До конца времен

После ужина Билл отправился в свой кабинет и сразу же нашел письмо, лежавшее у него на столе. Когда он вернулся в гостиную с конвертом в руках, Дженни сразу заметила, каким серьезным было выражение его лица.

– Извини, что вскрыла твое письмо, – сказала она. – Просто я увидела, что оно из Вайоминга, и мне захотелось узнать, что они пишут. Похоже, им так и не удалось найти священника на это место.

– Нет, не удалось. – Билл покачал головой. – Но я по-прежнему не хочу туда ехать – это слишком далеко. К сожалению, церковь в Бруклине, куда я писал на прошлой неделе, мне отказала. Они только в прошлом году взяли на работу молодого священника, который ждал этого места семь лет, а других вакансий у них нет. Даже место церковного сторожа занято… – Он пытался шутить, но по его лицу было хорошо видно, насколько он близок к отчаянию. – Так что я по-прежнему безработный.

– Мне очень жаль, Билли, – сочувственно сказала Дженни. Она знала, сколько сил он тратит на поиски места. Как на беду, все вакансии не только в Нью-Йорке, но и в радиусе двухсот миль от него (а для ежедневных поездок из пригорода на работу и обратно это было максимально доступное расстояние) были заняты, и рассчитывать на то, что одна из них вдруг освободится, не приходилось: служащие священники увольнялись исключительно редко, так что перспективы получить подходящее место выглядели достаточно иллюзорными.

– Не волнуйся, – ответил Билл. – Бог дает что нужно и когда нужно.

Он часто повторял эти слова, но сегодня его голос звучал не слишком убедительно. Он устал, переволновался за Дженни, к тому же потеря ребенка тоже сильно на него подействовала. То, о чем они столько мечтали, отчего-то не спешило сбыться. Ни ребенка, ни работы – вполне достаточно, чтобы испытывать подавленность и разочарование, и это касалось не только Билла. В последнее время они оба прилагали значительные усилия, чтобы не отчаяться и сохранить надежду.

Желая переменить тему, Билл заговорил о людях, с которыми он сегодня встречался в тюрьме. Среди них был и серийный убийца, ожидавший суда, – на удивление интеллигентный, воспитанный молодой мужчина, который сам когда-то изучал теологию в университете. У Билла состоялась с ним очень интересная беседа, в результате которой он с особенной остротой почувствовал парадоксальность сложившейся ситуации. Билл совершенно искренне не понимал, как мог столь умный и утонченный человек убить семь женщин, к тому же, как признался сам заключенный, он продолжал бы убивать и дальше, если бы его не схватили. Это было непонятно, странно и очень, очень печально, но, по крайней мере, Билл на работе не скучал.

Так прошла еще неделя, и Дженни снова начала ездить в свой офис. Она успела основательно соскучиться по полноценной деятельности и теперь накинулась на работу с рвением человека, который долго томился от жажды и вдруг оказался на берегу огромного озера, полного прохладной, чистой воды. Наверстывая упущенное, она в течение нескольких дней побывала у всех своих клиентов и даже обзавелась парочкой новых. Правда, договоры с ними пока не были подписаны, но Азайя активно работала над их составлением и даже спрашивала совета у Билла, который еще не успел забыть то, что знал из юриспруденции. Билла эта бешеная активность жены очень беспокоила и даже пугала. Он видел, какой усталой и измотанной Дженни приезжает домой, и боялся, что непомерные нагрузки ей повредят.

– Тебе не кажется, что ты слишком много на себя взвалила? – как-то спросил он. – Неужели хотя бы в первое время нельзя работать поменьше?

– Наверное, можно, но я просто не могу удержаться! – честно призналась Дженни. – Я просидела дома почти две недели и все это время почти ничего не делала. Мои клиенты даже начали волноваться. Не могу же я их подвести!

В ответ Билл только кивнул, но ничего не сказал. Однако когда в конце первой полноценной рабочей недели Дженни побывала на приеме у врача, выяснилось, что она снова похудела и весит теперь даже меньше, чем до своей болезни. Да и чисто внешне Дженни не производила впечатления здорового человека. Худая и бледная, она казалась почти прозрачной, и врач, заполняя карточку, неодобрительно покачал головой.

– Я снова настоятельно советую вам подумать над тем, как изменить ваш образ жизни, – сказал он. – Вы слишком много и слишком напряженно работаете, и ваш организм, еще недостаточно окрепший после выкидыша, подвергается чрезмерным нагрузкам. В таких условиях вам будет очень трудно снова забеременеть, не говоря уже о том, чтобы сохранить и выносить ребенка. Да, природа в конце концов берет свое – я знаю случаи, когда смертельно больные женщины рожали здоровых детей, но на вашем месте я бы на подобные чудеса не рассчитывал. Кроме того, ведь не хотите же вы оставить вашего ребенка сиротой? Говорю вам еще раз: беременность сама по себе серьезное испытание для организма, поэтому вы просто обязаны подумать о себе, о своем здоровье.

В этот раз Дженни ходила к врачу одна, поэтому решила ничего не говорить Биллу. Но едва войдя в квартиру, она увидела, что он сидит за столом, склонившись над очередной пачкой писем с отказами, и лицо у него потерянное и несчастное. Свою неспособность найти постоянное место Билл воспринимал как личное и профессиональное поражение, как свидетельство собственной никчемности, и Дженни – как и всегда в такие минуты – захотелось обнять и утешить мужа. Сбросив у порога туфли, она беззвучно пересекла комнату и, сев за стол напротив него, заглянула Биллу прямо в глаза.

– Напиши им, что ты согласен, – негромко сказала Дженни, чувствуя себя как человек, который вот-вот отправится по головокружительному маршруту в кабинке «американских горок». Но она почему-то нисколько не боялась. В глубине души Дженни была уверена, что настало время отбросить рассудочность и осторожность и прислушаться к зову сердца, к голосу мечты.

– Кому написать? – переспросил Билл, окидывая ее потускневшим взглядом. Он действительно был очень расстроен и решил, что Дженни имеет в виду его отца и братьев. Буквально несколько дней назад Билл обедал с Томом, который снова уговаривал его вернуться в фирму. И на этот раз Билл чуть было не согласился. Никаких других вариантов он не видел, а годами сидеть без работы, ожидая места, ему не позволяла совесть.

– Ты хочешь, чтобы я написал отцу?..

– Конечно же, нет, глупый! – Дженни, казалось, была глубоко возмущена подобным предположением. Она скорее согласилась бы, чтобы Билл пошел мести улицы или убирать общественные туалеты. Все, что угодно, только не работа в семейной фирме Суитов. Там родственнички съедят его живьем. А если даже не съедят, то он все равно изменится и перестанет быть похожим на того Билла, которого она знала и любила.

– Я имела в виду твой приход в Вайоминге. – Она намеренно сказала «твой», чтобы подтолкнуть его к единственно возможному решению. – Здесь мы все равно ничего не найдем, по крайней мере в ближайшие лет пять, а они уже давно уговаривают тебя приехать. Соглашайся!

Насколько она знала, в Вайоминге Биллу предлагали не только хорошее содержание, но и уютный домик рядом с церковью, так что им не придется даже снимать жилье. Единственная причина, по которой Билл уже дважды отверг это предложение, заключалась в ней самой, и все же Дженни произнесла решающие слова, даже не поразмыслив над ними как следует.

Впрочем, если бы она задумалась, стала взвешивать все «за» и «против», то, скорее всего, так и не осмелилась бы их вымолвить, хотя в глубине души твердо знала: в сложившейся ситуации это единственно верный шаг.