До новых снов с тобой...

– Предлагаю начать с того, с чего мы когда-то и начали.

– С твоей больницы?

– Со звезд.

Сальваторе поднялся и, подав руку девушке, уверенно на нее посмотрел. Елена взяла его за руку, слезла с дивана и последовала за мужчиной, захватив бутылку шампанского.

Деймон открыл дверь, и свежий воздух тут же наполнил легкие. Девушка улыбнулась и сделала шаг вперед. Потом еще. Она вышла на веранду и оглядела окрестности. Елена улыбнулась. Она ощущала как сердце бьется, не испытывая боли, тревоги и других негативных ощущений. Шатенка дышала полной грудью, ощущая, как жажда жизни возвращается, как душа излечивается, а боль исчезает. Состояние стабилизируется, настроение повышается и улыбка тому доказательство. Деймон крепко обнял, а Елена, подняв руки, запрокинула голову к небу и взглянула на плеяду звезд.

– Помнишь мое гадание? Оно сбылось. А помнишь свое обещание? Оно тоже сбылось. И сейчас я чувствуя этот чудесный мир каждой клеточкой души и тела. А ты хочешь жить. Твоя апатия исчезла. Мы справились. Я счастлива.

– Я тоже.

После дождя было прохладно, но они оба не мерзли. Просто смотрели на чудесное звездное небо, вкушали запах свободы и слушали музыку природу.

====== Глава 51. This is my beginning. ======

Прошло около двух недель. Деймон и Елена жили на ферме и упивались безумными чувствами друг к другу. Клаус дал согласие на развод, но вопреки его просьбам, Елена не стала забирать себе квартиру, объяснив это тем, что она нашла свой угол. Кэролайн также подписала бумаги без претензий на имущество. Блондинка напоследок только что-то проговорила на французском, но ни Сальваторе, ни Гилберт этого не поняли, да им было все равно. Деймон начал продюсировать фильм, в котором стала сниматься его дочь. Елена же вернулась в театр, объяснив свое долгое отсутствие нервным срывом. Она одобрила очередную пьесу сценариста и вплотную занялась съемками. Словом, две грешные души после долгих лет поисков и испытаний, нашли пусть и временный, но покой. Их мечты исполнились: Деймон любит и любим, Елена рядом с тем, с кем всегда хотела быть. А еще она больше не впадала в депрессию и не устраивала истерик. Словом, целых две недели пара жила, не зная печали и боли. Они просто отдыхали, любили, дышали…

Сейчас девушка нежно целовала мужчину, а тот крепко держал за талию Елену. Играла «Glory Box», которая вмиг стала любимой песней. Голос исполнительницы будоражил, а чувства внутри груди заставляли испытывать приятную эйфорию, напоминающую первые минуты после опьянения красным вином. Нежные касания вызывали тепло по всему телу. Шепот, улыбки и взгляд, полный тумана – все это выдавало счастье в сердцах обоих. Теплое солнце слепило глаза и согревало души.

– Мне пора на репетиции, – она оторвалась от губ мужчины, но не спешила вырываться из его объятий, – на съемки, вернее. Иначе Мэтт будет вне себя от бешенства.

– Во сколько мне за тобой заехать?

– Я не знаю. Я вызову такси и приеду. Жди меня дома, – обняв его, она поцеловала, – и не забудь помыть посуду.

Любовь любовью, а бытовые проблемы никто не отменял. Мужчина усмехнулся и отстранился от столь желанной девушки. Та подмигнула и вышла.

Съемки фильма не были столь глобальными, как съемки франшизы «Форсаж» или фильмы Тарантино/Родригерза/Спилберга/Скорзезе/Феллини. Но ведь начинать с чего-то надо. Это не вершина Голливуда, и фильм вряд ли вызовет ажиотаж, но критики уже заинтересованы в предстоящей картине, поскольку звезда театрального мира получила главную роль.

