатся спать. А что еще делать в темноте? Электричество-то дорогое. Да и во многих трущобах (а в Калькутте, кстати, это тридцать процентов от всего жилого фонда) нет ни электричества, ни воды.

Собственно, зачем автобусы в темное время? Кого возить? Вот припаркованные на ночь железные коробки на колесах мы и увидели на площади. После того как завернули за угол. Разумеется, все уже было закрыто. И спало крепким сном. Ни одного огонька в окнах хибар и магазинов. Нет, был, правда, небольшой источник света – один-единственный тусклый фонарь освещал стоянку. После круглосуточной жизни Москвы в происходящее сложно было поверить.

– Может, все же супермаркет открыт? Давай обойдем автобусы и посмотрим? Не видно отсюда, – не разжимая носа, спросила подруга.

На площади было тихо. Так тихо, что даже сдавленные фразы Кати разнеслись по округе. И вот тут случилось страшное.

В слабом свете фонаря, в одном из окон ближайшего к нам автобуса что-то зашевелилось и блеснуло. Потом еще. И еще. Блестели глаза на лицах каких-то индийцев, которые, видимо, ночевали в автобусе, а мы их разбудили. Лиц в окнах становилось все больше и больше. Десять, тридцать, сто. Как в мультике про Бонифация! Они смотрели на нас молча и размножались, размножались. Это было безумно страшно! Мы завизжали и визгом разбудили постояльцев других автобусов. Тоже сплошь мужчин. И уже окна соседних транспортных средств стали шевелиться и блестеть глазами.

Ах да. В Калькутте значительный перевес жителей мужского пола над женским. Приблизительно в пропорции 3:2. Это по причине того, что в деревнях Западной Бенгалии, да и окрестных штатов, люди живут еще беднее, чем в Калькутте. И десятки, вернее, сотни тысяч одиноких мужчин каждый год едут в этот крупный город на заработки. При средней зарплате такого неквалифицированного гастарбайтера в пятьдесят-семьдесят долларов в месяц приезжим аренда квартир не по карману. Вот, скорее всего, именно они и использовали автобусы в качестве ночлежек или общежитий.

Как мы бежали!!! Боже! Не разбирая дороги. Наплевав на нестерпимые запахи. Мы неслись по тротуару, по проезжей части. Главное было – быстрее добежать до ворот отеля и молиться, чтоб охранник не заснул в своей будочке и открыл нам. Уже буквально в десяти метрах от входа моя подруга споткнулась об лист фанеры на тротуаре, он начал проваливаться вниз, она за ним. Я подхватила Катю в последний момент и толкнула на бетонную плиту. Девочка упала, разбила колено. Да и черт с этой коленкой! Про нее сразу забыли, как только поняли, ЧТО это за тротуар, по которому мы шли, а потом бежали. И куда Катюха чуть было не свалилась! Как понимаете, это был сток открытой канализации.

Я уже говорила, что треть Калькутты – трущобы. А пригород – вообще трущобы по определению. В таких домах нет не только воды и электричества, но и канализации. Все нечистоты попадают в такие вот бетонные желоба, которые несут отходы жизнедеятельности многомиллионного города в священную реку Ганг.

Да, Калькутта, конечно, дыра. Но это огромная дыра. Только в центре живет четыре миллиона человек. А с учетом сателлитов и пригородов мегаполис населяет под пятнадцать миллионов. Почти как в Москве. И вот так живут. Все – в Ганг. Хорошая такая река. Полезная. Заодно можно в ней стирать, мыться, воду для еды брать. Недаром индусы ее обожествляют и говорят, что в Ганге вся их жизнь.

Наша жизнь тоже могла быть в Ганге, если б случайно под нами какая-нибудь фанера подломилась, когда шли в супермаркет или когда бежали обратно. Населения много, нечистот тоже. Желоба глубокие, поди. Теряешь сознание от концентрации аммиачных испарений – и тебя уносит бурный поток.

Но мы-то, мы! Что за идиотки! Как не догадались? По тому же запаху? И почему не услышали веселое журчание под ногами? Списываю это лишь на отсутствие опыта, усталость, да на виски с джином, которых все же перебрали за ужином.

Ну а дальше? А дальше – колотили как оглашенные в ворота. Заливали разбитую коленку йодом для дезинфекции. Во внутрь тоже что-то заливали из остатков, также для дезинфекции. Потом я час, нет – два стояла под горячим душем, пытаясь смыть с себя весь тот запах, которым могли пропитаться за время прогулки. Потом еще заливали вовнутрь, лишь бы стереть из памяти видения черных голов с блестящими глазами, вырастающих из недр автобусов.

Вот так закончился наш первый день в Калькутте. Оставалось еще пять. И надо было выжить, во что бы то ни стало.