До края. Пролог

Клинт спокойно повторил:

– Ты – трус.

Он положил мешок кукурузы на ступени. Затем он стал медленно спускаться, продолжая говорить:

– Ты не только взял с собой огнестрельное оружие на бой со смертным человеком, но и привёл своих псов, – он спустился с лестницы под прицелом трёх ружей и встал. – Я не уважаю никого, но тебя – больше прочих.

– Бросай оружие на землю, сукин сын! – приказал ему Далтон. В окружении трёх верных людей он чувствовал себя в полной безопасности.

– В отличии от тебя – я не трус.

Внезапно лицо Клинта изменилось. Его глаза загорелись яростным огнём. Брови сомкнулись над яркими глазами, а во рту оскалились зубы. Никто не успел заметить, как на месте рыжего в воздухе завис его плащ.

– Сукин…

Внезапно он возник прямо перед шерифом. Рука с рапирой дёрнулась, и в воздух вырвался фонтан крови. Так же стремительно он метнулся к остальным. Вокруг Клинта мелькнул блестящий клинок, и оба пса упали замертво. Третий успел выстрелить, но мимо, – Клинт отклонил ствол тренера эфесом. Затем лезвие пронзило его грудь, и тут же рыжий вырвал его наружу. За две секунды прервались четыре жизни.

Клинт выдохнул, будто всё это время не дышал. Он резко смахнул с рапиры кровь и вернул в ножны. Теперь все видели на нём блестящую броню – доспех, – грудной и на правой руке. Перед ними стоял не кто иной, как один из благородных рыцарей Нортфорта, один из столетнего ордена, верный и справедливый эквит короля.

Глава III

В серый прохладный день, когда однако солнце пробивалось ещё сквозь тучи, по дороге из города цокал копытами Черногривый. Ведя коня не быстро, юноша верхом, находясь явно в хорошем расположении духа, во все глаза разглядывал поля. Ветер гулял, топтал пшеницу, развевал одежды крестьян. Облака бежали по небу далеко за горизонт, чтобы там стать великой грозой. Навстречу всаднику двигалось овечье стадо, подгоняемое немолодым человеком. Поравнявшись с ним, пастух приподнял шляпу:

– Здарово, Эрик!

– Привет! – юноша улыбнулся.

– Что, в городе был?

– Да, был.

– Ну как там? – спросил пастух, останавливая стадо.

– Хорошо, только здесь лучше!

– Правда! – пастух засмеялся. – Чего ездил?

– Да купить кое-что, – глаза Эрика подозрительно ушли в сторону.

– Ну ладно, удачи.

Они распрощались. Юноша же спустился в деревню. Когда конь подошёл к дому, Эрик спешился, подвёл его к коновязи. Черногривый недовольно посмотрел на хозяина, но всё-таки дал себя привязать. Из дома появилась мать с чем-то в руках.

– Эрик, ты?

– Я.

– Ты что же, уже вернулся? Как неудачно, – старушка подошла ближе.

– Ну что такое? – устало посмотрел на неё юноша.

– Да вот! – она помахала перед его лицом.

Эрик выхватил то, что она держала, – это было письмо. Он вопросительно посмотрел на мать, не собираясь тратить время на прочтение.

– Ллойд возвращается! Вот как раз письмо пришло, – он обещает сегодня днём.

– Да? Неплохо. Ну я пойду, – Эрик развернулся, вернув матери письмо.

Она с удивлением посмотрела ему в спину. Добрые глаза с трудом изобразили строгость.

– Куда собрался? К нему брат приехал, а он…

– А что я? Ну приехал, ну и хорошо, – холодно ответил он.

– Брата встреть! Хотя бы на дороге.

– Да-да, посмотрим…

Эрик поспешно отошёл от коновязи и направился к дороге. Старушка что-то кричала вслед, но он не слушал. Занятый мыслями он не обращал внимания, куда идет, и так чуть не угодил в глубокую лужу. Он окунул в неё носок и тут же поспешно отряхнул. Дотошно оглядев его, он протёр туфлю об островок сухой травы. Не удостоив лужу и плохим словом, он пошёл дальше. Через минуту он стоял уже у знакомого места, почти родного дома в три этажа. За эти лета он совсем не изменился. Засохший розарий вызывал в нём тёплые чувства ностальгии. Воспоминания о запахе цветов, беснующихся пчёлах напоминали только о Ней. Эрик поднялся на крыльцо. Сердце его билось часто. Когда он поднёс руку к колокольчику, заметил, как прыгают его пальцы. Он опустил её. Глубоко вдохнул, выдохнул. Позвонил. Ужасное ожидание, которое он ненавидел, которое он хотел растягивать как можно дольше, которое знаменовало скорую кульминацию, к которой он наконец решил подступиться. Тяжесть времени он ощущал сейчас без всяких часов. Жёлтый лист, упавший с клёна, падал дольше всей его жизни. Лист летел вниз, медленно поворачиваясь в воздухе. Его форма мешала ровному падению, – он спускался по лавирующей спирали, и нельзя было понять куда упадёт он, и упадёт ли вообще.