Тем не менее, съемки проходили отлично. Елена жила своей ролью и сыграть первоклассную суку труда не составляло. Казалось, что Гилберт и была таковой всю свою жизнь. Она отлично справлялась с заданной работой, а ее внутренние монологи выходили содержательными, надрывными и эмоциональными. Донован был доволен работой своей бывшей однокурсницы, а теперь – коллеги. Он завороженно смотрел на актрису, которая сейчас буквально вжилась в образ. Мэтт вспоминал, как Сальваторе защитил ее перед Маршалл и другими недоброжелательницами. А сейчас эта девушка сама могла себя защитить, сейчас она не напоминала ту испуганную девушку, которой когда-то была.

После съемок Елена сидела в своей гримерке. На часах было восемь вечера. Такси должно подъехать к половине. Что ж, есть время немного отдохнуть, повторить слова, подучить что-то новое. Но стены давили, и хотелось вдохнуть свежего воздуха.

Девушка вышла на улицу. Она укуталась в теплую кофту и принялась ждать такси. Из здания вышел Донован и подошел к цыганке. Та была полностью увлечена какими-то своими мыслями. Она смотрела вдаль, наслаждаясь музыкой ветра, видом синего неба, криками птиц и шумом машин.

– В конце твоя героиня покончит с собой, – произнес Мэтт, нарушая тишину первым. – Почему все твои героини в конце либо погибают, либо сходят с ума, либо пробуют на вкус суицид?

Шатенка взглянула на парня. Мэтт оглядел девушку, которая когда-то и его свела с умаю. Без косметики, с завитыми волосами и в этой огромной кофте Елена выглядела наивно и беззащитно. Но даже Донован знал, какая сила спрятана в этой маленькой душе. Вернее, он предполагал…

– Мы все слабы по своей сути, Мэтт, – ответила Елена. – И когда раскаиваемся, не можем принять собственного ничтожества. Мы падшие. А когда раскаиваются падшие – они погибают.

И это было правдой. Елена знала об этом не понаслышке. Даже если падшие раскаиваются и выживают, они погибают от чьих-либо рук. Одинокая Розали стала жертвой чокнутой, мстительной Изабель. Изабель – жертвой каких-то извергов. Ребекка – рук Тайлера.

– А как же прощение Небес?

– Они прощают… Но человек сам себя наказывает.

Мимо проехала машина, но не та, что была нужна. Небо было ярким и солнечным, несмотря на то, что был уже вечер. Свежий воздух наполнял легкие, заставляя дышать, наслаждаясь мгновениями.

– Ты же знаешь, что случилось с Тайлером? Нам сказали, что он покончил с собой.

Тайлер! Ты научил ее прощать, ты заставил ее полюбить… И возможно, что ты тоже послужил причиной нервных срывов. И ты искупил вину, отомстил за нее, отомстил себе же… Ты тоже падший, но почему-то сейчас она улыбается, вспоминая ваши с ней чувства. Она простила. А нашел ли ты покой?

– Он и покончил с собой, – спокойной ответила шатенка. – Знаешь, что такое любовь, Мэтт? Это все равно что пытаться дышать под водой. Это все равно что гореть заживо. Любовь выходит из-под нашего контроля. Я… Я теперь понимаю, почему он это сделал. Между суицидом и сумасшествием он выбрал последнее.

– А что бы выбрала ты?

– Знаешь, Мэтт, – девушка обернулась и, взяв руки парня в свои, взглянула в глаза Донована и произнесла: – можно… можно злиться, что все пошло так, а не иначе. Можно проклинать, материться и медленно сходить с ума, ведь безумство – оно как гравитация. Нужно лишь подтолкнуть, и желаемый эффект будет достигнут. Но когда понимаешь что конец, когда исправить или изменить ничего нельзя нужно сделать одну великую вещь. Нужно смириться. В этом, наверное, и заключается смысл испытаний, подкидываемых нам судьбой… Смирение равноценно прощению. Оно непостижимо и сложно для нас. Но оно реально.

– И ты смирилась? – Донован пренебрежительно выдернул руки. – Ты же его любила! А когда любишь, жизнь становится другой. Когда погибает тот, кого мы любим, невозможно это перетерпеть… Ты либо сойдешь с ума, либо… Как можно смириться?..

– Самое главное, это отпустить и простить. Когда сделаешь это, придет и смирение. Поймешь меня… со временем. Смириться не означает забыть. И я не забыла.

Девушка попрощалась и направилась к подъехавшему такси. Она села в машину и через несколько секунд скрылась из поля зрения.