Дневники св. Николая Японского. Том V

С двух я отправился с поздравлением в Посольство, потом к князю Стефану Доде, у которого провел час, гуляя по саду, истинно артистически устроенному, и слушая его игру на цитре.

8/21 апреля 1903. Вторник Светлой Седмицы.

С семи утра Пасхальное богослужение. После него группа немирных христиан из Коодзимаци поздравляла с праздником, тоже порядочно пропели Христославление. Я похристовался с ними, хотя яйца почти все разбитые остались. Потом отправился в Иокохаму поздравить семейство консула Сиверса, дети которого, несмотря на то, что протестанты были ночью на Пасхальном богослужении вместе с иокохамскими христианами; Пасхальная утреня и Литургия там совершены были о. Петром Кано. — У морского агента А. П. Русина застал сегодня только что прибывшего в Иокохаму, возвращающегося на свой пост посланника в Сеуле, Александра Ивановича Павлова. Тут же был и военный агент Владимир Константинович Самойлов. Речь шла об очень вероятной возможности войны нашей с Япониею. До сих пор я не верил этому, но в последнее время сама собой как–то поселилась в душе мысль, что война эта почти неизбежна. Японцы, конечно, не могут простить нам Порт- Артура; а тут еще неисполнение нами обещания вывести войска из Манчжурии, главное же — зуд японцев подраться с великою европейскою державою, чтобы уж окончательно получить диплом на звание великой азиатской державы. И вот сорок военных судов ныне производят маневры у Кобе; Император торжественно делает им смотр. Начальники частей сухопутной армии созываются в Токио для конференции. А русский флот в этих краях, конечно, далеко еще не может равняться численностью с японским; русские порта не имеют потребных для флота снабжений, русские берега не защищены, как должно, словом, туча висит над головами. А на Балканах поднимается движение и грозится войной. Пожалуй, схватят за обе руки русского богатыря и почнут его тузить — не будь–де разгильдяем, протрет он глаза, опомнится, рассердится, встряхнется и в свою очередь станет тузить; а до тех пор стекла в нашем Соборе поколотят.

9/22 апреля 1903. Среда Светлой Седмицы

Целый день читал накопившиеся за последние дни письма. Из деловых многие с просьбами о деньгах, что, по возможности, и удовлетворено, еще о. Борис Ямамура просит разрешить брак в четвертой степени: сына на родной племяннице прежней жены; отвечено: не имею права изменить постановление Церкви. — О. Николай Сакурай очень просит еще двух катихизаторов для Хоккайдо, «иначе, говорит, еретики завладеют всем — больно широко и густо сеть раскинули». Где же взять их? — Кореец Ханг, недавно здесь хотевший креститься, пишет из Сеула, что передал мое письмо о. Хрисанфу и очень ласково был принят им, и подобное.

Поздравительных: телеграмм было доселе 40, листков 57, писем 84. Отовсюду сообщают, сколько было в Церкви на праздник — в Хакодате, например, 270 человек и денежных пожертвований в этот день было 66 ен, в Одавара более 200, в Токусима 50, и прочее.

10/23 апреля 1903. Четверг Светлой Седмицы.

Утром, до полудня были: 1. Мараками, издатель месячного журнала «Сейкоо», — просил рассказать что–нибудь о моей жизни в Японии. Рассказал, что пришло на мысль. 2. Авраам Сато, из Ициносеки, вечно ссорящийся там с другими христианами. И ныне не в особенно мирном настроении, но видно, что постоянное столкновение с большинством утопило его, и он вперед, должно быть, не очень будет мутить там.

11/24 апреля 1903. Пятница Светлой Седмицы.

О. Вениамин из Нагасаки прислал прошение об отставке. Но в прошении на мое имя просит, чтобы я ходатайствовал перед Святейшим Синодом об увольнении его от службы в Миссии, а в письме, приложенном к прошению, просит отпустить его немедленно в Россию, снабдив двумястами енами на проезд. Пошлю ему обратно прошение, чтобы он, если хочет немедленного отпуска, выключил слова о ходатайстве перед Святейшим Синодом, иначе придется ему ждать здесь еще несколько месяцев. — Уволю его с удовольствием, трехлетнее его пребывание (приехал сюда 3 февраля 1900 года) в Японии доказало, что он Миссии приносит только убыток, прока же от него ни на волос; отчасти полезен он русским христианам в Нагасаки, но отчасти и вреден своим неудобным характером.

Взбалмошный о. Сергий Глебов (вследствие моей записки в ответ на его письмо, препровожденной третьего дня, имеющий успокоить его совесть, как я думал) прислал дифирамб себе, что подает в отставку от службы и в Духовной Миссии, и в Посольстве. Костривость и глупая заносчивость сего человека феноменальны — и ни малейшей оглядки на себя и способности понять недоброкачественность своих поступков и речей! Послал и на это ему несколько успокаивающих слов, оканчивающихся: «Служите себе с Богом при Посольстве!»

12/25 апреля 1903. Суббота Светлой Седмицы.

