Дневники Апокалипсиса

Двигаясь наугад, я направился по центральному проходу и неожиданно остановился перед спуском в метро. Отключившейся эскалатор уходил вниз на многие сотни метров. Не осталось ничего, как только спуститься в подземный город... На самое дно... Я обреченно шагнул вниз.

Что ж, даже самой долгой жизни рано или поздно приходит конец.

Глава 8

А ведь в истории человечества был момент, когда каждый желающий имел возможность приобщиться к бесконечной жизни. Божественные технологии настолько подешевели, что, получив небольшой кредит, любой проходимец мог без труда перейти на следующую ступень эволюции, превратившись в гомо семпитера - человека вечного!

Но такое благоденствие продолжалось недолго.

– Нельзя допустить массового распространения технологий вечной жизни, - сделал свое заключение глава планетарного союза Марк Саусер на закрытом заседании совета безопасности.
– Бесконтрольная модификация приведёт к катастрофе. Нехватка ресурсов, ограниченность пространства, а, точнее, небольшое количество обитаемых планет - все это говорит о том, что мы еще не готовы к подобным преобразованиям...

Я не присутствовал среди членов высокого совета, но хорошо помню галостенограмму заседания.

– Предлагаю изъять божественные технологии из широкого доступа, количество долгожителей ограничить до уровня существующих на сегодняшний день особей, а саму программу по преображению человеческой природы строго засекретить, - закончил свою речь Саусер.

Камнем преткновения оказался список долгожителей и контроль над технологиями.

Земляне предлагали оставить сто сорок тысяч избранников.

– Давайте добавим ещё четыре!
– кричал премьер-министр Марса, - я не хочу лишать моих детишек права пережить своего папочку. Конечно, если дети у меня ещё будут.

– Центр модификации, а также банк биоматериалов должны находиться на Земле под жестким контролем. Остальные лаборатории и существующие клиники необходимо закрыть, документацию изъять! Попытки незаконного продления жизни должны быть жестко пресечены, вплоть до исключения нарушителей из числа избранников!

– Хрен они получат, а не моё согласие!
– заверил старшего из Марвусов президент Нептуна, когда они вдвоем поднимались на скоростном лифте к вершине космополиса.

– Мдааа...
– промычал в ответ предводитель самого влиятельного за пределами пояса астероидов клана.
– На их стороне сила.

– Отдать все, что у нас есть этим торгашам? Кто дал им право считать себя самыми умными? Ну и что с того, что Земля - колыбель цивилизации? Кто они такие, чтобы решать за нас?
– усмехнулся Амон Ах Монту - единоличный правитель Сатурна, втайне создающий на шестидесяти двух лунах газового гиганта тоталитарную систему по образу древнего Египта.

– Подарить вечность каждому - моя мечта!
– написал спикер парламента Луны, Евгений Берт, своему другу Ренату Баталову, управляющему содружеством Галилеевых спутников.

– Романтик!
– подмигнул мне Ренат, прочитав сообщение.

– Доступ всех желающих к божественным технологиям ничем мне не угрожает!
– отмахнулся я и отправился на Европу в свой уютный дом под многокилометровым слоем тысячелетнего льда.

Разразился небывалый политический кризис! Но мне было плевать. Ведь политика давно наскучила. Я отошел от дел и искал утешения совсем в иных сферах...

Не каждому удаётся найти свою вторую половину. Наверное, это происходит из-за того, что она рождается и живёт в совсем других временах. Мне же в этом смысле повезло гораздо больше. Я прожил долгую жизнь и встретил любовь, когда мне было далеко за... Не буду говорить сколько лет я провёл в одиночестве, скажу лишь, что намного больше, чем пресловутые сто!

Мы встретились случайно... Хотя, бывают ли в этом мире случайности?

В те времена я обитал на Земле и даже не планировал перебраться куда-нибудь подальше. Проснувшись однажды утром, я, как обычно, отправился в душ и ни капельки не возражал, что псевдоинтеллект холостяцкой берлоги в которой я коротал вечность подберёт музыку под стать моему настроению. Датчики проанализировали состояние нервной системы, и компьютер врубил на всю громкость второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром.

– Слушай, - посетила меня нежданная мысль, - столько лет, а я так и не научился играть... ну хотя бы на пианино.

Тут же своему киберсекретарю дал задание приобрести рояль и подыскать преподавателя.

– Только не вздумай обращаться к знаменитостям или известным педагогам. Давай, что-нибудь попроще и подешевле. Желательно, девушку, можно совсем молоденькую и необязательно с большим опытом педагогической работы. Я же не собираюсь становиться виртуозом.

Секретарь внял пожеланиям, и на следующий день в гостиной стоял новенький Стейн. А в назначенный час в мою жизнь вошла она... Маша! Студентка консерватории, в свободное время подрабатывающая частными уроками.

Мир пошатнулся, задрожал, распался на бессмысленные, бесполезные обрывки. И произошло это как-то просто, ненавязчиво, само собой, словно самое естественное и необходимое, как вдох и выдох, которого не замечаешь, но без которого невозможно жить.

Глаза... Пальцы... Прикосновение к клавишам... Волосы ... Губы... А ведь действительно, что во вселенной совершеннее любимого человека? Звезды, планеты, бесконечный космос - даже он меркнет в сравнении с ней. В небесном раю первородному Адаму стало тоскливо, и Создатель, смилостивившись над ним, сотворил подобного ему! Плоть от плоти, кость от кости... Так и мне по прошествии многих бессмысленных лет была уготована Ева! ...Ева, которую звали Маша!

– Ты обещал сказать, сколько тебе лет!
– она поправила каштановые локоны и сердито глянула на меня.

Мы нежились на песочном пляже на берегу небольшой речушки, скрытые от остального мира сосновой рощей.

– Знаешь, а ведь все это прошло мимо меня! С тобой я заново открываю мир. Я был во всех частях исследованного космоса. На Марсе, на Меркурии, в закрытых колониях Венеры и ещё Бог знает где... Но даже не мог предположить, что простая река может принести столько радости.

– Ты обещал!

– Сколько дашь?

– Так отвечают женщины, даже я не скрываю! Или ты женщина?
– возмутилась Маша. Она шлепнула ладонью по моему плечу, - сейчас что угодно бывает! Ну, признавайся?!

– Когда мне было двадцать, как тебе, я тоже не скрывал... Нет, я не женщина. Могу доказать!

– Тогда почему не говоришь? На вид тебе лет тридцать, не больше...

– Интересно, если бы ты могла остановить время, в каком возрасте предпочла бы остаться?

– Не знаю... Восемнадцатилетней, наверное.