«Дней минувших анекдоты...»
Шрифт:
Так это «исследование» и заглохло…
Еще одной колоритной фигурой в нашем НИИФКе был завхоз, бывший авиатехник татарин Рома. Это был круглолицый, узкоглазый, смуглый и веселый молодой человек. Его появлению зимой предшествовал треск захлопывающейся из-за мощной пружины входной двери, вслед за тем из коридора раздавались шаги и его голос, торжественно и раздельно повторявший одну и ту же сталинскую фразу: «Помните, любите, изучайте Ильича…»
К концу фразы Рома обычно доходил до печки, с шумом сбрасывал с плеч на пол мешок с дровами и скороговоркой заканчивал: «…нашего учителя, нашего вождя».
Другая фраза, которую использовал Рома в жизни, была констатация: «Дырочки имеются в носике. В авиации — только отверстия».
Мы довольно часто собирались в складчину и шли в какой-нибудь кабак. Рома был неизменным
— А который час?
Узнав, как расположены стрелки часов, наш завхоз столь же неизменно и радостно говорил:
— Самое время!
Атмосфера в НИИФКе была веселой и творческой. По большей части — как и в любом советском НИИ — мы все вместе валяли дурака — наступала запойная ГеБеЧевщина. Однако в меру сил каждый занимался интересующей его проблемой.
Писались статьи, тезисы, отчеты, была даже попытка создать учебное пособие по «Тактике игры в футбол». Этим занимался бывший тренер знаменитой тбилисской команды «Динамо» Ассир Маркович Гальперин.
Об Ассире Гальперине следует рассказать особо. Он был одесситом, именно таким, каким я представлял себе это племя — живым, остроумным, симпатичным и общительным. Он был небольшого роста, с выразительным лицом. Высокие дуги его бровей над большими черными глазами имели свойство при выражении удивления или недоумения подниматься еще сантиметра на три. Широкие подвижные губы умели издавать свист такой красивый и звучный, какой можно услышать разве только с эстрады. Одним словом, артистически одаренная натура. Когда он начинал, слегка грассируя, рассказывать свои жизненные перипетии, это был «театр одного актера». Нас, конечно, интересовало множество моментов его биографии: как он стал тренером, почему ушел со столь престижной должности, тем более мы знали, что он успешно справлялся со своей работой, был инициатором открытия детской футбольной школы «Молот» и время его тренерской работы успехи команды «Динамо» были стабильными.
Ассир всегда использовал наше любопытство для создания очередной устной новеллы: «Ну, что вам сказать… Я работал бухгалтером в ГПУ. Вы знаете Шашуркина?» Да, мы знали Шашуркина. Это был известный всему городу человек в чине полковника ГПУ, потом НКГБ с Орденом Ленина. Показывался он в городе редко и каждый раз в сильном подпитии, ходил шаркающей медленной походкой с опущенной головой, ни на кого не поднимая глаза. Шашуркин был палач или, как его называли. «комендант смерти», чуть ли не каждый день расстреливавший заключенных.
— Так вот, Шашуркин часто приходил ко мне, — продолжал свой рассказ Ассир Маркович, — и я ему выписывал подушную зарплату за каждого расстрелянного. Он не был лишен чувства юмора и каждый раз интересовался, скоро ли я приду к нему в гости. Дело было в том, что, с одной стороны, для круговой поруки сотрудники различных отделов «приглашались» Шашуркину в помощь. С другой — нередки были случаи расстрелов самих сотрудников. Вы понимаете, оба варианта меня совсем не устраивали…
Работая бухгалтером, я не забывал и свой любимый футбол, игрой в который баловался и Лаврентий Павлович. У меня была неплохая для того времени техника и масса идей на тему о том, как повысить класс наших ребят. Однажды Берия неожиданно предложил мне стать тренером команды. Это предложение меня больше устраивало, чем приглашения Шашуркина. Так я из бухгалтеров НКГБ стал тренером команды мастеров тбилисского «Динамо».
И вот представьте, прихожу на тренировку уже в новом качестве — наставника. Разделись. Принесли мячи. Для начала я раскрываю перед ними свои замыслы. Раскрашиваю будущее в розовые и голубые тона. Хочу зажечь ребят. Что-то не получается. Ребята явно скучают. Ну, думаю, сейчас их расшевелю… Кладу мяч, ставлю перед собой игрока и начинаю «финт». (Тут Ассир вскакивает, начинает топтаться, делает мягкие движения тазом и ногами, как бы танцуя знаменитую теперь «ламбаду», руки несколько в стороны, как у испанского идальго, когда он раскланивается. На лице предельное старание — аж язык наружу! — и совершается чудо — все мы мысленно видим мяч, которым «дриблингует» Ассир.) Внезапно он останавливается и продолжает рассказ: Ребята неохотно пытаются что-то сделать. Еле двигаются. Ничего не получается. «Нет, нет, не так!» Он опять мечется туда и сюда, как бы поправляя ошибки, и вдруг в отчаянии восклицает: «Я мокрый, они сухие!