Шаги быстро достигли двери, и щёлкнул ключ. Появилась тонкая щель между дверью и косяком. В неё заглянул стеклянный чёрный глаз. Эрик не мог рассмотреть точно, но хозяйка дома была непривычна в своей внешности. На тело было накинуто точно не тёмное платье – вроде зелёный халат, скорее всего, отца. Лицо менее бледное, чем обычно, даже вспотевшее. Распущенные волосы водопадом спадали на плечи.

– Извини, Эрик, я не могу. Отец скоро будет… – поспешно сказал уставший голос. Дверь начала закрываться.

– Постой! – рукой Эрик схватился за ручку. – Я пришёл не просто так, – сердце его билось, как никогда. Он понимал, что он не мог отступить сейчас.

– Приходи потом, – с той стороны женщина надавила на дверь с новой силой.

– Лиза! Постой! Я должен, я обязан…

Внезапно громкий шум и ругань из-за угла дома прервали Эрика. Даже Элиза остановила свои потуги в отношении двери. Вопрос недолго читался в глазах юноши. Решив, что ответ он может легко получить, он спрыгнул с крыльца и подбежал к краю дома. В траве у угла Эрик встретился взглядом с до боли знакомым, не сказать, что ненавистным, не сказать, что симпатичным, вороватым лицом смазливого сына местного шерифа, Декстера Принсона.

– Ты! Что ты там делал? – удивился Эрик, смотря на распахнутое окно. На гвозде в раме повис кусок штанов, которые единственные были надеты на Декстера.

– Привет, блондинчик! А я тут, это… – Декстер неловко поднялся. Его кудри были тоже всклокочены. Он со страхом смотрел на юношу перед ним, припоминая брата Эрика, —…иду с речки!

Эрик посмотрел на его глупую улыбку. Он думал недолго и быстро понял всю ситуацию, однако смеяться над иронией совпадения желания не было. Желание было только одно. На красивое лицо Декстера обрушился кулак. Он даже не покачнулся. Чуть отвернул голову, ойкнул.

– Я не могу такого терпеть! – закричал на него Эрик.

– Так, я… Кхм… – Декстер посерьёзнел. – Пойми, братец, всё так устроено. Если она…

Но Эрик не дал ему договорить. Глаза светились яростью. Сжав кулак сильнее, он произнёс:

– Через полчаса. Берёза у реки. Я убью тебя! На дуэли!

Юноша развернулся. Тяжёлые шаги сотрясали землю. Он вышел со двора, провожаемый взглядом из щели. Элиза с интересом наблюдала сцену, но это быстро ей наскучило, как только всё скатилась в банальное смертоубийство. «Эрик был когда-то умнее. Хотя я сама его заткнула… пять лет назад». Она закрыла дверь и повернула ключ.

Чуть в шоке, Декстер, ещё сидя на земле по пояс голый, провёл ладонью по щеке.

– Ой-ёй, – только и сказал он.

***

На реке было относительно тихо. Журчала вода, шумел в ветвях берёзы ветер. У её корней сидел не кто иной как Эрик. Кипевшая в нём злоба никак не испарялась, – накапливалась только с большей силой. Он был так зол, что ничего более для него не существовало. Он даже не волновался. Рука его была тверда, а мысли прямы. Несколько минут назад он был дома. Он не заметил мать, не обратил внимания на её причитания о Ллойде. О брате он тоже позабыл. В доме он поднялся на чердак, чтобы взять кое-что из вещей Ллойда, и сразу отправился сюда. «Если этот трус не придёт, Я к нему приду!» – думал он. Но Декстер должен был прийти. Тот всегда заботился о репутации, и стать трусом в глазах окружающих было для него недопустимо. Он точно бы пришёл. К тому же Эрика он считал за сопляка, а не ответить на вызов сопляка было для его недалёких мозгов наихудшим унижением.