Дни без князя

Князь же, выпроводив гостей, еще надолго задержался в библиотеке. Он никак не мог понять несоответствия. Оба странника во время испытания показались ему людьми простыми, откровенными и честными. И в то же время они непостижимым образом отыскали его сына. Он еще раз перебрал в памяти их объяснение, переданное ему княгиней. Была в нем серьезная неувязка. Можно предположить, что ребенок находится на территории поселка в полной безопасности, но как угадать, где именно? А ведь бородатый Вед повел управляющего к конюшне совершенно уверенно. И не просто к конюшне, а к лестнице на сеновал. Кто же в действительности его гости? Черные колдуны? Но те творят зло. Так и не придя к определенному выводу, он отправился спать.

— Может, я все-таки останусь здесь? — молящим тоном сказал Ведмедь.

— Не дури, — оборвал его Юрий, примеряя на баланс выданную ему пику.

Предутреннюю тишину двора нарушал оружейный звон. Это собиралась на охоту дружина князя — полтора десятка воинов, составлявших его обычный эскорт. Вскоре появился и сам Амаравата, в высоких сапогах, зеленой куртке со стоячим воротником и с такой же пикой, как и у всех прочих.

Охота предстояла пешая, ибо в лесу лошади были бы только помехой. Шли споро. Князь впереди, за ним дружина, а замыкали шествие Кондрахин и Ведмедь. Накануне им выдали сандалии и просторные рубахи, в которых они не слишком отличались от дворовых мужиков, особенно Ведмедь со своей простоватой внешностью, длинной гривой волос и клочковатой бородой.

Порядком углубившись в постепенно просыпающийся лес, князь расставил своих людей полукругом. Предстояло прочесать цепью длиною в полкилометра порядочный участок. Юрию и Ведмедю князь Амаравату наказал находиться неподалеку от него.

Шли, прислушиваясь, все более и более теряя друг друга из виду. Вот и Ведмедь вскоре пропал где-то среди необхватных стволов. За друга Юрий не боялся: кто-то, а Ведмедь, выросший в лесах, здесь не пропадет. И зверь его не тронет. Гораздо сильнее заинтересовало Кондрахина поведение князя, который все больше и больше сближался с ним, вместо того, чтобы расходиться веером, как остальные охотники. Когда их разделяло всего несколько метров, князь негромко сказал:

— Нам надо поговорить.

Только вчерашним вечером они вели беседу, и Юрий не преминул напомнить об этом.

— И стены имеют уши, — произнес Амаравата.

— Неужели кто-то в доме может подслушивать Ваше Высочество? — не поверил Кондрахин.

То ли вопрос был задан не тем тоном, то ли князь просто не захотел отвечать, но заговорил он о другом:

— Кто ты? Кто твой товарищ? Вед, как я понимаю, в твоем подчинении или услужении. Обычный простолюдин. А может, не совсем обычный. Ты же, как можно судить по манере разговора, не рядового происхождения. И не только речь. Я видел из окна, как ты оценивал выданную тебе пику. Ни один простолюдин этого не сделает. Они просто не знают, что такое боевое оружие. Ты — внебрачный сын какого-то князя? Я угадал?

Теперь промолчал Юрий, только смущенно развел руками, дескать, за грехи родителей я не ответчик. Версия, навязываемая ему Амараватой, основной легенде не противоречила.

— Но дело не в твоем происхождении, — продолжил князь, — а в том, кем ты являешься сейчас. Мне известно, что на подворье вы явились без оружия и без всякой поклажи, даже кувшина для воды не было при вас. Тот детский кинжальчик, что висит у тебя на поясе, пригоден разве что для разрезания плодов, но никак не защитит от разъяренного льва или пещерного медведя. Как можно пройти чуть не всю Великую Долину, что следует их твоего рассказа, не имея ни средств для защиты, ни продовольствия? Это не под силу рядовому человеку. Я смогу. И другие князья смогут. Нам многое дано от природы, еще больше вложили в нас наши учителя, и ты об этом прекрасно знаешь. И не хуже меня ты помнишь Закон: человек, владеющий магическим искусством, если он не князь и не прямой его наследник, помещается в монастырь. А если он скрывается, то только для совершения колдовских обрядов, и подлежит сожжению на костре. Не бойся, я тебя не выдам. Отвечать подлостью на добро не в моем характере. Но если сюда заявится кто-нибудь из Зрящих, что тогда? Не только с тобой и твоим спутником, но и со мной, моей семьей? Отвечают за укрывательство колдуна все.