Я им показываю новый, свой любимый финт». Ассир выплясывает перед нами. Язык его движется в ту и другую сторону в ритме движения ног… Вдруг он останавливается, укоризненно оглядывая нас, как будто мы — его подопечные футболисты, и разводит руками. Потом он видит уже не футболистов, а нас, и с немым вопросом в глазах говорит: «Вы понимаете, я мокрый, они сухие?» Фразу эту с переменой ударения на различных словах он повторял многократно, то ища сочувствия у нас, то укоряя отсутствующих футболистов, то взывая к небу. Настоящий Карцев со своими раками по три и по пять рублей.Потом Ассир садился за стол, имитируя удары головой о столешницу, и вопил все ту же фразу.
В нашем институте ему было поручено, как я уже говорил, написать учебное пособие по тактике игры в футбол из опыта своей работы в тбилисском «Динамо». Но писал он нудно и непонятно. Забраковав несколько раз его творения, я сказал ему: «Хорошо. Вы не можете ничего написать. Начните с того, что поговорите с вашими бывшими игроками и запишите их высказывания на тему тактики игры в футбол». Ассир последовал моему совету. Однажды в институт пришел бывший вратарь тбилисского «Динамо» Сергей Шудра. Мы их оставили одних в библиотеке, чтобы не мешать творческому процессу.
Через некоторое время Ассир с очень серьезной миной выходит из библиотеки и говорит: «Идите, полюбуйтесь на ваш совет!» — «Расскажи, Серго, Иван Ивановичу, что ты мне говорил про тактику игры вратаря!» Шудра очень серьезно рассказывает: «Когда подается угловой, то моя тактика заключается в том, чтобы передо мной стоял кто-либо из наших игроков. Обычно это был Бердзенишвили. Это очень важно, так как игроки противника всегда норовили наступить мне на бутсы, чтобы я не мог прыгнуть, или плюнуть мне в глаза, чтобы я не видел мяча… Потом, ребята из других команд знали, что грузины очень злятся, если их матерят. Они нарочно перед штрафным или пенальти подходили и ругали меня, чтобы я занервничал. Когда кто-нибудь бежал ко мне, я старался отходить подальше. Вот такая у меня была тактика…»
— Ну, что же мне теперь делать? Поместить в книгу «Тактика игры в футбол» эти плевки в глаза? Или, может быть, у вас, Иван Иванович, есть еще один хороший совет? Так я вас слушаю!
На вопрос о том, почему он ушел из футбольной команды, у него была припасена еще одна байка:
— Если вам нужен стекольщик, вы пойдите на Солдатский базар на биржу ремесленников и спросите у тех, кто там толчется: «Ты, случайно, не стекольщик?» — «Нет, я сантехник, а стекольщики в том углу сквера стоят». Но представьте себе, что есть вакансия на первого секретаря, неважно какого масштаба. Попробуйте сделать такой эксперимент — постройте в одну шеренгу всех работников аппарата и спросите: «Кто считает, что он справится с работой первого секретаря, два шага вперед, шагом марш! Кто из них вызовется?» Ассир прикладывает ко лбу руку козырьком, как бы всматриваясь в одного оставшегося на месте и определяет: «А, это безногий инвалид!»
Каждый с радостью возьмется за работу, на которой никто не отвечают ни за что. В крайнем случае, секретари могут поменяться номерами… Если у секретаря все же возникнет опасение, что он в каком-то деле «не петрит», он тут же вызовет референта.
Но даже подумать, что кто-либо из партсекретарей не разбирается в тонкостях футбола — уже крамола! Ведь футбол — правительственная игра, и каждый из них норовит дать руководящий совет тренеру, а в случае проигрыша вызвать его «на ковер». Из-за наших постоянных проигрышей я стал частым посетителем Центрального комитета партии. Представляете себе этот синклит уверенных в своей значительности людей, презирающих тебя и за проигрыш и вообще «кто ты такой?» И начинается пытка:
— Объясните нам, товарищ Гальперин, по какой причине вы проиграли «Спартаку»?
Отвечаю:
— «Спартак» вообще для нас традиционно трудная команда. Соотношение наших выигрышей и проигрышей об этом красноречиво говорит…
Меня тут же прерывают:
— Значит, вы готовились к проигрышу. Я вас правильно понял?
— Нет, конечно, вы меня не так поняли, — говорю я. — Мы, конечно, рассчитывали выиграть, но нам не повезло… Как раз на последней тренировке получил травму ведущий игрок имярек. Он не мог играть в полную силу. С другой стороны, в команде противника появились два мощных защитника, которые выключили из игры еще такого-то…