С семи часов утра Пасхальная служба, которую обыкновенно служат священники (без меня) соборне, но ныне служил только один о. Петр Кано. О. Феодор Мидзуно вчера ушел в Коодзимаци христославить у немирных и на ночь не вернулся — значит, запил, несмотря на свои зареканья не пить. Между тем из Циба вчера вечером телеграммой известили, что умер Иов Акияма, служивший там прежде некоторое время катихизаторским помощником, и просили прислать священника для погребения. Следовало бы отправиться о. Феодору, так как это его приход, но, по неимению его налицо, пришлось просить о. Романа Циба ехать похоронить, а у него самого мать при смерти. Отправился он, а часа через три прибежали сказать, что мать кончается, просят телеграммой вызвать поскорее о. Романа. Телеграмму послали о. Роману, чтобы по отпевании Иова спешил домой; в то же время я отправился прочитать над умирающей отходную. К вечеру сыскался домой о. Роман, матери его после отходной сделалось лучше. Явился и о. Феодор Мидзуно в Церковь во время всенощной и, по окончании оной, хотел отправиться с нами, завтра служащими, слушать вечернее Правило; но я его остановил, сказав, что он недостоин завтра служить, так как нарушил обет «не пить». Он смиренно принял это; и я сказал ему, чтобы он завтра вечером очистил себя таинством покаяния, после чего в понедельник может участвовать в служении Литургии.

13/26 апреля 1903. Фомино воскресенье.

О. Симеон Мии из Кёото пишет: «Прошу порадоваться о Господе — нам не нужно беспокоиться о палатках в день освящения храма. Жители нашего квартала (то есть соседи наши) изъявили свою искреннюю готовность оказать нам содействие и помощь при совершении нашего торжества. Именно, они с охотою очистили для нас (должно быть, каждый в своем доме) одну или две комнаты на помещение приезжих христиан в день праздника. Словом, они желают разделить с нами радость, принять сердечное участие в нашем празднестве и, так сказать, сделать наш праздник своим общим квартальным торжеством. Это достойное внимания явление!.. Где устроить трапезу для приглашенных гостей — почетных язычников? Этот вопрос также решен. Смотритель нашего соседнего училища так добр и любезен к нам, что готов отдать в наше распоряжение приемный зал, или какой–либо класс в своем училище, чтобы не вышло никаких нареканий со стороны других потом, он посоветовался с городским головою (сичоо) об этом, городской голова не только не нашел ничего против его намерения, но одобрил его. Так вообще наши соседи относятся к нам очень дружелюбно и готовы оказать нам помощь, в чем могут». Все это очень приятно, хотя я предвижу, что расходов будет гораздо больше, чем если бы не было помощи. На деликатность придется отвечать деликатностию и щедростию.

О. Яков Мацуда из Окаяма пишет, что двое его детей захворали тифом, почему полиция велела уложить их в больницу, а плата за одних только сиделок по одной ене в день. «Что делать?» — спрашивает, и просит ответить телеграммой. Отвечено: «По две ены в день будет высылаться на лечение». — Вот–то непредвиденный, и какой большой расход! Да и то еще, вероятно, мало. А где он больше возьмет? Священническое жалование его всего двадцать восемь ен и семь квартирных, при большом семействе; христиан там мало, да и какие есть — грошовики все.

С шести часов вечера — всенощная, петая причетниками. Все учащиеся были в Церкви, кроме маленьких девочек, так как проливной дождь все время шел.

14/27 апреля 1903. Понедельник Фоминой недели.

С семи часов Литургия, после которой Вселенская панихида, на которую выходил и я. Пели то и другое оба хора. Почти полон Собор был христиан, принесших чашки с кутьёю. После священники отправились на кладбище, погода благоприятствовала сему.

Явился член Географического общества Вацлав Леопольдович Серошевский с рекомендательным письмом от Вл. К. Саблера; приехал исследовать остров Эзо, особенно же айнов. Я написал от себя еще два рекомендательных письма к оо. Роману Фукуи и Николаю Сакураи, чтобы помогли найти ему переводчиков айнского языка и прочее.

О. Роман Фукуи пишет, что японское военное судно, идущее к северным островам, согласно взять его, чтобы посетил он наших курильских христиан на Парамушире, отправившихся туда с Сикотана на охоту, но что ему нужны столовые, равные офицерским, — по шестьдесят сен в сутки; послано это ему, равно как и просимые им на гостиницы христианам на Сикотане и Парамушире, по пять ен. Пишет он еще, что городничий в Немуро согласился, наконец, отпустить двух девочек наших курильских христиан с Сикотана сюда, в Токио, в нашу Женскую школу для образования. Отвечено, чтобы девочки были не младше двенадцати лет и чтобы проезд их сюда был на их собственный счет, ибо курильцы теперь не бедные, здесь же они будут воспитываемы на счет Миссии.

15/28 апреля 1903. Вторник Фоминой недели.

В школах начались занятия. Мы с Накаем взялись за перевод. Сегодня переведены молитвы, читаемые архиереем на рукоположении диакона и пресвитера.

16/29 апреля 1903. Среда Фоминой недели.

Поправлен «Чин освящения храма», давно переведенный. — Иподиакон Моисей Кавамура отправился в Кёото делать приготовление к храмоосвящению.

17/30 апреля 1903. Четверг Фоминой недели.