ДНЕВНИКИ 1973-1983

Балтимор. Вторник, 19 декабря 1978

Чтение газет… Помню, Эммануэль Мунье когда-то где-то писал, что газет читать не нужно. Но это неверно. Для меня чтение газет (особенно тут, в вынужденном безделье) всегда источник размышлений, "контакт" с реальностью, в которой мы живем, та необходимая "поправка на реальность", вне которой все "идеи" и "решения проблем" отвлеченны, беспочвенны. Чем живет человек сейчас, сегодня? И "как дошел он до жизни такой"? И почему? Для размышлений над этими вопросами газета – сущий клад, хотя и страшный…

1 социальных заботах (англ.).

2 вовлеченности (англ.).

445

Ужин вчера у местного священника. Чудный, чистый молодой человек, прелестная матушка. Но вот что меня поражает: он уже пять лет в Балтиморе и ничего не знает об этом городе. Я знаю, знал о нем еще до приезда сюда в сто раз больше. Никакого интереса к прошлому, откуда, как все это возникло. Его интересует только его приход, и больше ничего. Беспочвенность подавляющего большинства американцев меня всегда удивляет.

Балтимор. Среда, 20 декабря 1978

Читал вчера вечером в "Нью-Йорк тайме", в научном отделе, статьи (двух женщин) о состоянии в современной науке вопроса о различиях мужчины и женщины. Все довольно сбивчиво, неясно и с "поспешными обобщениями". Но главное – это предвзятое желание доказать, что разница случайна "биологически" и детерминирована "социально". Чудовищная глупость и одержимость всякого "эгалитаризма". Под каким "прессом" такого рода мы живем! Одно утешение – что этого беснования небольшого числа женщин подавляющее большинство их просто не замечает.

Сегодня уезжаю из Балтимора. Эти две недели, я знаю, одни из самых решительных в нашей с Л. жизни.

Крествуд. Пятница, 22 декабря 1978

В среду вечером вернулся из Балтимора, сегодня съездил туда и обратно на автомобиле. По госпиталю иду, как по своему дому, но уже этот мир, такой особый, мучительный, тяжелый, но и светлый, мир, в котором провели мы эти недели, отрывается и уплывает, хотя Л. еще и там. Но вот "все позади", и так быстро привыкаешь к тому, что на деле – чудо и милость Божия. И, однако, все еще "нормальный" и "здоровый" мир кажется нереальным, и все еще ясно – что настоящая борьба, настоящие победы и поражения только вот в этом – необъяснимом, но таком реальном – страдании.

Жизнь за эти недели вышла из колеи, не знаю, за что взяться. В среду вечером служил первое повечерие предпразднества с трипеснцем. Вчера – в городе, в квартире, в банке. Днем – пытался хотя бы разобрать хаос и кипы писем на столе у себя в семинарии. Но такое чувство, что сил нет, что нужно снова "привыкать" жить.

Суббота, 23 декабря 1978

Один дома. Солнце. Холодно. Пишу, чтобы "втянуться". Утром Литургия "субботы перед Рождеством": с этой службой и с повечериями начинаю чувствовать нарастание праздника.

Понедельник, 25 декабря 1978. Рождество

Службы прошли чудно, чувство такое – что лучше, чем когда бы то ни было. Три дня исповедей. Все время в контакте с Л. Но под боком – Анюша, и это очень уютно.

