Дневники сына человеческого, или Хроника Кумранских манускриптов

– Я разузнал, что в Багдаде до сих пор существует мощная еврейская община, которая возглавлена наси. [75] Багдадский наси добился и утвердил еврейский суд Бет-дин. Именно там, в секретариате я узнал, что у профессора Меделака на улице Нидаль есть собственная квартира. Хотел разыскать его там, но профессор вдруг сам позвонил мне по мобильному телефону. Я пытался связаться с вами, да где там! У обоих телефоны не отвечают.

Услышав слова Шимона, девушка полезла в свою сумочку, а Ярослав принялся обшаривать свои карманы. Но тщетно. Телефонов ни у Илоны, ни у Ярослава с собой не было. Тут девушка посмотрела на мужчин осмысленным взглядом и прошептала:

75

Наси (евр.) – верховный руководитель.

– Ярик, мы с тобой включили мобильники на зарядку! Они так и остались лежать в номере на журнальном столике.

– Ну вот, – недовольно проворчал Шимон. – И это называется команда! Вы шляетесь по Багдаду, убивая время, а я должен за всех отдуваться?! Профессор Меделак сказал, что ждёт нас в Мавзолее Мусы аль-Кадима, который в народе называют просто Золотой мечетью.

– Когда? – насторожилась Илона.

– Сегодня. Прямо сейчас.

– Хорошо, – озадаченно согласился Ярослав. – Может быть, мы всё-таки вернёмся в гостиницу хотя бы за телефонами?

– Необязательно, – настойчиво произнёс Шимон. – Я обещал профессору доставить вас в мечеть, как только найду. Сам Господь подсказал, где мне вас искать.

– Почему такая срочность? – поинтересовался Ярослав и невинными глазами посмотрел на приятеля. – Разве мы не сможем увидеться, скажем, завтра или послезавтра?

– Не забывай на чьи деньги мы сюда прибыли, – резонно заметил Шимон. – К тому же, завтра первое заседание международного симпозиума археологов. Не забыл?

– Правда, ведь! – нахмурился Ярослав. – Это у меня напрочь из головы вылетело!

– Не удивительно, – Шимон ревниво взглянул на Илону. – В компании с такой девушкой можно забыть многое.

Глава 12

Глубокая ночь близилась к рассвету, когда текущий в это спокойное время такой же спокойный Тибр обратил внимание на двух молодых людей, идущих по его берегу и обсуждавших по пути что-то своё, мужское. Реке по большому счёту было наплевать на гуляющих, но в ранее рассветное время погулять решался не каждый римлянин.

На одном была тога, сшитая из китайского шёлка, поверх которой на груди покоилась массивная золотая цепь; на шее другого тоже болталась крупная цепь, хотя тога была попроще. Об этих путниках можно с уверенностью сказать, что оба они – римские патриции. И, скорее всего, так поздно или ещё рано возвращались с какой-нибудь молодецкой пирушки – эпикурейство в столице мира было в высшем почёте.

Гуляющая парочка всё же казалась несколько необыкновенной. Первый из них, юноша довольно рослый, давно уже носящий мужскую тогу, но разговаривал со спутником неохотно, думая о чём-то своём, сокровенном. Второй – малорослый, но очень подвижный Кассий Херея, был явно рад выпавшим на их долю сегодняшним приключениям. Единственное, в чём состояла его непривлекательность, – большой рот. Да, боги не дали ему изумительной красоты, но он с мальчишеского возраста жестоко наказывал сверстников, вздумавших над ним посмеяться. Никогда не издевался над ним только Понтий Аквила, и они дружили с раннего детства.

Правда, Понтия родители часто увозили в Помпеи или на родовой остров Пилат, но мальчик всегда возвращался в Рим. Какая жизнь достойна внимания без Рима? Только в этом городе возможно было настоящее обучение в гимнасиях настоящему воинскому искусству. Только здесь возможна истинная карьера и светское общество. Да и женщины самые красивые жили только здесь. Великий Рим давал жителям многое, но и спрашивал немало!

