До и После. Миражи
Шрифт:
Он будет ничуть не лучше их, если бросит сейчас толстяка. Но ведь он не такой. Он не жалкий трусливый кусок дерьма, который может вот так кинуть попутчика. Толстяка нужно спасти!
Или хотя бы попытаться.
Левая рука, державшая Кулькена, ослабила хватку. Инстинктивно чуть не потянулась вверх, чтобы сделать взмах и увеличить шанс на спасение. Всего-то пара взмахов обеими руками – и все, он на поверхности!
«Не брошу», – мысленно прорычал Алекс.
Теперь не только вода стала соперником, теперь он боролся еще и с собой.
Хотелось вдохнуть. До поверхности оставалось
«Не брошу!»
Мышцы жгло. Силы покидали.
«Еще немножко!»
И тут, вверху сквозь воду Алекс увидел чудо – собачью морду, свешивающуюся с бортика дамбы.
«Губернатор!»
Живой и обеспокоенный пес бросился в воду.
Алекс рванул вверх и ухватился за него. Через секунду – жадно глотнул воздух. Чтобы не утопить Губернатора, схватился за край дамбы. Оставалось самое сложное – выбраться из воды и вытащить остальных.
Глава 13 (ПОСЛЕ) Кошачий корм
Лиа была не первой, кого Макс привел в общину, но единственной, за кого он переживал. Поначалу она показалась слишком шумной и энергичной, еще и ругалась как сапожник. Но потом, когда зашел ее проведать, он увидел совсем другую Лиа: беззащитную и хрупкую, словно черепашку без шипованного панциря. Ей хотелось помочь, как-нибудь приободрить. Но как раз этого Макс не умел.
Он всегда заботился о своих друзьях: о Марин, Кишане и остальных. Привык им помогать, потому что считал их своей семьей. Так было нужно, так было правильно. С Лиа все иначе. Он чувствовал, что она нуждается в его поддержке: он привез ее сюда и теперь, вроде как, был ответственным за нее. Потому решил: поможет во всем, в чем сможет.
Когда в прошлый раз он зашел к Лиа, та сидела на кровати с книжкой на коленях и глядела в окно. Ее бледные тощие плечи хотелось укрыть, а саму ее приобнять и подбодрить. Ранение не было опасным, но она еще больше исхудала, а ее и без того бледная кожа казалась теперь совсем прозрачной.
«Надо будет опять к ней зайти. Сразу после Орифы», – подумал Макс, подходя к складу с припасами.
Он заглянул в распахнутую дверь и увидел Орифу, раскладывающую банки по полкам. Дожидаясь, пока та его заметит, оперся о дверной косяк. И не зря: пришлось стоять довольно долго, пока та, увлеченная сортировкой и учетом продуктов, обратит на него внимание.
Она радостно всплеснула руками и задержала ладони у губ, будто хотела послать воздушный поцелуй, но передумала. Макс шагнул вперед, она двинулась навстречу и сжала его в объятиях.
– Я тоже скучал! – ласково сказал он. – Хоть меня и не было-то всего полтора дня.
– Опять, – уточнила Орифа, – опять не было. Я еще с прошлого раза волнуюсь. Не стыдно тебе заставлять женщину моего возраста нервничать? – Она выпустила его из объятий, обхватила ладонями плечи и включила самый грозный из насмешливых взглядов.
Макс полюбил Орифу в первый же день знакомства. Она стала ему матерью, тепла которой так не хватало в детстве.
– Зато в этот раз вся группа цела. И мы привезли бензин.
– Ваша группа ведь продуктовая? – Орифа нахмурила брови.
– Не переживай. – Он оглянулся, чтобы посмотреть, не подслушивает ли кто, и голосом опытного
заговорщика произнес: – Я привез тебе контрабанду.Из кармана толстовки вытащил несколько пачек кошачьего корма и протянул Орифе.
– В машине еще припрятано, я позже их заберу.
– Спасибо, дорогой. – Орифа забрала упаковки с кормом и нежно похлопала Макса по щеке.
– И что это тут происходит? – спросила Марин, невесть откуда взявшаяся за спиной – она всегда умела прокрадываться в приоткрытые двери. – Опять болтаете о незаконном кошачьем приюте?
Она не напугала их, но что-то сломалось в теплой беседе. Вопрос канцелярским ножом пропорол доверительную атмосферу.
– Ты же знаешь, это не понравится… – Марин замешкалась. – На собрании договорились не подкармливать кошек. Это решение общины. А ты нарушаешь правила. Эти… – Марин поморщилась, – животные таскаются к нам сюда толпами. А припасы…
Орифа оборвала ее мягко и сдержанно.
– Марин, киска моя, если хочешь, я дам и тебе пару пачек «Вискаса». У меня еще где-то остались.
Марин закатила глаза.
– А собак тоже будешь прикармливать?
– Буду, – невозмутимо ответила Орифа. – Не ты одна хочешь жить, кисонька.
Марин разочарованно покачала головой. Она явно злилась. Да она изначально не была настроена миролюбиво: так и стояла в дверях, даже ближе не подошла.
– Я подниму этот вопрос еще раз, – примирительно, но холодно сказал Марин. – Может быть, решение изменят. Но ты же знаешь, что будет, если тебя призовут к ответу?
Орифа вскинула бровь. Она могла казаться мягким человеком, но Макс знал: стержень у нее стальной.
– Выгоните меня за ворота из-за того, что я кормлю кошек кошачьим кормом?
Марин вздохнула. На ее прекрасное лицо упала светлая прядь вьющихся волос.
– Ты же знаешь, я не против. Я беспокоюсь, что скажет совет…
– Ты часть совета, – перебила ее Орифа, – выскажись!
Марин натянуто улыбнулась, положила руку на наличник и сделала шаг назад, обозначив этим, что собирается уходить, и разговор окончен.
– Макс, я вообще-то к тебе пришла, – ему улыбнулась мягче. – Подойди ко мне, как закончишь. Хорошо? – в глазах блеснули искорки.
«Милая Марин», – каждый раз проносилось в голове Макса, когда он видел в ее глазах веселые огоньки.
– Хорошо, еще секунду… – ласково сказал он и повернулся к Орифе. – Я зайду к тебе попозже, не против?
Орифа протянула к нему руку и сжала его ладонь в своей.
– Конечно, я буду здесь еще какое-то время. До казни…
– Орифа! Опять? Кого-то укусили?
– Да, – сухо сказала она. – Энди Милтона…
– Он что, скрывал?
Она кивнула.
Макс тяжело вздохнул.
– Орифа… не называй это казнью. Ты же знаешь, как это действует на людей.
– Знаю. Но если называть дерьмо шоколадом, во рту слаще не станет.
Спорить с ней было бесполезно, потому Макс просто покачал головой. Снаружи его ждала Марин. Стояла у домика напротив, прислонившись спиной к бревенчатым стенам, и улыбалась так, как не улыбался никто другой: глаза – хитрющие, бровь – нахально вздернута, уголки губ – чуть заметно приподняты, а на щеках – ямочки.