446

Понедельник, 5 февраля1979

Eric Hoffer "Before the Sabbath"1 . Согласие почти с каждой строчкой этой книги. Все растущее отвращение к риторике – "social environment", the "poor"2 и т.д. Согласие с анализом 60-х годов. До этого читал Theodore White "Search for History"3 – с огромным интересом… За всем этим последний вопрос: есть ли еще у "Запада", у "белого человека" духовные и нравственные силы или их до конца съело – прежде всего – то Антихристово псевдодобро, которым проникнута вся цивилизация, психиатрия и нарциссизм. Смотря все эти дни по телевизии беснование толпы на улицах Тегерана, это поразительное обожествление аятоллы Хомейни – чувствую, что Запад обанкротился, и это – несмотря на все технократии. Ему не к чему звать "пробуждающийся" третий, четвертый или какой еще угодно "мир". Причина этому, думается мне, простая: у "белого" мира ничего, в сущности, не было как "мечты", кроме христианства, может быть, даже лучше сказать – кроме Христа . Только вокруг Христа как средоточия приобретали свой смысл и свобода, и культура, и технократия и т.д. Но Запад отказался от Христа и христианства, отказался во имя – им же, то есть христианством, посеянных "свободы" и т.д. Маркс, Энгельс, Фрейд – этапы этого отказа. И отказ этот – потеря души. Все стало гнить , во все вошла "смерть". Отказ от христианства, от его "видения", и прежде всего отказ от него самих христиан. И вот миллионы людей вопят о таинственной Islamic Republic!4

Единственность христианства – это "имманентность трансцендентального" и, обратно, "трансцендентность имманентного". Христос не для политической свободы, не для культуры, не для творчества, Он трансцендентен по отношению к ним, но, так сказать, изнутри и потому их самих делает путем к трансцендентному. Ислам – это возврат к дихотомии "трансцендентности" и "имманентного", это прежде всего отказ от Богочеловечества. Закон, награда, наказание. Статика.

Поразительная ненависть всего мира к Америке.

Папа Иоанн Павел II в Мексике. Удастся ли ему то, что мне представляется парадоксом его программы: вернуть Церковь к духовности, продолжать ее служение "бедным"? Есть ли у христианства какой-нибудь ответ на "проблему бедности", кроме личного призыва к "богатому" – "отдай все, что имеешь, и следуй за Мной"?5 Ибо "проблема" эта, и в том-то и все дело, – духовная, а уж только потом – экономическая.

Мучительно медленное писание "Литургии". Писание, разъедаемое сомнениями – нужно ли это писать? и писать так? Для богословов – это не "богословие", ибо не "наука". Для просто "религиозных" людей, любящих богослужение, это, наверное, чуждо , ибо направлено против "религиозности". И наконец, имею ли я право это писать и писать так ! Чувство мучительного

1 Эрик Хоффер "Перед Субботой" (англ.).

2 "социальная среда", "бедные" (англ.).

3 Теодора Уайга "Поиск истории" (англ.).

4 Исламской республике (англ.).

5 См.: Лк.18:22.

447

"недостоинства": "да никакоже коснется…" А между тем все остальное (и "богословие", и "религиозность") кажутся мне не только ненужными, но и вредными…

Четверг, 8 февраля 1979

Вчера весь день снегопад, сегодня заснеженный Нью-Йорк под ярким солнцем. Уют нашей нью-йоркской квартиры, вечером с Л. дома.

Чтение Aries "L'homme devant la mort"1 , сокращенное resume2 которого я уже читал. Читая такие книги, читая газеты, следя за событиями (главное – почти необъяснимое, страстное желание "провала" Хомейни в Иране), чувствую нарастающую потребность в "синтезе" – в ясности "христианского ответа" на все , на весь наш кризис. Христианство все еще остается безнадежно "константиновским", отсюда его постыдная слабость. Его единственный "шанс" – эсхатология . Об этом я безостановочно думаю, и именно эта эсхатология христианства содержит в себе объяснение всего – и жизни, и смерти, и ужаса в Гайане, и гниения "белого" мира, и жуткого возрождения ислама, и корней обостренной донельзя Израилем "еврейской проблемы", и "тайны России", и экологии, и "психологии", решительно всего. И этот эсхатологический "синтез" могло бы явить одно только Православие, но именно этого не видят и не хотят сами православные, от богословов и "духоносцев" – до благочестивых старушек…