С ранних пор мальчиков интересовали лишь две главные темы: гимнастические воинские достижения и, конечно же, всё про это. Пилат очень хорошо и точно метал копьё. Тут ему не было равных. Но у Кассия тоже не было равных во владении мечами. Случалось, что Кассий Херея, держа в обеих руках по мечу, делал кувырок через голову и наносил противнику смертельный удар. В воинских упражнениях ни Пилат, ни Херея не уступали друг другу. Вернее, старались не уступать.

Как-то раз их приятель Терций познакомил обоих с гетерой Деметрой. Но, несмотря на свою профессию, она отличалась обходительностью, скромностью, даже иной раз удивительной женской стеснительностью. Что удивляло и поражало сразу же. Обычно гетера никогда не прибегала к благовоспитанности, да и некогда, верно, было.

С давних времён эта профессия наносила характеру любой женщины смертельный урон, превращая хозяйку тела в хищную, нервную, раздражительную, злобную и мерзкую особу. Из прошлого все знали только одну прекрасную, женщину – Таис Афинскую, что и помогло стать ей единственной подругой Александра Великого. Вот разве что с ней конкурировала известная всему миру Нефертити, но тайны женского сердца воистину неисповедимы, особенно если оно располагается не в груди, как обычно, а где-нибудь пониже, скажем, в гениталиях.

Деметра тоже была гречанкой, но родины не помнила. Родители малышкой привезли её в Рим и сначала семья жила довольно безбедно. Только несчастья обрушиваются на нас, не спрашивая: а можно ли? И мать, и отец Деметры попали под обезумевших, запряжённых в тяжёлую колесницу коней. Отец скончался на месте, а мать ещё какое-то время помучилась, но вскоре, не говоря ни слова, отправилась искать своего потерянного супруга по дорогам Нижнего или Тёмного царства, как его иногда называют.

Деметру взяли на воспитание соседи, у них не было детей, и девочка стала им приёмной дочерью. Всё бы, может быть, сложилось в жизни девочки по-другому, но её названный отец принялся тайком от жены обучать подрастающую куколку профессии, которая незаметно стала основной. Поначалу ученица с жадным любопытством исследовала все тайны мужского тела, интуитивно отыскивая те струны, звучание которых приносит любой женщине испытание блаженства и удовлетворения.

Но вот беда, её учитель оказался не таким уж грамотным, каким пытался изобразить себя поначалу. Его хватало лишь на серьёзное раздраконивание девочки, а дальше силы соблазнителя исчезали. Он и сам был уже не рад, что разжёг в теле девушки пожар онгона, который никогда уже не затухнет, но которым надобно научиться управлять. А названный отец способен был разве что на пышное словоблудие.

Деметру забавляли такие игры. Но она, мстя учителю за неспособность разбудить в ученице полный неутихающий костёр, часто издевалась над ним, доводя мужчину до сумасшествия. Вот это и послужило для девочки примером, как надо управлять мужчинами и стало одним из правил её профессии.

Занятие сексом не было для неё чем-то приятным или наоборот. Просто она работу стала воспринимать, как охоту… охоту на мальчиков. Ведь обычная охота – это выслеживание, это сражение со зверем, это убийство. Такие мерзкие шалости не привлекали девочку.

Её охота была совсем другой, намного интереснее, необычнее, азартнее обыкновенной. Здесь необходимо иметь особое чутьё, особый инстинкт, особенную чувственность. А когда в руки попадался мужчина, пришедший к женщине впервые, как Понтий Пилат, никоим образом нельзя было вогнать его в смущение. И всё же никто в этом мире не знает, не может понять, как женщина выбирает мужчину.

Деметра же выбрала его потому, что именно этот несмышлёныш в постельных делах, смог разбудить в ней тот поток плотоядного сжигающего огня, который она так давно искала, но не могла сама отыскать к нему дороги. А этот, совсем ещё неумеха, но такой пылкий и завораживающий, что Деметра просто не хотела выпускать его из своих рук.

Понтий Аквила смотрел на обворожительную девушку во все глаза. Он обнаружил в себе способность раздевать женщин глазами. Те, чувствуя необыкновенный взгляд, обычно краснели. Римлянки хотя и разучились испытывать стыд, но иногда даже многоуважаемые матроны стыдливо отводили глаза, боясь встретиться взглядом с Понтием Пилатом.