До края вечности

В несколько шагов преодолев расстояние, разделяющее нас, я прижалась к груди Дэсмонда, почувствовав, как он крепко обнял меня в ответ.

– Почему именно Лючеррино?
– прошептала я.
– Почему вы приехали тогда именно в наш город?
– Глаза защипало, и из них полились слезы, которые я не могла и не хотела сдерживать.
– Это была случайность? Или нет? Кто-то из вас все подстроил специально?

Дэсмонд молча гладил меня по спине, давая мне выплакаться. А потом, когда мои слезы иссякли, тихо произнес:

– Я думаю, что это была одна из тех случайностей, которые определяют судьбу.

Тогда, возвращаясь с гор, мы не планировали заезжать в Лючеррино. Но погода резко испортилась, застав нас врасплох, и нам пришлось изменить выбранный маршрут, свернув к ближайшему городу. Им оказался Лючеррино. Точнее, Фонтанацца, ваше поместье.

Это была случайность. Решение о изменении маршрута принимал я. И для меня название вашего поместья было просто словом на карте, не несущем никакого иного смысла. Прости, что говорю так, но это правда. Я бы не поверил тогда, если бы не сказали, что тот заснеженный дом, в котором мы нашли приют во время метели, будет принадлежать семье моей будущей жены. И что девушка, которая станет моей женой, тоже будет там, но ее лица я не увижу. Также, как не поверил бы в то, что наш приезд в Фонтанаццу станет причиной появления магической чумы. И что один из нас, возможно, связан с Забытым Орденом.

Что ты знаешь о своей семье, Элена?
– Дэсмонд приподнял мой подбородок, вглядываясь в мое лицо.
– Скрытая в тебе магия, от кого тебе передался этот дар?

– Не знаю, - я смотрела на мужа, и его взгляд, обращенный на меня, придавал мне сил.
– Точнее, я никогда не задумывалась об этом. Когда дар проявился, единственное, что меня заботило, было то, как его можно скрыть. Но бабушка с дедушкой, мамины родители, не могли мне помочь в этом.

– А твой отец, кем он был?

– Об этом они никогда не говорили. Но я знала, что они и сами не знают. Мой папа, он приехал в Авору откуда-то издалека. Здесь он познакомился с мамой, они очень быстро поженились, и вскоре родилась я. А потом они погибли.

– Они похоронены здесь?

– Да, в семейном склепе на территории поместья.

– Мы сможем попасть туда?

– Туда могут войти только члены семьи, но ты же теперь мой муж, - улыбнулась я Дэсмонду.

– Твой муж, - он согласно кивнул, а потом поцеловал меня, подтверждая свои слова.

28

Семейный склеп находился позади особняка. В глубине старого сада, теперь уже практически облетевшего. Дорожку, ведущую сюда от дома, покрывал плотный ковер отливавших багрянцем золотых листьев. Они мягко шелестели под ногами, словно укоряя в том, что никого не было здесь так долго. Что меня не было.

Подойдя к массивным, обитым кованым железом двустворчатым дверям, я положила руку на ручку, желая распахнуть их. И не смогла этого сделать.

Дело было не в защитной магии, нет. Дело было во мне самой.

Все эти годы, которые я провела вдали от дома, какая-то часть меня была уверена в том, что я просто уехала учиться очень далеко, но, закончив высшую школу, смогу вернуться. Вернуться, чтобы вновь встретиться с моей семьей, которая все это время ждала моего возвращения. Теперь же, переступив порог и увидев их имена на могильных плитах, мне придется до конца осознать окончательность нашей разлуки в этом мире.

– Они ждали тебя, - тихо произнес Дэсмонд, будто прочитав мои мысли.
– И не винят за то, что ты смогла прийти только теперь. Ведь, где бы ты не находилась, они всегда были рядом с тобой. Присматривая и защищая.

Обняв меня сзади, он положил свою руку на ручку двери рядом с моей, и мы вместе медленно открыли ее. В склепе было темно и тихо, но, стоило нам переступить порог, как на стенах зажглись магические огни, освещая нам путь.