— Но с чего Ваше Высочество решил, что я или Вед обладаем магическими знаниями? При чем здесь поклажа или вооружение? — начал не слишком убедительно по сути, но с твердостью в голосе оправдываться Кондрахин. — Зачем нас нести с собой то, что можно сорвать с дерева в лесу, выкопать на поле, выпить из родника или реки? Если непрерывно идти от рассвета до заката, уверяю, на пути встретится больше источников, чем требуется для удовлетворения жажды. А оружие… Боги охраняют нас от диких зверей, а с людьми мы и так неплохо ладим. Злого умысла не держим, не воруем, ни на кого не нападаем…

— Любопытно, как ты в этом будешь убеждать Зрящего, — усмехнулся Амаравата.

— Если Ваше Высочество настаивает, мы немедленно покинем пределы княжества.

— Нет. Это будет еще подозрительнее. Поживите какое-то время у меня. Работа для вас найдется. Управляющего и княгиню я предупредил, чтобы не распускали языков. Но вас, к сожалению, видело немало моих работников, а далеко не все они такие простаки, какими кажутся на первый взгляд. Тем более, что Зрящие умеют развязывать языки.

В ту же минуту справа раздался пронзительный крик и треск ломающихся деревьев. Схватив пики наперевес, Амаравата и Юрий со всех ног кинулись на звук. Очень скоро Кондрахин смог лицезреть свинорыла — животное, на которого шла охота. Черный, поросший редкой шерстью, в холке он имел до полутора метров, а в длину не менее четырех. Его можно было принять за исполинского кабана, если бы не третья пара рудиментарных лап, свисающих из-под оскаленной морды. Длинные желтые клыки изгибались вверх, ими-то свинорыл, непрерывно крутясь, пытался зацепить кого-нибудь из окруживших его охотников. Было очевидно, что если это произойдет, пострадавшему вряд ли успеют оказать помощь: зверь просто растопчет его.

Не сразу Юрий догадался, чего добиваются охотники, тыкая свинорыла остриями пик. Но постепенно картина прояснилась. Зверя заманивали в расселину между двумя вековыми деревьями, где он на какое-то время потеряет маневренность. Кондрахин, поняв это, тотчас примкнул к княжеским дружинникам. После нескольких минут сложных и внешне беспорядочных перемещений свинорыл оказался в ловушке. Конечно, ему не составляло труда выбраться из нее, но на это требовалось время.

Охотники чуть расступились, пропуская вперед князя. Кому же еще могла быть предоставлена честь нанесения смертельного удара? Амаравата ударил с ходу, угодив зверю длинной пикой снизу вверх в разинутую пасть.

Свинорыл взревел и бросился вперед, прямо на князя. Но опытные в таких поединках дружинники, отвлекали зверя сильными ударами в морду, целясь в глаза, то с левой, то с правой стороны. Тем самым они дали своему владыке возможность ретироваться, не теряя княжеского достоинства.

По сути, Юрий наблюдал агонию смертельно раненого животного. Не пробежав и двадцати метров, свинорыл упал на передние ноги, еще продолжая сучить задними конечностями. Потом опрокинулся на бок, хрипло дыша. Время от времени по его массивной туше пробегала судорога. Охотники, стоя кольцом на приличном расстоянии наблюдали, как жизнь неотвратимо покидает их противника.

Не меньше двух часов ушли на разделку туши. Брали не все, а лишь самые лакомые, очищенные от костей куски мяса. И все равно получилась изрядная гора. Ношу распределили поровну, исключая князя. Да и Ведмедю не досталось, ибо он догнал возвращающийся отряд уже за опушкой леса. Юрий успел шепнуть Амаравате, что Вед не переносит ни вида, ни запаха мяса, и тот распорядился передать ему все пики. Поклажа получилась по весу не меньше, чем у остальных.

В тот же день конные гонцы отправились с приглашением на пир к Амаравате в сопредельные княжества, которые, как вскоре выяснил Юрий, размером редко превосходили пятьдесят километров в поперечнике.