Это могло показаться удивительным, но я никогда не была здесь прежде. Бабушка говорила, что чтить память предков - это долг старших из рода, который однажды станет моим. Тогда, живя в родительском доме, я была еще слишком юна для этого. Потом же у меня не было такой возможности. А потому надпись на могиле родителей видела впервые.

Нелия Мария из рода Димопулос и Марцио Фабио из рода Фальконери.

– Твой отец был не Фальконе, а Фальконери?
– удивленно выдохнул Дэсмонд, прочтя высеченную на камне фамилию.
– Принадлежал к некогда могущественному роду колдунов Фальконери? Роду изгнанников, покинувших Авору несколько столетий назад. Роду, считавшемуся пресекшимся.

– Ты знаешь что-то о семье моего отца?
– пришел мой черед удивляться.

– Что ты знаешь о темной магии, которую еще называют темным колдовством?

– Я знаю, что природа магии едина. А относить магию к светлой или темной - значит выбирать врага, с которым ты сражаешься в битве, и оружие, которым ты хочешь его поразить.

– Так и есть, - согласился со мной Дэсмонд.
– Но так считают и считали не все. Раньше, столетия назад, в мире господствовали иные представления, чем теперь. Перед сильными магами преклонялись, но вместе с тем их и боялись. А там, где есть страх, рано или поздно рождается ненависть и желание уничтожить.

Род Фальконери славился магами невероятной силы. Силы, секрет которой был неизвестен. И однажды, вскоре падения Неназванного Ордена, их обвинили в темном колдовстве - использовании магии, которую можно было черпать прямо из человека. Фальконери могли бы опровергнуть эти обвинения, но для этого им бы пришлось раскрыть свой секрет. Не желая этого делать, они предпочли быть изгнанными из Аворы. Великие маги навсегда покинули королевство. И никто так и не смог узнать секрет их огромной силы.

До сегодняшнего дня.

– Живые накопители магии - вот кем они были. Теми, кем являюсь и я.

– Это великое наследие, груз которого очень тяжел, - Дэсмонд грустно улыбнулся мне, дотронувшись нежным прикосновением до моей щеки.
– Но, на самом деле, эта магия не является темной в принятом сегодня понимании, потому что маг черпает ее не из других людей, убивая их этим, а из самого себя.

– Прежде, когда я не умела управлять скрытой во мне магией, я боялась ее. Но не теперь, когда научилась управлять ею. Когда узнала, что ключ к ней - это мелодия. Гармония звуков, рождающая гармонию магии. Профессор Сплендери смог установить это из понятных ему одному математических расчетов. А я - вспомнив старую колыбельную, которую пел мне мой отец.

Я закрыла глаза, и вполголоса начала напевать эту колыбельную. Позволяя моей магии следовать за голосом.

Звуки скрипки были едва слышны, и магия была покорна моей воле. В полумраке склепа зажглись сотни огоньков, закружившись в танце под звуки музыки. Они кружились все быстрее и быстрее, пока мы с Дэсмондом не оказались окруженными мерцающей сферой, сотканной из этих огней.

Моя магия соединилась с магией рода Димопулос, позволяя ненадолго стереть границы пространства и времени. Позволяя мне увидеть моих родителей, таких молодых, склонившихся над кроваткой с весело агукающей малышкой. Малышкой, которой была я. Мама и папа, они стояли рядом друг с другом, держась за руки.

А потом видение переменилось. Молодые родители, их сплетенные руки на колыбели. Наши с Дэсмондом руки. И смешно сопящий во сне ребенок. Будущий герцог Ривельский.

– Наш ребенок, он ведь тоже будет наследником рода Фальконери, - я обернулась к Дэсмонду, когда мелодия стихла, и огни рассеялись, уступая место привычному в этих каменных стенах полумраку.
– А, значит, унаследует эту пусть и не темную, но от этого не менее разрушительную магическую силу.

– Он будет наследником рода Ривельских, - возразил муж.
– И я могу только посочувствовать тем, кому это может не понравится. Хотя, думаю, что таких смельчаков не найдется.